— С кем поведешься, — вздохнула и решила не стесняться в вопросах, тем более разрешение было получено. — А шерсть тоже утеряна с хвостом?
— Нет. В этом мы с вами схожи, — огорошил откровением лысый кошак. — Котятам при рождении проводят химическую эпиляцию кожи черепа из эстетических соображений.
— И женщинам? — удивилась я, и меня поддержала сдавленным охом Керолл.
— Разумеется, — подтвердил худшие опасения Ройт. — Мы же можем менять пол. Мужчина с волосатой макушкой выглядел бы странно.
Быть лысым — это красиво?! Представляю конкурс красоты на самую привлекательную лысину среди женщин! М-да, вот он другой менталитет.
— Охра, ты отстал от жизни. Сейчас только военные обязаны стричься наголо. Мужчины штатские в основном носят короткий ежик. Женщины отпускают подлиннее. Я вот тоже подумываю…
Керт, забывшись, провел рукой по гладкой «макушке» своего шлема. Выслушав дополнение напарника, гонтик презрительно фыркнул, выражая свое отношение к такой моде.
— А полоски — это татуировка? — не унималась я, подозревая, что погубила в себе еще и этнолога.
— Нет. Это естественная пигментация.
— А зубы…
Я не успела договорить, как кошак быстро ответил:
— При потере вырастают новые. Что-то еще? — в крайней степени раздражения цедил мужчина.
— Вы так нервничаете, гонтик, будто я военные тайны выпытываю, — немного обиделась, решив, что болтовня такого рода — хоть какое-то развлечение.
— Вы невозможны, Кейти! Мы рискуем каждую минуту, а вам ликбез по особенностям расы кафарийцев подавай! — взорвался мужчина, срываясь на шипение. — Вы как эти пустоши! С виду ничего опасного, а на деле пропитаны ядом.
Вот тут обидно было! Тоже мне сравнение нашел! Да я белая и пушистая!
Я оглядела мертвые земли, которые даже золотисто-розовые краски зари не красили. Как в плохом фотошопе: к серой унылости земли прилепили нежное совершенство «санрайса».
— Мы тут не по Монмартру гуляем. Странно было бы жить в окружении ядовитой земли и таких же монстров и не пропитаться… слегка, — нашлась с ответом и замолчала, обидевшись. — Не все из железобетона, как вы гонтик. И, представляете, с этим можно жить и даже уважать себя. И не переживать, что лично от вас уважения во век не добиться.
Тупиковый вариант отношений, когда мужчина оценивает твои возможности по своим меркам, не делая скидок на слабость. Выжимает все соки, а потом, глядя разочарованно, безжалостно выбрасывает в сторону.
Я сознавала причину нетипичного для себя поведения. Понимала, что устала каждой мышцей, каждой клеточкой тела, измученного пребыванием в этом мире. Давно не знавший ощущения безопасности и комфорта организм работал на пределе. Все чаще появлялось желание нырнуть в зыбун к зуфусу и уснуть на веки вечные. Тело требовало перерыв в испытаниях и страданиях. Мозг выдавал далекие от реальных потребностей желания, сосредотачиваясь на несущественных глупостях. Это для кошаков — спасителей мира важность миссии придавала силы, мне же, равнодушной к благородному делу спасения дугой расы, требовалась комфортная нора и одиночество. Инстинкт самосохранения уже дымил, с трудом спасая мое тело. И мозг задействовал неизвестные резервы, сопоставлял полученную о кошаков информацию, ища выход и не имея ресурсов контролировать язык.
— Монмартр — это что-то из вашего мира? — поинтересовался гонтик, немного успокоившись.
— Одна из красивейших улиц в нашем мире, — ответила ему молчавшая до этого Керолл. — Она находится в Париже, городе, в котором мечтает побывать каждая женщина Земли. Он невероятный. Прекрасный как цветущий, весенний день. О, Па-ри-и-иж…
И малышка Керолл запела ясным, нежным голоском на французском о любви. Если смотреть в небо, то можно представить, что я дома. Слушая, как девушка разливается соловьем, механически пинала камешки, попадающие под ноги, и кусала губы, стараясь не расплакаться. Мужчины потрясенно молчали, слушая девичий голосок, звеневший в динамиках серебряным колокольчиком.
Что у них музыки нет или женщины не поют? Или как земные коты, исключительно в марте, в экстазе любовной горячки?
— Музыка у них есть. Мы все же высокоразвитые и эту стадию в развитии с трудом, но осилили, — не скрывая яда, ответил Керт, когда песенка закончилась, и голосок Кери смолк в динамиках. — Мы чтим богатое наследие предков. В том числе и музыку. Что успели спасти во время катастрофы.
— Сейчас кафарийцы выживают и искусство не в приоритете, — Ройт жестко отрезал оправдания напарника. — Мы слушаем музыкальные произведения дважды в Большой цикл. День образования Кафарии и в день ее гибели.
— Нам песня строить и жить помогает даже в самые тяжелые моменты. Земляне нераздельны с музыкой, — пробормотала, удивлялась такой ограниченности потребности у другой расы, давно ставшей для людей естественной. — Редкое явление или событие обходится без соответствующего музыкального сопровождения.
— Говорю же, вы невозможны, — хмыкнул, подумав гонтик, небрежно смахнув пару слепней с плеча. — Одно слово — люди…
— А по-моему это забавно, — впервые не согласился с напарником Керт еще под впечатлением от исполнения Керолл.
М-да, вот она любовь! Даже завидно немного. Девчонка сфальшивила в паре мест, а он и не заметил.
Глава 18
Глава 18
Перебрасываясь фразами, мы двигались все утро и весь день. Унылый пейзаж болот с одной стороны и каменистой дюны с другой наконец-то сменился в пользу последней. Мы прошли топи и повернули в сторону «Колыбели», если верить старым обозначениям карты тиена. После памятного вечера он следил, чтобы изменения в его карте оставались для меня тайной. Такое поведение настораживало еще больше. Кафариец перестал мне верить или боялся, что я увижу больше, чем мне положено?
Вопросы только множились. А те, кто мог ответить на них, дружно хранили молчание, предпочитая делать свое дело, не распространяясь о подробностях.
Я с удивлением отмечала, что ни жажды, ни аппетита не чувствую, как и естественной слабости от недоедания. Капсулы кошаков сотворили чудо, организм работал в режиме усиленной нагрузки, но совершенно от этого не страдал. С удивлением заметила, что лишний жирок на боках и попе исчез, окрепли мышцы тела и ног. Я легко преодолевала приличные расстояния без ломоты и привычной тяжести. Путешествие по Мертвой зоне, зараженной радиацией и смертельными испарениями, меня оздоровило и сделало физически крепче. Грустно посмеялась в душе над этим парадоксом.
Когда едва заметный серебристый рог спутника показался над горизонтом, мы остановились на ночной привал. Керолл подстреленной ланью рухнула на землю, потирая вытянутые ноги.
— Быть не может, я наконец-то лежу, — простонала девушка, откидываясь на спину. — Эта дорога меня доконала. Мне кажется, мы никогда не придем к месту. Неужели нет пути покороче?
Оба мужчины тут же отвернулись, и я услышала осуждающее шипение Ройта. Пела она мелодично, а вот выносливости никакой. Не прибавилось ее и за все время нашего пути. А может девушка пыталась вызвать сочувствие у тиена, чтобы он предложил свое плечо как транспорт. В будущем
