«Нет, не надо. Успокойся. Это ниже твоего достоинства. Веди себя уверенно и уравновешенно, иначе тебе ни за что не поверят…»
Он отворачивается к окну. И поднимает взгляд к серому небу. За густыми и покрытыми редкими листочками ветками высокого дерева видно кусок солнца, выглянувшего из-за туч.
«Интересно, в тюрьме вид из окна будет таким же унылым?»
– Молодой человек, без фактов – всё, что нам остаётся, это теории и предположения. И чаша весов склонится в ту сторону, на которой окажется больше подтверждений. И если взять показания ваших коллег с работы по делу недельной давности… знаете, на этот раз «не видел» и «не знаю» вряд ли смогут помочь.
– Я уже говорил, что меня хотели подставить. И подставили.
Подоконник на ощупь холодный и шершавый. С облупившейся краской.
«Чёрт возьми, так меня точно посадят…»
– Ну, как ваши дела?
Новый голос за спиной принадлежит мужчине. Обернувшись, Алекс застывает: перед ним Зотов-старший. За его спиной стоит Максим.
«Помирились?»
Без вопросов ясно, зачем он его притащил, только вот… как обычно, Макс решил всё самостоятельно. Не то чтобы у Алекса есть возражения, но…
«Знаю, я сам отказался что-либо обсуждать…»
Максим примчался в семь утра. K этому моменту Алекс успел проспать всего пару часов и чувствовал себя хуже крысы, спущенной в унитаз, так что на разговор был не способен. Лишь удивился, что посетителя впустили так рано… А потом, где-то через полчаса, приехала мама – бледная, напившаяся лекарств и едва стоящая на ногах. И началось… Сговорились они или нет, но стоило одному выйти из палаты, как появлялся второй. Однако ни с кем из них Алексу говорить не хотелось, потому что в глазах мамы он видел укор, а Максима – с трудом подавленный гнев. В том числе, направленный и на него самого… ведь Алекс отказывался говорить, что произошло: для лжи мозг работал недостаточно хорошо, а правду… не хотел. Поэтому отмалчивался и отнекивался. И утро всё растягивалось и растягивалось на бесконечные часы.
Вот и сейчас ещё только десять, но кажется, что уже прошёл целый день. А он так и не спросил, как Максим умудрился остаться в Ярославле… и не узнал, кто дал седовласому адрес съемной квартиры.
– Держится уверенно, хотя и нервно. В целом, хочется верить.
Вердикт этот выносит госпожа полицейская.
– Возьмёшься? – приподнимает седые брови старик с моложавым лицом.
– Возьмусь… но почему вы, Юрий Васильевич, не хотите сами защищать этого мальчика?
– А вы спросите его… хочет ли он, чтобы я представлял его интересы?
Теперь на Алекса смотрят три пары глаз. Но прежде чем он успевает открыть рот, седовласый прикрывает глаза и кивает сам себе:
– Да и не солидно мне в таком мелком деле светиться, не находишь?
Он снова возвращает взгляд на женщину, которая, как оказалось, никакая не полицейская. Адвокат?
– Сколько стоят ваши услуги? – спрашивает Алекс, решив проигнорировать седовласого. – Я не уверен, что они мне по карману.
– Не беспокойся, – подаёт голос Максим. – Её услуги – за мой счёт. Согласен?
Отказываться глупо, тем более, что Алекс остался без гроша: этой ночью ограбили не только магазин, но и его самого… и от спрятанных в подкладке пальто денег не осталось ничего. Ну какого чёрта он их так и не вытащил?
Нет, слишком много всего произошло и этой ночью и этим утром. И у него просто кончились силы переживать обо всём.
– Как хочешь…
– Палата готова.
Незаметно подошедшая медсестра обращается прямо к старику. Но тот поднимает взгляд на своего сына, который выше его почти на голову. Максим кивает.
«Какая ещё палата?..»
Мозг уже отказывается обрабатывать новую информацию. Алекс лишь тупо смотрит, как Максим обходит своего отца, подходит к нему и берёт за локоть. Остаётся лишь позволить повести себя куда-то по коридору. Правда, немного смущает… но ведь это больница, и здесь многим помогают передвигаться. И хотя у большинства пациентов что-то сломано, а у Алекса всего лишь сильный ушиб головы… и небольшое сотрясение мозга… но буквально через несколько шагов его так начинает шатать, что уже самому приходится вцепиться в руку Максима. И с сожалением проводить взглядом оставшийся позади туалет… мочевой пузырь вот-вот лопнет, но не просить же всю процессию подождать?
Хотя, почему бы и нет?
– Макс, мне надо…
– Помочь?
– Не, я сам.
Когда Алекс выходит обратно, кожей чувствуя пропитавший запах хлорки, обнаруживает, что старик и женщина куда-то пропали. Максим же плотнее обнимает его за плечи и не обращая ни капли внимания на неодобрительные взгляды других пациентов и их посетителей, отводит Алекса в одиночную палату. Ту самую, где нет соседей, но есть телик и настоящий (хоть и небольшой) стол вместо тумбочки. И даже занавески на окне. И пара кресел. И холодильник!
– Ты меня балуешь… неужто папа расщедрился и вернул тебе кошелёк?
– Паспорт, – быстро отвечает Максим, захлопывает ногой дверь, подхватывает его на руки и опускает на постель со свежими простынями. – И я восстановил банковскую карту.
От этого резкого перемещения в пространстве Алекса едва не выворачивает. Но за ночь он, кажется, выблевал собственный желудок, так что выворачиваться там уже нечему…
– Х-ха…
Откинувшись на подушку, пережидая, пока стены и потолок перестанут крутиться перед глазами, Алекс оборачивается на скрипнувшую дверь. Мама. Увидев Максима, она почти уже закрывает её обратно, но похоже, что её кто-то подталкивает сзади. И в казавшейся довольно большой палате вдруг становится тесно.
– Продолжим? – с порога интересуется женщина-адвокат, зашедшая последней.
– Что именно? – Алекс приподнимается на локте и косится на садящуюся в одно из кресел маму. И на отца Максима, встающего у неё за спиной. – Я уже всё рассказал…
– Нет, не всё. Важна любая деталь. Но особенно меня интересует случившееся этой ночью. Постарайся вспомнить.
Прикрыв за собой дверь, женщина с носом-клювом обходит кровать и встаёт у окна, и Алекс начинает чувствовать себя окружённым по всем фронтам.
Нет, «подробности» он бы предпочёл оставить при себе. А если и рассказать – то уж точно не в присутствии всех этих людей… Тем более, что в глазах мамы и старика прямо-таки читается: «тебя ведь предупреждали, что ничем хорошим это не кончится». Абсурд, но Алексу почему-то кажется, что они считают виноватым Максима. Конечно же, это бред, и вслух никто ничего такого не говорил, но… фактически ведь всё началось с той среды, когда Алекс решил опробовать себя в оральных ласках, а Жека застал его и Макса за этим занятием.
«Хрена с два. Мне просто не надо было вестись на смс!»
– Стесняешься говорить при всех?
Только услышав вопрос, Алекс понимает, что не отвечает уже довольно долго.
– А представь себя
