– Осторожнее, – сказал Дженкинс, вручая палку Форселлу. – Он слишком здоровый.
Форселл кивнул, сжимая капу челюстями. Высокий спокойный рекрут казался еще более внушительным в наплечных щитках, и, когда он запрыгнул на бревно, настала очередь первого взвода издавать одобрительные крики.
– Слушать меня! – отчеканил штаб-сержант, широко расставив ноги и наполовину утопив ботинки в песке. – Это финальный раунд нашего маленького турнира. Взвод проигравшего получает неделю дежурства на кухне.
Берн усмехнулся, когда веселье рекрутов сменилось стонами. В столовой работали автоматические раздатчики еды, но эти машины специально сконструированы так, что после каждого приема пищи их нужно мыть и наполнять. «Некоторые тренировочные методы слишком хороши, чтобы жертвовать ими ради технологического прогресса», – с улыбкой подумал Берн.
– Так давайте же посмотрим, что такое настоящий бойцовский дух, черт побери!
Форселл и Стизен крякнули и соединили концы палок. Бревно заскрипело, когда они начали обмениваться ударами. Каждый весил более девяноста килограммов, но победа в таком поединке зависела не только от силы, но и от ловкости. Более стройный Стизен имел небольшое преимущество. Ударив Форселла в подбородок, он просто отступил, а более тяжелый рекрут качнулся, потерял равновесие и спрыгнул в яму.
Товарищи Стизена захохотали, радуясь его успеху. Но Берна это не впечатлило.
– Кто отступает, тому достается только пинок по заднице. – Он схватил шлем Стизена за щиток и несколько раз энергично дернул. – Так что кончай дурить. Кру-гом!
– Есть, штаб-сержант! – рявкнул Стизен.
– А ну, мясо, к снаряду!
Противники снова сошлись на бревне. На этот раз они дрались жестче, крепко сжимая биты и наседая друг на друга. На мгновение показалось, что поединок зашел в тупик, – обе пары ботинок заскользили назад в поисках опоры. И вдруг Стизен неожиданно отпрянул. Форселл потерял равновесие и нагнулся вперед. Полицейский не упустил возможности нанести мощный выпад с прицелом в голову. Однако высокий рекрут успел закрыть подбородок плечом и ответил ударом по ребрам, отчего Стизен свалился в песок.
Он вскочил на ноги и пожал плечами, дескать, победа Форселла – чистая случайность. Такая реакция вызвала ропот первого взвода, продолжавшийся даже после того, как Берн потребовал тишины, а в автопарк въехал «вепрь».
– Что, слюни распускать?! – прокричал Берн, глядя, как из «вепря» выходят Эйвери и Пондер. – А ну-ка, послушаем, как вы считаете до пятидесяти!
Рекруты рухнули на землю и принялись отжиматься. Дженкинс не опустил голову; он увидел, как штаб-сержанты подошли друг к другу под внимательным взглядом капитана Пондера.
Не нужно быть гением, чтобы понять: Эйвери и Берн в ссоре. Дженкинс с первого дня своего пребывания в лагере замечал, что они стараются избегать друг друга. Штаб-сержант Берн, похоже, рассматривает подготовку рекрутов как личный вызов – он поощрял соревновательные отношения между взводами, и сегодняшний турнир на мягких битах – хороший тому пример.
Однако сейчас штаб-сержанты вроде разговаривают спокойно. Эйвери указал на пластиковые ящики в открытом багажнике «вепря». Пондер заговорил, но Дженкинс не расслышал – слишком громким был хоровой счет. Должно быть, капитан сказал что-то хорошее, потому что Берн одобрительно кивнул. Штаб-сержант Джонсон протянул ему руку.
Берн помедлил – за это время Дженкинс отсчитал от тридцати восьми до сорока пяти – и ответил искренним рукопожатием.
– Второй взвод, встать! – скомандовал Берн, поворачиваясь к яме с песком. – Идем на стрельбище!
Стизен встал и с досадой сорвал шлем:
– Но кто победил?
