— А не проще было эту парочку — того? — и красноречиво чиркнул себя указательным пальцем по горлу.
Арон пожал плечами.
— Я могу устроить им несчастный случай, — предложил наемник и широко улыбнулся. — Никто не догадается.
— Можешь, но не будешь, — ответил Арон, пытаясь задавить собственные сомнения. Нет человека — нет проблемы. Нет двух человек… В конце концов, Арон не клялся именами богов, он всего лишь дал обещание помочь братьям добраться до Кашимы… Всего лишь обещание…
А уж как доволен будет Прежний, если братья умрут…
Арон прислушался, почти уверенный, что вот сейчас в голове прозвучит знакомый — свой собственный — голос. Но нет. Прежний молчал.
— От них есть какая-то польза? — спросил Кирк задумчиво. — Ты поэтому…
— Я принял решение, — сказал Арон мягко. Должно быть, слишком мягко, поскольку Кирк бросил на него быстрый взгляд и то ли понял что-то, то ли вспомнил. Взгляд стал настороженным.
— Конечно, господин Тонгил.
Пауза — пара мгновений. Потом Арон чуть улыбнулся и сказал привычным тоном:
— В дороге официальное обращение ни к чему. Можешь звать меня по имени.
Кирк моргнул и настороженность из взгляда исчезла. Усмехнулся.
— Я знаю два имени. Каким из них?
— Любым. Первое дали мне родители, второе я выбрал сам.
— Хорошо… Тибор.
*****
— …когда туман рассеялся, люди увидели, что фегиты больше не извергают горящий камень, а провалы в земле закрылись. И тогда люди поняли, что время Уггир закончилось…
Арон подкинул в воздух огненный шарик — размером не больше чем кулак младенца. Поймал, подкинул вновь. Монотонные движения помогали думать, слова древней легенды, которую рассказывал Инис, скользили мимо сознания.
— Уггир — это на каком языке? — лениво спросил у рассказчика Кирк. — Впервые слышу это слово.
— Это из древнего языка септов. Сейчас на нем не говорят, — вместо Иниса объяснил Истен.
Шел третий день как братья носили серые ошейники. Первый день оба молчали, на второй Истен начал участвовать в разговорах. Пратас продолжал отмалчиваться. Даже тогда, когда к нему обращались напрямую, он лишь смотрел исподлобья и самое большее мог буркнуть что-то неразборчивое в ответ.
— И что это слово значит? — продолжил Кирк.
— Хаос. На древнем языке «Уггир» означает хаос.
Хаос. Время Хаоса? То самое время, о котором упоминал жрец Многоликого в храме Триады?
Арон поймал огненный шар и в этот раз сжал ладонь, впитывая пламя. Повернулся к говорившим:
— От кого ты услышал эту легенду, Инис?
— От своего деда.
— А он?
— Он от своего.
— Твой дед говорил, когда именно закончилось время Уггир? Желательно по летоисчислению, принятому в империи.
Молодой наемник нахмурился:
— Это ведь легенда, Тибор. У легенд не бывает точных дат.
— Значит, не говорил, — Арон раскрыл ладонь, позволяя пламени вернуться и вновь скрутиться в шар. — Кажется, я пропустил пару моментов твоего рассказа. Будь так добр, расскажи все еще раз, с самого начала и со всеми деталями, какие помнишь.
Инис растерянно моргнул:
— Как скажешь, Тибор. Мне не сложно.
— Ты стал собирателем древних сказаний, Тибор? Подходящее занятие для главы Темного Ковена.
Арон чуть приподнял брови — впервые за три дня Истен обратился к нему напрямую. И яд сочился из каждого слова. Ненадолго хватило его страха.
— Да, — согласился северянин. — Напишу манускрипт о южных легендах. Потом прикажу Темным в Ковене выучить его наизусть. Тех, кто не сможет, скормлю бесам.
Пратас, хлебавший похлебку, замер с ложкой, поднесенной ко рту. У Бракаса, острившего нож, выпал из рук точильный камень. Остальные просто уставились на Арона круглыми глазами.
