Зеркальный зал совершенно не изменился, даже на столах все лежало так, как мы оставили в последний раз. Тогда Драгислав позвал меня к себе в напарницы и весь урок «колдовал» над моей внешностью. Это было волшебно. Возможно, он и сегодня поступит так же, и нам удастся хоть немного поговорить? Улыбнувшись утешительной мысли, я воспарила духом и стала готовить магический грим для занятия.
Но десять минут спустя мой оптимизм умер в муках.
Дело в том, что явившийся последним Драги-слав велел преображенцам разбиться на пары и изменить друг в друге по три части тела так, чтобы нас стало тяжело опознать. Ани по-прежнему была больна, потому пар хватило всем, и проректору не пришлось брать кого-то «на себя».
Ко мне привязался сияющий от счастья Дорит Пин, и теперь я никак не могла решить, что сделать для его изменения.
В то время как преображенцы работали, некроманты и оперативники заняли места у двух зеркальных стен, наблюдая за каждым нашим движением. Сам же Тарлауг, дав задание, вернулся к порталу и что-то там магичил, не проявляя к нам интереса.
Мое настроение из благодушного превратилось в скверное и очень скоро собиралось перейти в категорию совершенно паршивого. К тому же на меня все время бросала обиженные взгляды Лени, а Юхо и вовсе громко болел за Торна, демонстративно забыв обо мне.
– Брианка, снимай брюки, я придумал, что мы поменяем! – Радостный клич Дорита заставил меня отвлечься. – Тебя после этого никто не посмеет бабой назвать! Плюс усы добавим и грудь того… чикнем.
– Давай-ка лучше тебе кое-что чикнем, а грудь нарастим! – злобно буркнула я, хватая со своего стола моментальный клей для закрепления грима. – А лучше заклеим тебе рот, так точно никто не поймет, что перед ними прежний Пин!
– Злая ты стала, – отшатнулся от меня гном. – Видимо, и правда сердце пришлось вынуть и заменить на артефакт. Мужика бы тебе хорошего, чтоб отогрел, приласкал. А я как раз одинок. Не смотри так на мой рост, я хоть и маленький, зато юркий!
– Слушай, у остальных уже работа начата, а мы с тобой так до ужина здесь останемся! – Не желая дальше пререкаться с одногруппником, я взяла со стола шкатулку с пластичной массой телесного цвета и поманила его к себе. – Иди сюда, мой юркий друг, пришло время сменить форму носа!
Удивительно, но стоило приняться за дело, как все ненужные мысли и переживания сразу отошли на задний план. Остались только осторожные движения моих рук, боязнь совершить ошибку и стремление сделать все как можно естественнее. Я действовала аккуратно, продумывая каждый штрих, представляя себе, как гном должен выглядеть в итоге. Так учил меня Драгислав, так раньше показывал Эвар, так я впервые осталась довольна своей работой.
Спустя двадцать минут передо мной стоял человек, а не гном. Хоть и коренастый, да и ростом маловат, зато с массивным упрямым подбородком, аристократическим прямым носом и немного полноватыми, но при этом четко очерченными губами, кривившимися в наглой усмешке.
«Ничего так получилось, – решила я для себя, довольно рассматривая напарника и так, и эдак. – Может, и правда из меня толк выйдет?»
Внезапно у Томиаля, работающего рядом со мной, стала падать баночка с какой-то бурдой. Резко обернувшись, он на ходу ее поймал и вернул на место. Только вот небольшой порыв воздуха, вызванный быстрыми движениями молодого человека, принес мне новый запах.
Страх вперемешку с азартом.
Бард!
Сделав вид, что устала, я тут же облокотилась на свой стол и чуть откинула голову, ненавязчиво разглядывая всех, кто находился вблизи от меня.
Их было пятеро: Дорита и Томиаля пришлось исключить сразу – они пахли так же, как и прежде.
Торн. Он стоял спиной ко мне, но часто оборачивался: видимо, проверял, не слетела ли я окончательно с катушек. От друга по-прежнему разило канализацией. Это был не он!
Маури прошел мимо, старательно подглядывая за процессом наших работ. Он принес с собой тяжелый запах пота и пудры. Но затошнило меня не от этого.
Просто пятым был Драгислав Тарлауг.
Проректор, а вернее, Макс под его личиной, стоял в трех шагах от меня и внимательно следил за моей реакцией. По лицу этого гада было хорошо видно, какое удовольствие он получает, собирая всю гамму моих чувств: неверие, шок, ужас, попытку изобразить безразличие.
Но все напрасно. Он знал, что я раскусила его.
– Бриана Рихса, пройдемте со мной, нам нужно обсудить кое-что по поводу вашей учебы, – тихий хрипловатый голос моего жениха совсем не вязался с его холодным расчетливым взглядом.
Макс улыбнулся, а я застыла на месте, решая, что делать в этой ситуации.
– Ну же, адептка, не заставляйте меня ждать. В последнее время я стал очень нетерпим, так и хочется крушить и убивать за ослушание, – «пошутил» проректор, красноречиво посмотрев на Торна, стоявшего очень близко.
Рядом засмеялся Дорит, явно находя «шутку» забавной. Как ни странно, это вывело меня из состояния полного оцепенения. На мне все еще висел кулон настоящего Драгислава, а вот у ребят защиты не было.
К тому же вспомнились слова Муна, сказанные напоследок: просьба вспомнить его историю и не судить их строго. Теперь я поняла: когда-то Лисса выжгла себя, борясь с этой мразью, а теперь он пришел ко мне, пользуясь старым приемом – надел личину Драгислава, чтобы напасть наедине и выжать всю силу до капли.
– Отсюда некуда идти, господин магистр, – с трудом находя в себе силы держаться на ногах, проговорила я. – Разве что вернуться в академию через портал.
– Доверьтесь мне, дорогая адептка. – Макс просто сиял от счастья, когда подошел ближе и подхватил меня под локоток. – Прошу вас, направо. Сразу за этим зеркалом есть небольшой кабинет. Мой кабинет. Там мы и обсудим все, что наболело. Остальные работают! Через пару минут мы с Брианой вернемся, и я проверю результат ваших трудов!
В следующий миг одно из зеркал беззвучно отъехало в сторону, и меня буквально втолкнули внутрь небольшого комнатки, заставленной книгами и коробками.
Оглянувшись, я увидела, как следом вошел Макс, а сзади мелькнуло злое лицо Торна. Но дверь закрылась раньше, чем оборотень успел хоть что-то предпринять.
– Итак, Бриана, я вижу, ты узнала меня.
Убийца моей подруги стоял у входа, ожидая моего ответа.
Я кивнула, не в силах больше играть роль ничего не подозревающей адептки.
– Жа-аль. У меня были грандиозные планы! Тарлауг, знаешь ли, женофоб. Он позволяет женщинам прыгать к нему в постель и легко забывает их всех. Ухаживать не умеет, объясняться в чувствах не умеет, любить… вообще не представляет, что это такое. То ли дело я! Представляешь, ведь мы могли бы сейчас открыться друг другу в чувствах, отдаться эмоциям, ты стала бы молить меня о большем. И я