Форселл ловко подсек Стизена сзади палкой под колени, отчего тот, взбрыкнув ногами, рухнул на песок. Оба взвода взорвались криками – один одобрительными, другой возмущенными.
– Не ты, идиот, – ответил Берн, рывком поднимая ошеломленного полицейского на ноги. – Взвод! Бегом марш!
Дженкинс и остальные рекруты первого взвода спрыгнули в яму. Они хотели качать Форселла на руках, но Эйвери не дал им отпраздновать успех.
– Смирно! – гаркнул он, и рекруты замерли.
Форселл с трудом сдерживал улыбку.
Эйвери взял из багажника ящик и подошел к Дженкинсу:
– Как успехи?
– Штаб-сержант? – неуверенно проговорил Дженкинс.
– Я перед отъездом сказал тебе: учись стрелять. – Эйвери наклонился ближе. – И как успехи?
– Снайперская квалификация.
– Ты мне лжешь, рекрут?
– Нет, штаб-сержант!
– А у тебя? – Эйвери вперился взглядом в Форселла.
Тот еще не снял защитный шлем, отчего и без того крупная голова казалась до смешного огромной.
– Снайперская, штаб-сержант! – ответил Форселл сквозь капу.
Эйвери повернулся к Дженкинсу:
– Тебе нравится этот здоровенный сукин сын?
– Так точно, штаб-сержант!
– Хорошо. – Эйвери протянул ему ящик. – Поскольку теперь ты мой снайпер. А он твой помощник.
Дженкинс взял ящик, запоздало сообразив, что в нем винтовка. Рекрут получил неофициальное, но очень важное повышение.
– Есть, штаб-сержант! – отчеканил Дженкинс гораздо громче, чем прежде.
– Мы ускоряем вашу подготовку, – сказал капитан Пондер, присоединяясь к Эйвери возле ямы. – Нам стало известно, что Жатва ждет очень важную делегацию колониальных властей. Губернатор попросил ополчение обеспечить безопасность на случай атаки повстанцев.
Это была откровенная ложь, но Эйвери и Пондер не имели права сказать рекрутам правду, а как-то мотивировать более интенсивный режим обучения было необходимо.
И все же упоминание повстанцев вызвало у некоторых рекрутов дрожь. Другие нервно переглянулись, а оставшиеся нахмурились и покачали головой: мы на это не подписывались.
Эйвери кивнул:
– Вы вступили в ряды ополчения по разным причинам. Но сейчас это не важно. Сейчас вы солдаты вашей планеты.
Он имел в виду то, о чем сказал капитан-лейтенанту: пока не придет помощь, эти люди – единственная защита Жатвы. Но до сего момента он даже самому себе не признавался, что не уверен, пойдут ли за ним рекруты в бой. Необходимо их уважение и доверие, а времени слишком мало, чтобы заслужить хотя бы что-то одно.
– Я ваш инструктор по боевой подготовке, но, кроме этого, я морпех ККОН, – продолжал Эйвери. – Я посвятил жизнь воинской службе. Я всегда готов к самопожертвованию. Я определил для себя наивысшие стандарты личного поведения и профессионального мастерства. Если позволите, я тому же научу и вас.
В ходе грязной войны ККОН против повстанцев Эйвери поступался принципами, совершал безнравственные поступки. Он пожертвовал немалой частью своей человечности. Теперь у него появилась надежда вернуть утраченное.
Эйвери снял фуражку и бросил ее Хили, после чего спустился в яму.
– Но сначала, – сказал он, поднимая шлем Стизена и стряхивая с него песок, – кто-то должен позаботиться о Форселле – не допустить, чтобы его голова еще больше раздулась от самомнения. – На лицах рекрутов первого взвода появились удивленные улыбки, и Эйвери добавил: – Возможно, это получится у меня.
Глава 11
Жатва, 20 января 2525 года
Сиф понимала, что слишком много времени провела в одиночестве – наедине со своими подозрениями, без новых сведений, которые помогли бы отделить то, что она знает, от того, что лишь предполагает. Что-то произошло – происходило – прямо у нее
