Можно было, конечно, начать опасаться, что это кто-то из колдунов бросил в отчаянии заклятие, что отняло у Тейрина душу, но Тейрин как никто другой знал: у него души и не было. У него вместо нее был белый камень.
Наверное, его судьба была предначертана с самого начала, с его появления на свет, потому появился он сразу — бездушным.
“Светлый", — говорит о нем Сорэн.
Странно. Ведь бог лжи — не она, а ее оппонент. Зачем ей перенимать его тактику? Врать о свете, которого нет? Так Сорэн пытается убедить Тейрина в чем-то? Так не нужно его убеждать. Он, может, и выбрал бы другой путь, но другого пути просто нет.
Тейрин покрепче сжал в руке камень, поднялся навстречу вошедшему.
Старик вошел. По лицу видно, что старик, не по выправке. Плечи расправлены, шаг твердый. Глаза — большие, серые, насмешливые, а улыбка — будто старик действительно рад его видеть. Вот никто не рад, а этому старику он очень, очень дорог.
В общем, никак не похож этот старик на представителя Даара.
И размеры не даарские. Хотя он все равно гораздо крупнее Тейрина и того же Крита, и даже стражей… Или это кажется? Потому что с остальными не было такого странного ощущения, а с этим — есть. Что Тейрин — маленький, что Тейрин —ребенок, а он, этот человек — взрослый. Странно, что подобное ощущение было приятным. Не беспомощно-отчаянным, каким Тейрин помнил свое детство. Наоборот — как будто дающим смутную надежду невесть на что.
Тейрин собрался с мыслями, отгоняя странные чувства.
Старик неспешно поклонился ему. Тейрин ответил таким же неспешным кивком, жестом пригласил сесть за стол и отметил:
— В последние дни так много даарцев посетило мои земли, Мастер Дэшон.
— Надеюсь, я смогу прекратить эту бессмысленную беготню, — кивнул старик. — Хочу вернуть детей домой.
Голос у него был мягкий, ровный — таким голосом убаюкивать. А взгляд — цепкий. Видно, что старик добрый, но лучше его не злить. Потому что взрослый.
"Да что за глупости?!" — возмутился собственным мыслям Тейрин.
— Это — доброе дело, — кивнул старику. — Насколько мне известно, старший принц Каарэй направился в Нижние земли, к Запретным лесам Иным.
— Зачем? — пробормотал будто бы себе под нос Дэшон. — Зачем его туда понесло?
Понятное дело, он не у Тейрина об этом спросил, ведь откуда бы Тейрину это знать?
— Я слышал, — сказал Дэшон через мгновение, и на этот раз уже точно обращался к Тейрину, — что Иные вот-вот нападут на людей. Что они сущие монстры. Но война неизбежна... Странные слухи ходят в Верхних землях.
— Это не слухи, — пожал плечами Тейрин. — Это правда. Люди должны быть предупреждены.
— Зачем? — повторил Дэшон. — Сеять панику — не лучшее решение.
“Ты перепутал, старик, — мысленно фыркнул Тейрин. — Ты не мой советник, а даарский, а мне здесь твои советы не нужны. Ничего ты не знаешь!”
— Если только, — продолжил тот тем временем, — это не попытка отвлечь людей от других проблем…
— Это попытка подготовить людей к предстоящим тяжелым временам, — ровно ответил Тейрин, глядя ему прямо в глаза. — Когда Иные доберутся до нас, мы должны быть к этому готовы.
Тейрин говорил правду. Что не мешало быть правым и Дэшону. Тот смотрел в глаза слишком долго, будто пытался в них что-то найти. Будто совершенно не переживал за правила приличия и за то, что за такое поведение можно и без головы остаться. Тем более — человеку, который хоть и из Даара, но ведь совершенно не королевских кровей.
Что, в случае чего даарский правитель другого советника себе не найдет?
Они там все странные, в северных горах, но этот еще страннее. Как будто совсем чужой — не даарец, вообще не пойми кто, — и смотрит на происходящее очень издалека, очень свысока. Эта отстранённостью едва заметна за цепким взглядом, но она есть. Откуда же он?
Как жаль, что уже не успеть в этом разобраться. Жаль, что он не пришел раньше…
Тейрин повторил мысль про себя и вдруг понял: он действительно жалеет, но речь не о днях — о годах. О том времени, когда он впервые случайно схватился за чертов камень.
Откуда эта глупая мысль, что чужак смог бы помочь? Его здесь и близко не было, да и не стал бы с Тейрином возиться — он был занят царскими детьми, настоящими царскими детьми, не бастардами...
"И где теперь те царские дети?” - тут же спросил себя. А вслух спросил:
— Ты играешь в крисскрай, Дэшон?
Тот кивнул.
— Сыграешь со мной?
Еще один кивок.
Тейрин чуть было не растерялся. Он привык к тому, что играть не с кем: либо не умеют, либо не до того. Всем не до того, все спешат… А спешить как раз не надо. Или это он не хочет спешить, потому что остался последний шаг?
Который, вероятно, его убьет.
Тейрин расставил фигурки по доске. Протянул Дэшону кости. Справился с очередным неразумным желанием сунуть ему в руку и белый камень, и пускай разбирается с ним сам, раз такой умный.
Дэшон бросил кости, сделал ход.
Тейрин ответил.
Спустя несколько ходов подумал: хорошая тактика. Дэшон мягко навязывал игру. Не рвался вперед, не толпился в защите - обволакивал клетки своими фигурами, провоцируя, подталкивая, иногда подставляясь.
“Сильный противник, — подумал Тейрин. — Или глупый. Партия покажет”.
И было очень жаль, что сейчас так тяжело забыть обо всем и сосредоточиться на игре. Сейчас слишком много других фигур на другой карте, слишком много ходов в голове. Потому Тейрин играл бездумно, почти не глядя, и лишь потеряв несколько серьезных фигур и позиций, понял: с этим человеком так играть нельзя.
И стоило собраться с мыслями, как Дэшон сделал очень глупый ход.
— Ты теряешь Рыцаря, — удивленно отметил Тейрин.
Дэшон улыбнулся. Улыбка получилась странной, потому что улыбался мягкий и добрый человек, а пристально смотрел в глаза — совсем другой, внимательный и расчетливый.
— Я жертвую, — возразил он.
— Не слишком ли многим? — хмыкнул Тейрин и походил в ответ: резко выбросил вперед руку, чтобы схватиться за свою фигурку, но схватился за соседнюю, покачнувшуюся от его движения.
— Нервничаешь? — с мягкой насмешкой удивился гость. Насмешка была почти дружеской, не обидной, но Тейрин разозлился: с ним впервые за долгое время говорили, будто бы свысока. Будто этот гад был умнее. Понимал что-то, чего не понимает Тейрин.
“Ничего ты не знаешь!”