Все, кроме Кирка. Тот громко, во весь голос, расхохотался.
— Это что, была шутка? — неуверенно спросил Дареш.
Арон неопределенно пожал плечами.
— Сам Темный и шутки такие же, — недовольно пробормотал Бракас, подбирая точильный камень и возвращаясь к своему занятию.
Арон вздохнул:
— Привыкайте, парни, чувство юмора у меня своеобразное. Инис, я жду.
— Время Уггир… — молодой наемник прокашлялся, — время Уггир началось…
«Кстати», — шепнул Прежний. — «Мне нравится твоя идея насчет манускрипта и Темных. Маразматики с дырявой памятью в Ковене действительно ни к чему».
Часть 1 Глава 7
Было холодно и темно. Огонь, зажженный в полуразрушенном очаге, старался, но не мог принести ни тепла, ни света.
Венд медленно поднялся — лежал он, как оказалось, на попоне своего коня, брошенной на каменный пол, — и побрел к огню. Опустился на колени рядом с очагом, протянул к языкам пламени закоченевшие руки, но так и не почувствовал тепла. Наоборот, показалось, что от близости огня стало холоднее.
— Сгоришь, но не согреешься, — сказал из-за спины Ресан.
Венд убрал от огня руки, повернулся:
— Почему?
— Из-за яда. Пока весь яд не выйдет, согреться не сможешь… И замерзнуть сильнее, чем сейчас, тоже.
Венд посмотрел на свои пальцы, на тыльные стороны ладоней, покрытые красными вспухшими полосами.
— На лицо я такой же красавец?
— Да.
— А ты… — Венд всмотрелся в лицо юноши, — на тебе нет следов яда.
Тот неопределенно пожал плечами:
— Немного жгло поначалу, потом прошло.
«Как у настоящего кочевника», — хотел сказать Венд, но не сказал. Наверное оттого, что эта самая мысль уже читалась в глазах Ресана и счастливым его не делала.
— Не помню, как оказался здесь, — сказал Венд, меняя тему. — Мне казалось, я потерял сознание еще там, снаружи. Как у тебя хватило сил затащить меня…
— Ты не потерял сознание, — кратко ответил Ресан, — сам сюда дошел, на своих ногах. Яд вызывает провалы в памяти. И еще — тебе скоро начнет чудиться.
— Что — чудиться?
Ресан пожал плечами.
— Люди, звери, боги… Откуда мне знать? Всем чудится разное.
— Может я тогда отдам тебе оружие? А то мало ли…
Юноша покачал головой:
— Одновременно с видениями приходит оцепенение. Лучше устройся поудобнее, потому что если свалишься здесь, я тебя с места не сдвину.
Венд вернулся за попоной, бросил ее на пол ближе к огню и улегся на спину. Потом вскинулся:
— А наши кони..?
— Я их устроил в соседнем зале, — ответил Ресан, задумчиво глядя в пламя. Венд приподнялся на локте, рассматривая юношу. Что-то в его внешности вдруг показалось неправильным. Волосы. Не привычно темно-русые, а светлые, сейчас в неверном свете отливающие золотом.
— Похоже, начались обещанные видения, — сказал Венд. Ресан молча повернулся к нему. Нет, не Ресан. То есть лицо-то осталось Ресана, а вот тело стало определенно женским, со всеми округлостями в нужных местах. Весьма щедрыми округлостями.
Венд зажмурился, надеясь, что, когда откроет глаза, все вернется в норму, но вместо того стало хуже — теперь и одежда на Ресане превратилась в женскую, в платье из тех, что носят богатые тэры. В ушах закачались драгоценные серьги, на шее обнаружилось ожерелье. Из общей картины выбивался только узкий кожаный пояс, изрядно потертый. Поверх роскошного платья он смотрелся дико.
Ресан встал, поднял с пола меч в богато украшенных ножнах — откуда взялся меч Венд не понял — и прицепил к поясу.
Подобрав одной рукой полы платья, другой придерживая оружие, Ресан шагнул в очаг. Пламя
