Не помню, что произошло потом – этот кусок из памяти будто вырезали. Кивок Нуаду, а следующий кадр – я стою на коленях над неподвижным телом Солар, по моим щекам текут горячие слезы, и я все пытаюсь и пытаюсь дотронуться до нее – но руки снова и снова проходят насквозь.
– Верни меня, – кричал я Морриган, глотая слезы. – Верни. Немедленно. Сейчас же. – Но она хранила жизнь капитана и тогда, когда он сам того не хотел.
Надо идти в командирскую рубку – вновь подсказанная Морриган мысль. Это самое защищенное место на корабле. Там л'Амори. Он знает о Нуаду и вооружен. Легко, но в рубке есть особые системы охраны – там Морриган за секунду обезвредит любое количество нападавших.
Я не хотел покидать Солар. Нет, неправильное слово – уйти от нее было физически сложно – хотя я даже коснуться ее не мог. Но Нуаду и его свита уже были далеко.
– Открой им путь. Приведи в рубку, – приказал я Морриган и бегом бросился за ними.
Они успели сделать ровно три выстрела – Нуаду, Морт и другой дискордианец. Один, не знаю чей, достиг цели – по руке л'Амори потекла кровь.
– Давай! – крикнул я и – вывалился в обычное время.
Они застыли, как объемные голограммы, в тех позах, в каких застиг их мой крик – Морриган создала параллельный временной поток и заморозила его.
Я подошел к Нуаду, попытался вынуть из его руки пистолет, но мои пальцы – как тогда с Солар, прошли сквозь него. Л'Амори подал мне свой.
– Этого, – сказал я, – отпусти.
Бан-ши на плече принца захлопал крыльями и взлетел к потолку. Плевать. Я успел прочитать выражение в глазах Нуаду – растерянность и неверие в то, что сейчас произойдет.
Я нажал на спусковой крючок.
ментальный скан № 5726.015 объект: Шаманин Артур 02 samhain 10 год 00:33 TAIМы похоронили Солар. В космосе, как полагается, – положили ее тело в капсулу и отправили за борт. Будто царевна из сказки, невольно подумал я, глядя, как капсула удаляется от Морриган. Там она навсегда останется такой, какой легла в нее. Вот только ничей поцелуй ее не разбудит.
– Иди в капсулу, л'Амори. Я сделаю это сейчас, – я чувствовал себя совершенно опустошенным. Казалось странным, что всего день назад я переживал о собственной смерти в черной дыре. Какая глупость.
– Прощайте, капитан, – сказал л'Амори. Не ответив, я прошел мимо.
В рубке до сих пор стояли дискордианцы – в тех же позах. Размораживать и убивать их я не видел нужды, хотя л'Амори и предлагал выкинуть их в космос. Зачем?
Нуаду лежал на полу, и красная лужа под ним начала уже подсыхать. Бан-ши сидел на его груди. Увидев меня, он наклонил голову – как часто делал его хозяин – но ничего не сказал.
Я встал за пульт и надел шлем.
И тут случилось то, чего я ожидать не мог. После предательства Нуаду, после смерти Солар, после того, как я потерял все, что придавало моей жизни смысл, и когда готовился потерять ее саму, я и подумать не мог, что снова испытаю это чувство – надежду.
Мы можем сделать и то, и другое, говорила Морриган. Когда каждый момент истории, каждая точка пространства сольются воедино, будет, нет, не секунда – в человеческом языке нет определения такому отрезку времени – главным образом потому, что время перестанет существовать. Будет миг, когда исчезнут законы физики, когда возможным станет все. И Морриган, все Морриган, что были, есть и будут на свете, откроют проход в другую Вселенную. Но потом, вместо того, чтобы увязнуть в черной дыре – они взорвутся, – и это будет тем пламенем, из которого переродится наш мир.
Колебался я недолго. Только подумал, что л'Амори, будь он здесь, застрелил бы меня не колеблясь, как я – Нуаду, а голос мой уже звенел в командирской рубке:
– Если сияние тысячи Солнц одновременно зажжется в небе… – раньше я не спрашивал, зачем произносить эти слова. Оказывается, фраза такая длинная, чтобы у человека было время передумать – но я останавливаться не собирался. Легкий, едва ощутимый толчок. Капсулы отделились от корабля – на поиски Земли Обетованной, – …это будет великолепие моего могущества. – Один атом способен изменить всю историю. Может, в новой Вселенной Нуаду проглотит-таки полную горсть пси-пыли и не доживет до прихода Морриган на Авалон. А может, просто не станет убивать тех, кто спас его. Бан-ши рассмеялся – точно это птица умеет читать мысли. Я бы похохотал вместе с ним – сколько раз я уже надеялся на это? Сколько Артуров, что были раньше, произносили то же, что я сейчас? Сколько еще произнесут? Когда-нибудь сработает. – Я приду смертью, – кричал я Морриган, дискордианцам, запертым во времени, мертвецу на полу и всему этому огромному, неправильному миру. Один миг – я не успею ничего почувствовать, ни узнать, получилось или нет. – Разрушителем миров, – такими были последние слова во Вселенной.
Сердце стукнуло и замерло. Я успел сделать глоток воздуха.
И стал свет.
Константин Бахарев
По следам академика Опарина
2016 год. ЗемляСерёгу Нечаева считали не совсем нормальным. Разбогатев во время жизни в Москве, он построил в родной деревне Вятщине трёхэтажный каменный дом и ни с кем из соседей не общался. Те знали его с детства и на такое поведение обиделись. Родни у Серёги не осталось, и он в деревне начал жить сам по себе.
Иногда из трубы его котельной валил чёрный или оранжевый дым, даже летом. Раздавалось жуткое уханье и вопли. Соседка Татьяна Никитишна, бывшая учительница географии, не боялась нечистиков, о которых болтали другие жители Вятщины. Она знала, что их нет.
Но её мучило любопытство. Серёга понавёз контейнеров, ящиков с яркими рисунками и надписями на странных языках. Целыми днями он не выходил из дома, лишь вечером выползал во двор и курил, сидя на ступеньках крыльца. Лицо у Серёги было измученное.
Татьяна Никитишна глядела на него с чердака своего домишки. Здесь, на старенькой
