– Почему?
– Начнешь бессознательно подстраивать психику под персонажа, решишь, что ты в самом деле капитан Шепард и тебе нужно спасать галактику, – Роман вышел из-под напылителя, проверил целостность одежды.
– На такое я не готов!
– Вот и не надо. Узнали что-то о местных?
Генри вздохнул:
– Они похожи на нас.
– То есть? – удивленно спросил Роман.
– Кожа заточена под фотосинтез, желудка нет, половая система атрофирована.
– Не так и похожи.
– Все остальное идентично нам. Мозг – точная копия человеческого. Джейн говорит, что вероятность такого околонулевая, но что имеем, то имеем.
Эмулятор удивился. С одной стороны деятельность сходного по структуре мозга воссоздавать проще, чем разум какого-нибудь мыслящего кальмара, с другой – шанс такого сходства во вселенной ничтожно низкий.
– Лео говорит, что в этом может найтись разгадка происхождения человечества.
– Нас создали Странники? – Роман вспомнил прочитанную недавно классическую книжку. При его профессии читать через вирт и пси-передачу запрещалось, оставался только дедовский метод. Но эмулятор все равно любил это дело.
– Лео допускает. Ладно, пошли, мозгосшиватель.
«Ведь была теория», – подумал Роман.
Люди нашли во вселенной парочку планет, на которых раньше была жизнь, но по непонятным причинам от внеземных городов остались лишь руины. Чрезвычайно древние, но, исследовав их, ученые пришли к выводу, что тамошние обитатели были во многом сходны с людьми.
Покинув отсек отдыха, они прошли по короткому коридору бывшего корабля, который успел трансформироваться в планетарную базу, направились к одному из выходов.
По протоколу, сперва из криосна вывели инженеров, биологов, физиков, те неделю проверяли окружение на всевозможные опасности для жизни, лишь вчера очередь дошла до лингвистов, культурологов, альтерлогиков, ксеномоделистов и Романа.
Выйдя на несколько минут на улицу подышать после сна, эмулятор удивился пригодному для дыхания человека воздуху. Но мозг после заморозки не варил, голова гудела, как с перепоя, и, позабыв обо всем, Роман направился на суточный восстановительный отдых.
Шлюз открылся, и по глазам резанул яркий свет, заставив включиться систему защиты, которая незамедлительно обволокла сетчатку прозрачным поглощающим покрытием.
Здесь все-таки можно было дышать, хотя воздух имел солоноватый привкус. Запах оказался не самым приятным, похожим на чесночный, потому нюх пришлось отключить вовсе. Зато трава была мягче любого ковра – хоть босиком ходи.
Местная флора поражала – коконы выглядели даже крупнее, чем вчера. Не меньше пары километров. И черт с размером, но как они держались, оставалось непонятным – будто висели в воздухе, ни к чему не крепясь.
– Гравитационная аномалия. Уже исследуем, – объяснил Генри. – А то, – он кивнул в сторону «осьминогов», которых уже было трое, – растения. Одни из них прячутся, другие вылезают. Пока максимум семь штук видели.
Они обошли базу, которая достраивалась на ходу из добытых в недрах планеты материалов.
– Вот, – с помощью встроенного в ладонь пульта Генри отключил прозрачный энергобарьер, и Роман нашел взглядом местного.
Это был гуманоид. Худой, с черной, как нефть, кожей, крупными зелеными глазами, без волос, с широким приплюснутым носом, но гуманоид. Он сидел, широко расставив ноги и сложив руки перед собой в замок.
– Нашли в паре миль отсюда, – сказал Генри. – Там были и другие, но вообще их на планете немного.
– Его сородичи за ним не придут?
– Я там был, и, по-моему, они не заметили, что их стало меньше. Этот сам за нами увязался. Но знаешь, что странно? Мы не обнаружили здесь других видов, кроме них и растений. Ни животных, ни птиц, ни даже насекомых. Только флора и они. От кого и как эти ребята могли эволюционировать – не понимаю, хоть убей.
– Может, они тут не единственные живые обитатели? Вдруг они служат другой цивилизации, а планета не дом, а колония? – предположил Роман.
– Сканирующие дроны несколько раз успели облететь планету и ничего не нашли. Ботаники говорят, что те штуки, – Генри указал в направлении коконов, – не могли создаться природным путем. Их сотворили искусственно.
– Искусственно, значит, – пробормотал про себя Роман и обошел гуманоида, который никак не реагировал на пришельцев. Если бы не дыхание – его можно было бы принять за куклу.
– Как они размножаются без гениталий-то? – спросил эмулятор.
– Еще одна загадка. Я поначалу вообще решил, что это биороботы.
– Ладно, погнали, – Роман сел напротив инопланетянина, прикоснулся своими ступнями к его. Биоконтакты сработали сразу – нашли лазейку в тело гуманоида, заставив психомоделиста ощутить небывалую легкость. Затем захват чувств – мир в их восприятии выглядел немного темнее, а запах оказался вполне приятным.
Голова закружилась – началась биохимическая подстройка. Спустя какое-то время восприятие снова начало меняться. Исчезла трава, небо, крупное светило в небесах, коконы, станция.
Точнее, они остались, изменилось их восприятие. Пропала разница между травинкой и звездой, звездой и человеком, человеком и атомом кислорода. Вместо этого лишь бесконечный ряд непонятных значений. Какая-то семиричная система, где единице соответствовало семь символов-септимов.
Септимы складывались в числа, внутри единицы возникало множество, а в нем еще одно.
На миг Роман пришел в себя и подумал, что у создания перед ним нет мыслей в привычном понимании, только странные измерения. Прямо компьютер, а не живое существо.
Когда моделируешь мышление человека – первым в голове возникает его сознание. Начинаешь думать «Я Иван Иванов». Затем появляются самые близкие образы Ивана Иванова, понимаешь, что мыслишь немного иначе, на другом языке, другими словами и понятиями. Позже подключаются инстинкты, подсознание.
Здесь же всего этого не было.
Только непонятный код, который больше требовал криптоаналитика, чем «мозгосшивателя».
Роман смотрел на один из коконов, а затем закрыл глаза, увидев, что обозначающий его в разуме инопланетянина септим превратился в октет. Добавилось еще одно понятие, которое раньше оставалось скрытым. А затем восьмая часть мозаики исчезла так же быстро, как и появилась.
– Филипп Кичинский, двадцать семь лет, – эмулятор начал процедуру выхода, но поняв, что запутался, продолжил уже про себя.
«Надо бы удалить Филиппа, наделает он мне дел», – подумал он, когда закончил, но избавляться от него сейчас было бессмысленно. Разум инфицированного
