Воистину, если бы я сейчас занималась помощью лорду Арнелу в попытке обрести контроль над собственной сущностью, я бы… еще парочку заклинаний добавила. Или больше, чем парочку! Или…
Но драконы!
О, драконы!
Как же я была зла!
Настолько, что, покинув спальню, приказала мистеру Уоллану запереть дверь и никого не принимать сегодня, профессору Наруа не показываться мне на глаза, причем миссис Макстон, услышавшая это, очень коварно улыбнулась, так что стало ясно – пусть только попробует, моя экономка ему как минимум душ из горячего чая устроит.
Но к слову о чае:
– Миссис Макстон, можете подать мне вечерний чай в кабинет?
– Конечно, дорогая мисс Ваерти. Что-нибудь еще?
Я подумала, и добавила:
– Да, поднимайтесь ко мне вы, мистер Уоллан, мистер Илнер, мистер Оннер и Бетси.
Боевой маг, несколько изумленный подобным, уточнил:
– А я, стало быть, за бортом?!
– А вы на охране, – напомнила я о его обязанностях.
У Наруа из приоткрытого от потрясения рта чуть трубка не выпала. Миссис Макстон ее подхватила и не слишком вежливо сунула в руки оторопевшему магу.
* * *Когда весь наш штаб собрался в кабинете профессора Стентона, я лежала на полу, с писчим пером в руках, наполненным вместо чернил моей кровью, и старательно выводила предложение: «Curiositas est nefas». Переводилось оно просто – любопытство не порок. И было нашим с профессором условным паролем, полушуточным, полусерьезным, но в любом случае для меня профессор обычно запечатывал что-либо, используя именно эту формулу. И это, несомненно, имело смысл, ведь ни одному вору не придет в голову выводить на сейфе в качестве ключа фразу «Любопытство не порок». Это был идеальный пароль.
Но с одним существенным минусом – требовалось написать данную фразу идеальным каллиграфическим почерком, а вот тут уже у меня имелись сложности… мой почерк был далек от идеала.
Так что я предпринимала уже двенадцатую попытку, в то время как мистер Уоллан и миссис Макстон поочередно рассказывали всем остальным собравшимся все, что собственно удалось узнать на данный момент. Я едва ли прислушивалась, занятая своим делом.
– Так, – проговорил, выслушав все, мистер Илнер, – значит, частично и полиция тут замешана.
– Да, – снова выводя «est nefas» ответила я, – миссис Тодс работала на полицейское управление, обеспечивая охрану тех леди, которые имели шанс подвергнуться нападению.
– Ценой жизни тех, кому следовало «обеспечивать охрану»? – мгновенно понял все мистер Оннер.
– Угу, – подтвердила я, вынужденная снова стереть надпись, потому что, увы, – опять допустила ошибку.
Бывший пират тяжело вздохнул и, нарезая сочащуюся луково-грибным паштетом ветчинную рульку на порции, поведал всем нам:
– Видел такое. Магов старой школы как погнали из империи, они устраивались, кто где мог, пираты – были одним из, как им казалось, удобных вариантов скрыться.
– Почему «были, как им казалось»? – удивилась миссис Макстон, подавая тарелки мистеру Оннеру, для того, чтобы он разложил порции по блюдам.
– Да видите ли, миссис Макстон, – повар начал раскладывать наш ужин, – пиратское сообщество оно только на первый взгляд сборище отребья, где затеряться может каждый, а по сути – те, с кем смерть всегда рядом, становятся очень осторожными, и да – у пиратов сильно развито чувство товарищества, потому что каждый знает – сегодня ты спасешь чью-то жизнь, завтра не дадут сдохнуть тебе. Поэтому у пиратов главными становятся не капитаны, а команда. Команда, которая в случае недовольства капитаном имеет полное право снять его с поста и заменить кем-то, кто способен в большей степени обеспечить сохранность личного состава.
– Несколько запутанно, – заметила Бетси.
– Только на первый взгляд, – поспешил заверить мистер Оннер, – а по факту – пираты очень быстро реагируют на угрозу. И на некоторые особенности поведения… которые нетипичны. Понимаете, Бетси, пираты – они не солдаты, не наемники и не самоубийцы. Они ворюги, осторожные и опасливые, это нормальное поведение. А когда в команде какого-то капитана вдруг вся собственно команда начала бросаться на захваченных как оголтелые… Тут с ходу заподозрили неладное. Быстро поняли и причину – новый кэп «Лунной каракатицы» был магом. И еще на парочке кораблей тоже маги у штурвала встали.
– И… – Бетси, приняв тарелку от миссис Макстон, наколола кусочек рульки на вилку, но, не поднеся ко рту, ожидала продолжения рассказа мистера Оннера.
– А что, – бывший пират криво усмехнулся, – маг ты или не маг, а когда посреди морских просторов у тебя пороховой склад взрывается, спастись шансов не много. И даже если ты маг и в огне не горишь, то акулы дело довершают быстро.
Я от такого даже писать перестала.
– О, Господи! – воскликнула Бетси.
– Кораблей двадцать потопили, – вздохнул мистер Оннер, – своих спасали, магов нет. Но и кого спасли… в общем, жалели магов даже самые жалостливые недолго, а потом как волна самоубийств пошла, так их и вовсе жалеть перестали. Вырезали всех. Никто не ушел.
Какая страшная история.
И все же меня в этот момент очень заинтересовал вопрос:
– Мистер Оннер, а как же вы их определяли?
– Магов старой школы? – уточнил повар.
Я кивнула.
– Так это, профессор Стентон помог, – огорошил всех нас мистер Оннер.
И отрезав порцию уже для меня, повар передал ее миссис Макстон. Та, поддержав наше всеобщее игнорирование таких условностей, как ужин за столом, принесла мне тарелку на подносе и поставила на пол рядом, стараясь не мешать и далее писать собственной кровью в воздушном пространстве над люком.
– Драконы их чувствуют, – продолжил мистер Оннер, – чистокровные драконы. Большую часть к тому времени братство уничтожило уже самостоятельно, маги они ведь не неуязвимы, путь для убийства есть всегда, а когда профессор Стентон прибыл с инспекцией, наши кэпы с ним столковались, и дракон последних четырех за одну ночь нашел. И вовремя, скажу я вам, маги старой школы к тому моменту уже в приюте детском обосновались и принялись за обучение детей. Лет на десять опоздали бы и…
Договаривать он не стал, а нам и не нужно было. И так все стало предельно ясно.
Ну кроме одного.
– Мистер Оннер, а каким удивительным образом вы устроились работать к профессору? – спросила я.
Действительно интересно стало.
И не только мне, мы все теперь сидели и с ожиданием смотрели на нашего повара. Мистер Оннер обвел нас всех напряженным взглядом, отдельно посмотрел на меня и вдруг глухо сказал:
– Он меня вытащил… из заклинания этого вытащил.
И ручку с кровавыми чернилами я обронила.
Села, по-варварски скрестив ноги, устроила на коленях поднос, обтерла ладони поданным Бетси влажным полотенцем и, взявшись за нож с вилкой, попросила:
– А вот с этого места поподробнее, пожалуйста.
И принялась есть, с жадностью глядя на повара, который единственный еще к трапезе не приступил. А вот мы все ели, очень вкусно было и любопытно до крайности.
– Он успел в первые минуты после произнесения
