– Очнулся? – Голос Виктора Михайловича был бодрым и веселым.
Артем открыл глаза – он лежал на полу в его личном кабинете.
– Разве я не говорил тебе, что ты теперь не себе принадлежишь, а мне?
Виктор Михайлович сидел в своем кресле. На нем был черный шелковый халат, одной рукой он держал фарфоровую чашечку, а другой поглаживал сидящего на его коленях каменного паука.
– Как я здесь оказался? – Артем попытался подняться – успешной оказалась только четвертая попытка.
– Я позвал, и ты пришел. Пока ты в сознании, ты, может быть, и контролируешь свое тело, но как только оно угасает – тело переходит в мое полное распоряжение.
Виктор Михайлович больше не был похож на доживающего последние дни старика – он как будто помолодел лет на двадцать. В его ясных глазах плясали искорки веселья, а морщинистые губы застыли в иронической усмешке.
– Так просто я тебе не сдамся.
Артем с трудом узнал свой голос – настолько жалким и тихим он был.
– Никто в этом и не сомневается. Мне так даже интересно, что ты сможешь придумать, чтобы сбежать от меня. Хотя… к сожалению, что бы ты ни придумал, я всегда буду на шаг впереди.
Артем многое хотел сказать старику и очень далеко послать, но сил хватало только на то, чтобы кое-как переставлять ноги. Он молча направился к двери.
– Я позову тебя, когда придет время.
В ответ Артем лишь хлопнул дверью.
* * *Артем вприпрыжку сбежал по лестнице в подземный переход у Гостинки – пусто, бесконечный поток спешащих по своим делам людей, но ни следа нищей девушки. Он обежал все близлежащие переходы, спустился в метро, перешел со станции на станцию – ничего. Вернулся на то место, где впервые ее увидел, облокотился о стену и стал ждать. Ждать пришлось долго, но в конце концов она пришла. Бесшумно подошла к нему и посмотрела невидящим взглядом куда-то сквозь него.
– Помоги мне, пожалуйста, помоги! – взмолился Артем.
– Я ведь предупреждала тебя – не ходи, предупреждала ведь?
– Предупреждала, – согласился он. – Но как можно верить в такую чушь, как проклятие?
– Теперь веришь?
– Теперь верю. Не хочу, но верю. Помоги мне, ты же говорила, что можешь. Что угодно проси, только помоги!
– Я говорила, что посмотрю. Сейчас уже и смотреть не надо – слишком поздно. Ты уже себе не принадлежишь. У тебя на груди сидит Паук и по кусочкам ест твою душу.
Артем вздрогнул от ее слов, картинка, всплывшая в памяти, была такой четкой и отвратительной, что его замутило.
– Неужели и вправду ничего не сделать?
Она промолчала. И молчание ее было красноречивее любых слов.
– Может, не ты, может, кто другой помочь сможет? – Артем был в буквальном смысле готов на все.
– У нас никто против Паука не пойдет.
– А не у нас?
– А не к нам он тебя не отпустит.
Артем стоял и не знал, что делать дальше. Он хотел упасть ей в ноги, рыдать и умолять, но, глядя на нее, понимал – она и вправду бессильна.
– Уходи. Мне жаль тебя, но уходи. Тебе никто не поможет.
* * *Первые двое суток дались довольно просто – кофе днем, энергетики ночью, студенты – народ стойкий и не такой график выдерживали. К тому же у Артема была важная работа, которая поддерживала лучше всяких тонизирующих средств, – он, как заведенный, пытался найти свое спасение.
В эти два дня он практически не отрывался от компьютера, выискивая всех питерских экстрасенсов, гадалок, шаманов, целительниц, ведьм и прочих неординарных личностей, так или иначе связанных с магией. Подавляющее большинство – шарлатаны и разводилы. Артем быстро научился отличать их от людей, которые хоть что-то понимают или чувствуют. Он списывался со всеми, в ком видел хоть крошечную надежду. На третий день кофе и энергетики перестали давать необходимый эффект, после них, наоборот, становилось только хуже. Уставший организм требовал отдыха. В этот день, чтобы отвлечься, Артем встречался с теми, кто согласился попробовать помочь. Но по факту некоторые при виде него тут же сбегали или захлопывали дверь перед его носом, некоторые разводили руками, некоторые честно признавались, что даже не понимают, что с ним происходит. Двое сказали, что, если бы он попал в ловушку другого колдуна, они бы смогли помочь, но против Паука идти бесполезно.
К концу четвертого дня Артему начало казаться, что он бредит. Он больше суток безостановочно шатался по городу, от встречи к встрече, от двери к двери, столько раз в его душе зарождалась надежда и каждый раз снова умирала, он выслушал столько бреда, что в какой-то момент мозг просто отказался думать дальше. Он шел домой, размышляя о том, что привяжет себя к батарее, а сестру попросит вылить на него ведро воды, чтобы привести в чувство, если он вдруг попытается уйти во сне. На автомате он дошел до нужного дома, зашел внутрь, поднялся на четвертый этаж, прошел в конец коридора и постучал в дверь. Дверь открылась.
– Ну вот ты и здесь, – Виктор Михайлович отошел в сторону, пропуская его внутрь.
* * *– Почему бы вам сразу меня не прикончить? Зачем мучить? – Артем лежал на ковре в злосчастном кабинете колдуна, ему казалось, что из его тела просто-напросто вытащили все кости и бесформенной кучей мяса бросили на пол.
– Забрать чью-то жизнь на самом деле не так просто, – спокойно ответил Виктор Михайлович. – Я не Господь Бог и не всесилен. Каждый ритуал требует своего времени и обстоятельств.
– Сколько мне еще осталось? Сколько раз мне еще придется через это проходить?
– Всего восемь. С пятью ты уже справился, так что осталось немного.
Всего три раза, всего лишь три раза, но…
– Значит, еще есть время… – прошептал Артем.
– Ты встать-то сможешь или тебе помочь? – заботливо поинтересовался Виктор Михайлович.
– Без вас обойдусь. – Артем с трудом поднялся на ноги. Он чувствовал себя восьмидесятилетним стариком. Виктор Михайлович, напротив, выглядел весьма бодро и жизнерадостно.
– Иди, голубчик, наслаждайся остатками жизни. Я позову тебя. И, Артем, в этот раз можешь спать спокойно, не хочу, чтобы ты умер от истощения – я позову тебя по-другому.
– Сгораю в нетерпении, – огрызнулся Артем.
* * *Два дня ничего не происходило, а потом его предало его собственное тело.
Это было ломкой. Казалось, что в его крови яд, который с каждым ударом сердца все больше и больше отравляет тело. Ныли кости, тянуло мышцы, горела кожа, от пульсирующей боли в голове темнело в глазах. Обезболивающие не помогали, Артем съел уже столько таблеток, что боялся: еще хотя бы одна – и он просто умрет от передозировки. Хотя выносить боль тоже уже не было сил.
Артем чувствовал себя марионеткой, тряпичной куклой, которую против воли привязали к деревянному перекрестью и заставляют двигаться так, как нужно кукловоду. Он сопротивлялся каждому шагу, сделанному в сторону Старой Общаги, каждой мысли о том, что проще сдаться, чем продолжать бороться. Но борьба
