Керс сделал шаг назад, еще один. Во рту разом пересохло.
— Великий… — сказал он и закашлялся, — Великий Уррий, не сердись. Обещаю, я…
— Уходи, — прошипела тварь, — я больше не хочу тебя видеть. Оба уходите…
— Великий Уррий, — прошептала девушка, голос ее дрожал и срывался, — Велик-кий Уррий, п-п-пожалуйста…
Не сможет уговорить — понял Керс. Не сможет хотя бы потому, что не верит собственным словами и слишком сильно боится.
— Уходите! — с этим словом чудовище кинулось на них. Увязло в невидимых слоях материи, из которых состояли стены клетки, но словно бы не заметило этого. Кинулось снова. И снова. И снова.
Девушка не выдержала первой. Попятилась. Споткнулась, со всхлипом упала. Вскарабкалась на ноги и побежала прочь. Оглянулась — и упала снова. Поднялась и побежала вновь, в этот раз не оглядываясь.
Тварь в клетке, — сказал себе Керс, — ей не выбраться. Тварь в клетке… Очередной удар сотряс землю, и магия Керса подсказала: невидимая стена пошла трещинами…
Керс развернулся и зашагал прочь так быстро, как мог. От перехода на бег его удерживала только гордость.
Там, за спиной, тварь в последний раз ударилась о невидимую стену и замерла.
Часть 2 Глава 8
Главного тэрэсэ не было в столице. Какие-то дела, какие-то важные дела… А значит, у Керса еще было время все исправить…
Что-то кольнуло его в щиколотку, словно ужалила мошка, но когда тэрэ посмотрел на пострадавшее место, оно было чистым. Мошка? На окнах дворца правителя стояли магические щиты против насекомых.
Хотя о каких мелочах были его мысли, когда — и уже скоро — решится его судьба. Если с приручением чудовища ничего не получится, то лучшее, что может ожидать Керса — это назначение куда-нибудь в дальний гарнизон, к самой границе с Пустыней…
Тэрэ содрогнулся — этот жар, эта сушь, которую не может утолить никакая вода. Эти мерзкие Пустынники, притворяющиеся людьми. Это растущее чувство безнадежности. Потому что Пустыню невозможно остановить, потому что, рано или поздно, Она возьмет свое.
Назначение на границу с Пустыней было тем же смертным приговором, только отсроченным. Нет, он должен был найти способ. Должен был…
В подземелье царила тишина — у правителя последние дни было плохое настроение, палачи выбивались из сил, придумывая все новые и новые виды казни, и использовали почти всех узников. Кроме одного, самого ценного. Самой ценной.
Она сидела на полу, обняв руками колени, и смотрела в пустоту перед собой. Голову на звук открываемой двери не повернула.
— Все упрямишься? — сказал Керс и тоже сел на пол. — А я воду принес. Хочешь?
Медленно, очень медленно девушка повернула голову. В голубоватом свете магического светильника она казалась призраком, ее и без того большие глаза — огромными. Лицо осунулось и побледнело, губы потрескались…. Третий день без пищи и воды…
У Керса на мгновение дрогнуло сердце — отзвук его все еще не прошедшей странной влюбленности. Мелькнуло воспоминание о том, как она поила его, умиравшего от жажды, водой. Воспоминание о том, какой вкусной была та вода, какими ласковыми ее руки…
Нисса не сказала ни слова, только смотрела на него, спокойно, равнодушно, как до этого смотрела на стену.
— Своим упрямством ты погубишь и себя, и Великого Уррия, — со вздохом сказал Керс.
Лишение воды и пищи — медленный способ, но действенный. Особенно учитывая, что чешуя твари, жившая на девушке, хранила ее от любых иных воздействий, обычных или магических. Если бы не заранее поставленное заклятие переноса, нацеленное сразу на эту камеру, неизвестно, удалось ли бы вообще поместить ее сюда…
— Если с Великим Уррием что-то случится, богиня покарает вас, — сказала Нисса тихо. — Как же вы слепы. Великий Уррий — последний шанс нашей страны на спасение.
— Именно, — Керс постарался вложить в этот разговор все свое умение убеждать. Лицедейка, так тщательно подобранная им на роль Ниссы, не справилась, не смогла обмануть тварь. Только настоящая Нисса способна была убедить свое ручное чудовище. — Ты ведь любишь свою родину, свой народ. Помоги нам. И помоги себе. Сияющее Око суров, но справедлив. Помоги — и он не только позволит тебе жить, но и богато одарит.
Нисса отвернулась и долго молчала, глядя в пустоту. Потом вновь посмотрела на него.
— Я не боюсь смерти. А ты, Керс? Ты боишься?
В ее голосе не было угрозы, только вопрос, но тэрэ вздрогнул, вспомнив стражников, погибших или ставших калеками только потому, что пытались связать хозяйку чудовища. Из какого бы вещества не были эти чешуйки на ее теле, но сквозь человеческое тело, сквозь сталь, и даже сквозь магические щиты, они проходили как сквозь масло. К счастью, трехфутовые каменные стены подземелья, зачарованные еще древними тэрэ, оказались неприступными даже для них.
Острая боль пронзила его правую руку чуть ниже локтя, и тут же — будто стальное жало вошло в левое бедро. Керс вскочил на ноги, покачнулся, кувшин упал на пол, покатился, выплескивая воду.
— Ты? Это ты?! Как ты это сделала?!!
— Сделала что? — сквозь спокойствие Ниссы проглянуло удивление. Вроде бы искреннее. Вроде бы.
Керс был рядом, когда одна из чешуй перерубила шею молодого стражника, схватившего Ниссу поперек туловища. Перерубила чище, чем секира самого умелого палача… Если сейчас и Керсу… Но он ведь далеко от Ниссы, он ведь предусмотрительно оставил между ними достаточное расстояние… Да и она должна понимать, что его смерть ей ничего не даст. Правителю нет разницы, одним тэрэ больше, одним меньше…
Подобрав кувшин, Керс попятился к двери и выбил на ней условную дробь. И, едва стражник открыл ему дверь, помчался прочь из подземелья. Вверх, в те покои, которые ему отвели. Там, закрывшись от всех, он проверит себя заклятиями — всеми целительными заклятиями, которые знает. Потому что тэрэ — не обычные люди, тэрэ не болеют… Неужели его настигло проклятие? Или… Или он стал первой жертвой новой эпидемии, такой же как Синяя Чума, от которой не спасает даже Дар? Даже при малейшем подозрении на такое целители правителя не станут церемониться. Его изолируют, убьют, тело сожгут. Рисковать никто не станет…
Едва Керс закрыл за собой дверь, боль вернулась. В этот раз — в спине. Будто туда воткнулись раскаленные ножи и поворачивались, поворачивались, поворачивались. Потом боль переместилась на руки, растеклась по коже. Стискивая зубы, чтобы не закричать в голос, тэрэ уставился на руки — и в этот раз увидел. Десятки крохотных, как муравьи, почти бесцветных осколков чего-то полупрозрачного ползли по его коже — впивались в нее и погружались под нее…
Керс потянулся стряхнуть их — и внезапно понял, что не может. Тело больше ему не подчинялось.
Часть 2 Глава 9
Молчанию Прежнего шел десятый день. Словно бы и не жил в голове
