— Жуть… вздрогнул Яшка. — Почему же его до сих пор не поймают? Давно бы милиция и солдаты весь лес прочесали…
— Лес для него как дом родной. Он там каждый овраг, каждую ложбинку знает… Потому и трудно его поймать в лесу…
Пацаны молчали, глядя на темную воду и жуткий остов старой баржи, торчащий из реки. Даже болтун-завхоз задумался, бросил окурок и притоптал его ботинком.
Нарушил тишину Борис. Он привстал и потянулся:
— Ну все, ребята, пора в лагерь возвращаться…
— А как же он выглядит, тот дед Кондраш? — схватил за плечо Михея напуганный Яшка, когда мы возвращались обратно в лагерь.
— Как выглядит? — задумался Михей. — Да как обычный старик, небольшой, морщинистый, борода седая, кепка…
Когда все разошлись по корпусам, я сообщил пацанам, что ненадолго отлучусь. Подкравшись к корпусу пионервожатых, осторожно заглянул в окно Лениной комнаты, но там никого не было. Я осторожно прошелся по территории лагеря, и обнаружил Лену за спортплощадкой на качелях. Она сидела печальная, сжимая в руке смятый конверт.
Увидев меня, Лена подняла голову и грустно улыбнулась:
— Володя… а пойдем на речку?
— Прямо сейчас?
— Я схожу в корпус, а через полчаса буду ждать тебя за старым медпунктом. Приходи…
Мне никогда не случалось купаться ночью, и я даже не ожидал, что вода в реке окажется довольно приятная и освежающая.
— Лен, а ты будешь купаться? — тихо позвал я.
Она сидела на берегу, обхватив колени.
— Вова, — тихо позвала девушка, — иди ко мне.
Я вылез из воды и подошел к ней.
— Помнишь, я тебе поцелуй обещала?
Как только я присел рядом, она нежно обняла меня за шею, притянула к себе и впилась в мои губы. Мое сердце бешено застучало, мы вместе упали на песок и долго целовались. Ее губы были сладкие, как мед. Лена гладила мягкой ладошкой мои волосы, а я осторожно приподнял ее футболку и поцеловал ее в мягкий бархатистый животик, поднимаясь все выше, к белым упругим полушариям. Лена засмеялась, а затем бережно оттолкнула меня и привстала:
— Володя… давай не будем…
Она провела пальчиком по моим губам, будто запирая их на замок:
— Пойдем, мой хороший, лучше в лагерь, — Лена привстала и накинула мне на плечи большое махровое полотенце…
5. Ночное происшествие
На следующий день, во время тихого часа, Костя и Яшка самовольно побежали купаться на речку. Кто-то из жителей хутора увидал ребят и позвонил в лагерь. Назад их притащил суровый физрук Юра и поволок в Штаб. Побагровевший от злости Валентин Петрович орал на ребят благим матом, его грозный голос доносился даже до нашего корпуса.
Развлекательные конкурсы и вечернюю дискотеку сегодня отменили.
Перед ужином у Штаба построили весь пионерлагерь. Валентин Петрович, стоя на ступеньках, нахмурился и вытер платочком испарину со лба:
— Ребята, сегодня во время тихого часа случилось страшное событие. Два пионера из первого отряда самовольно покинули расположение лагеря… Давайте не будем забывать, что мы находимся не на курорте, и прежде всего должны думать о дисциплине и порядке. Наш общий враг не дремлет и расслабляться нам сейчас никак нельзя… — начальник лагеря расстегнул верхнюю пуговицу на сорочке. — Ребята, помните одно, что вы — пионеры. А у пионеров какой главный девиз? Один за всех, и все за одного. Виновные в этом серьезном проступке будут строго наказаны, вместе со своим отрядом.
Весь следующий день, с самого утра мы работали по уборке и благоустройству территории: пололи траву, сгребали в кучу сосновые шишки и белили бордюры. Костя и Яшка, как самые провинившиеся, выкорчевывали два пня возле Штаба. Суровый Валентин Петрович грозно посматривал на них из окна кабинета.
Вечером ко мне подошел Степан Мосол:
— Володя, я сваливаю домой завтра ночью, бежишь со мной?
— Нет. А чем тебе, Степка, здесь плохо? Мало ли что в пути может случится…
— Подожди, ты же говорил, что тоже по дому скучаешь? — удивился Степа.
— Уже не скучаю. Привык. Хотя поначалу немного скучал… да и зачем бежать, если родители в выходные приедут навестить?
— Ну смотри, Сокол, у тебя есть время подумать. Я раздобыл в библиотеке карту местности и перечертил на бумагу. Если по трассе — до Зареченска двадцать восемь километров. Но по прямой — через речку и лес пересекаем поле — а там уже и окраина Зареченска. Всего-то нужно пройти двадцать километров. А там уже на автобус и домой…
— Да не куда я не побегу, Степа. И тебе не советую.
Я вспомнил о жарких объятиях Леночки и ее сладких поцелуях…
— Не сдашь меня? — нахмурился Мосол.
— Ты дурачок, что ли? За кого меня принимаешь?
Степа похлопал меня по плечу и медленно побрел в свой корпус…
После отбоя нам не спалось, мы молча ворочались на кроватях. Вдруг Андрей нарушил тишину и тихо сказал:
— Пацаны, я вам хочу страшную тайну открыть…
Он вдруг замолчал, будто раздумывая стоит говорить или нет.
— Ну… говори давай… — нетерпеливо пробурчал Яшка, — раз уж начал…
— Помните металлолом, который мы со склада в грузовик грузили?
— А что?
— Оказывается, все отвезли на дачу Петровичу.
— Откуда ты знаешь?
— Михей рассказал. Антон, водитель самосвала — это его родной дядя. Оказывается, наш начальник лагеря, Валентин Петрович — хапуга и расхититель народного хозяйства. Он строит себе дачу на государственные средства, и даже из пионерского лагеря крадет. А старый металлолом ему понадобился для фундамента.
— Подонок… — тихо сказал я.
— Предлагаю написать заявление в райком партии, — тихо сказал Андрей, — все наши ребята подпишутся. Пусть этот полдец отвечает за свои поступки…
— Обязательно напишем, — я сжал кулаки от гнева.
— Пацаны, заявление завтра напишем. А сегодня ночью я предлагаю ему отомстить за подлый обман, — предложил Яшка.
— А как?
Яшка привстал и достал из тумбочки пакет с сахаром.
— Жалко, конечно, добро переводить… ну да ладно… Мы ему в бензобак сахар насыплем, и этот ворюга где-нибудь заглохнет на своем «Москвиче». Способ проверенный.
— Погодите… — задумался
