Взгляды наши действительно были далеки от тактичности и норм поведения в обществе, а едва монахиня покинула лавку, профессор Наруа поднялся, сходил к флористке и попытался узнать причину покупки подобного. Не узнал. Сияющая самой счастливой из улыбок флористка озвучила, что они не интересуются подобного рода информацией, если только не в стремлении выяснить детали, позволившие бы сделать букет гораздо более подходящим событию и адресату, но в данный момент сестра милосердия и так все прекрасно объяснила, поэтому никаких вопросов задавать не потребовалось.
Вернувшийся профессор сел, вновь достал трубку и произнес, раскуривая табак:
– Лилии обычно символизируют невинность. Умер кто-то совсем… невинный.
– Монашка? – предположил мистер Эйвенер.
– Монахиням цветы на могилы не ставят, – отрезал профессор и посмотрел почему-то на меня.
Я была не в самом лучшем расположении духа, но…
– Заодно навестим миссис Томпсон.
На этом было решено расстаться.
Мы пожали руку на прощание мистеру Эйвенеру, которому предстояло еще много работы, он взял на себя труд нотариально заверить все данные освидетельствований, посему его еще ждало посещение нотариуса, а мы поехали в мэрию.
* * *Едва забрались в экипаж, миссис Макстон протянула мне бутыль с бульоном и пояснила:
– Миссис Эньо была очень любезна и согласилась передать кухню в распоряжение нашему повару.
– О, – только и сказала я.
– К тому же у доктора Эньо также перерасход магических сил, а соответственно и ему весьма не помешает бульон, сваренный мистером Оннером, он даже поделился с миссис Эньо рецептом, некогда переданным ему профессором Стентоном.
И миссис Макстон подавила тяжелый вздох – по профессору скучали мы все.
– Куда мы сейчас? – робко подала голос Бетси.
– Какая-то монашка купила погребальный венок с лилиями, хотим узнать, какого черта она это сделала, – с издевательской прямотой поведал боевой маг, посасывая мундштук.
Вся моя прислуга мгновенно направила на меня возмущенно-вопросительные взгляды, потому как они решительно не понимали, зачем нам это надо.
– Навестим миссис Томпсон, – фальшиво радостным тоном озвучила я, – зайдем в архив, узнаем, как там… дела…
И тут мистер Уоллан мрачно-намекающе произнес:
– Мистер Толлок, миссис Томпсон, мистер Тодс…
– А давайте больше не ездить к тем, у кого фамилия начинается на «Т»! – воскликнула Бетси.
И все неожиданно нашли эту мысль очень здравой. Действительно, от этого «Т» одни проблемы. Еще от «А». Про «Д» вообще говорить не стоит.
Про него и вспоминать не стоило, если честно, потому что едва мы подъехали к мэрии, узрели скандал, имевший место между собственно «А» и «Д». Арнел стоял в переулке, в коем вчера схватили виверну, и что-то очень тихо, но от этого еще более страшно выговаривал Давернетти, который сегодня все, вот вообще все новости встречал с самой счастливой улыбкой на лице. И, кажется, Арнела это бесило не меньше, чем его родственника.
Самым неприятным в этой ситуации оказалось то, что стоило нам подъехать, профессор Наруа еще ничего не успел прочитать по губам, а он, как оказалось, этой наукой вполне успешно владел, как лорд Арнел резко повернул голову в нашем направлении.
– Мисс Ваерти, это, вообще, что? – мгновенно ухватил суть происходящего профессор. – Каким образом он столь мгновенно реагирует на ваше появление?
Мне было очень совестно признаваться, но я все же ответила:
– Табуирующее заклинание.
– Какое конкретно? – Профессор затянулся пустой трубкой, зло глядя на меня.
Окончательно смутившись, тихо ответила:
– «Uiolare et frangere morsu».
И трубка выпала из приоткрывшегося рта боевого мага.
Все проследили за трубкой, которая упала на пол экипажа, потом посмотрели на профессора, следом на меня и снова на профессора, потому что выражение вины на моем лице было им превосходно известно, а вот выражение полнейшей шокированности на челе Наруа – являлось чем-то гораздо более интересным.
– Анабель! – Боевой маг опустился до личностей. – Анабель, вы… вы… вы ему не любовница, да?
– Вы меня в этом обвиняете? – возмутилась в свою очередь я.
– Нет, – несколько растерялся профессор Наруа, – но если бы видели сумму моего гонорара за охрану вашей персоны, вы бы поняли мое недоумение!
На секунду в экипаже стало тихо, после чего мистер Уоллан произнес:
– А вот с этого места поподробнее, будьте любезны, и конкретно я хочу услышать ответ на вопрос – кто вам платит?
Боевой маг сделал вид, что не услышал вопроса.
Я была вынуждена прилюдно покаяться:
– Официально – я, неофициально лорд Арнел ответил любезностью на любезность и предпринял все, чтобы максимально оградить меня от опасности.
Все посмотрели на лорда Давернетти.
– И от этой опасности тоже, – подтвердил профессор Наруа. И добил присутствующих: – Будем откровенны, если бы не мое вмешательство, в данный момент вы бы уже готовились к свадьбе. Что вовсе не удивительно.
– Вы полагаете, лорд старший следователь действительно любит ее? – воскликнула, прижав руки к груди Бетси.
– Я полагаю, – профессор холодно взглянул на нее, – что мисс Ваерти для лорда Давернетти как лакмусовая бумажка – она вольно или невольно вскрывает один за другим недочеты его работы.
Но в следующее мгновение маг взбешенно поинтересовался уже у меня:
– Да как вы могли?! Мисс Ваерти, «Uiolare et frangere morsu», это слишком, вы не находите?!
Я вспомнила разговор драконов в кабинете лорда Давернетти, и брошенное издевательским тоном: «И да – выбрать она может мою постель. Собственно, проблем и обязанностей меньше, а на общественное мнение мисс Ваерти давно плевать. Так что…»
Так что мне не жаль, я не чувствую себя виноватой, и менее всего в своей жизни я собираюсь прыгать в чью-то постель, как бы сильно лорд Арнел ни был хорош собой и в целом… нравился мне.
– На вашем лице вместо раскаяния лишь отдаленно промелькнувшая грусть, – решил окончательно обнажить мои чувства боевой маг.
– Я не считаю свой поступок аморальным в данной ситуации, – предельно искренне ответила ему.
Наруа шумно выдохнул, откинул голову назад и несколько секунд невидяще взирал в потолок, затем сдавленно произнес:
– Ваш поступок, вероятно, оправдан с точки зрения этическо-моральных ценностей нашего общества, но… мисс Ваерти, дракон обратился, защищая вас, а значит, вы вступили на совершенно иную территорию норм, морали, этики и взаимоотношений. Я даже продолжать не буду… но вот этот ваш поступок – бесчеловечен.
Вполне обоснованно возмутившись, я высказала:
– Лорд Арнел начал первым. И вся та гамма ощущений, что он испытывает в моем присутствии, прямое отзеркаливание всего того, что он заставил испытать меня. Так что не вам говорить мне о бесчеловечности! Потошнило бы вас столько же раз, сколько меня после контактно-ментального вмешательства лорда Арнела, и я бы с интересом понаблюдала за тем, как быстро испарилось бы все ваше человеко… в смысле драконолюбие!
Тяжело вздохнув, профессор Наруа нагнулся, поднял трубку с пола, отряхнул ее и
