– По факту вторжение устроили они, когда начали сводить людей с ума, – Кривов поднялся, подошел к окну, которое на самом деле было экраном, и бросил в рот жвачку. – Но, конечно же, я против вмешательства военных.
– Они не вторгались к нам. Это контакт.
– Мы не поняли то, что они нам передавали?
– Именно. Эти существа – они как я. Способны воссоздавать чужое мышление. Их разум – это по сути компьютрониум. Но у меня моделирование только разумов, а у них чего угодно.
– Они залезли в наши разумы? Мысли читают? – без какой-либо опаски спросил Кривов.
– Мои точно. Я эмулировал его, а он в то же время меня. Получился симбиоз, благодаря которому я понял их мировосприятие.
– То есть им наплевать на расстояния, на время, они могут быть, где захотят?
– Думаю, нет. Они способны менять то, что непосредственно в поле зрения. Земную собаку в кота они не превратят, потому что не знают, что такое собака и что такое кот. Но наши мозги идентичны, а это значит, что квантовую запутанность, или чем бы это ни называлось, они могут создавать без учета расстояний.
– Как они могут удержать в аналогичном нашему мозге столько информации? Данные о каждом бозоне и гравитоне, имеющемся хотя бы в этом столе? – спросил Кривов, не смотря на эмулятора.
– Точно не знаю, – ответил тот, – но думаю, их восприятие ограничивается здесь и сейчас. Будучи одним из них, я не видел ни воспоминаний, ни планов на будущее. Только картинку в реальном времени. Они воспринимают лишь данное мгновение, которое, скорее всего, основывается на предыдущем, но предыдущее стирается. Как будто мы берем старое, строим по образу новое, затем старое удаляем.
– Если черные нас создали, то, возможно, теперь хотят уничтожить? Да как они помнят, что создавали нас? Вполне могут воспринять как угрозу.
– Не думаю. Вряд ли им вообще знакомо понятие угрозы, даже на уровне инстинктов. У них нет врагов, нет эволюции, а понятия жизни и смерти – лишь математические переменные.
– Я постараюсь выбить тебе немного времени, – Кривов резко развернулся и посмотрел на Романа, – но ничего не обещаю. Докажи, что эти создания безопасны.
* * *Военный – не человек, военный – орудие. Причем независимо от звания. Рядовой и генерал – одно и то же, разнятся лишь импланты и алгоритмы.
Именно такими стали они, когда было принято решение о всемирной девоенизации. Солдат осталось немного, в основном на случай атак террористов.
Но каждый из них был натуральным зомби.
Защищать человечество от вражеской угрозы – основная установка любого военного. Только разницу между повернутым фанатиком и внеземным разумом, который не понимает самой сути угрозы, им не прописали.
Полковник Гонзалес стоял, выровняв руки по швам, и, не открывая рот, с помощью имплантов раздавал приказы пяти подчиненным. Одетые в маскскафандры вояки быстро монтировали и готовили к вылету беспилотник. Роботам это сделать не дали – наверняка испугались диверсии.
Рядом стоял Леопольд Кривов и что-то рьяно доказывал военным, но те продолжали слепо исполнять заложенную в них программу.
– Они могут контратаковать! – воскликнул Роман, хоть не знал, способны ли аборигены на такое. – И стереть человечество к чертям!
– Тогда их тем более необходимо ликвидировать. Они вымрут за час после полного распыления. Все и одновременно, – сухо ответил Гонзалес.
– Местные способны дать возможности, о которых мы и не мечтали!
Гонзалес промолчал. Его мозг был создан для войны, а не мира.
– Эта планета даже не их дом, – продолжил Роман. – Тут не от кого эволюционировать, нет естественного отбора. Это колонисты. Есть другие планеты, заселенные ими. И если там узнают, что сделали мы – возможно, нанесут контрудар.
Эмулятор действительно верил, что эта планета – лишь колония, но в возможности атаки сомневался. Хотя кто его знает – должен же быть какой-то механизм самозащиты.
– Вдруг это они уничтожили те цивилизации, останки которых мы находили, – протараторил Гонзалес.
«Да чтоб вас всех!»
– У нас два часа. После вирус будет выпущен. Ты сможешь как-то… поговорить с ними? – спросил явно нервничающий Кривов.
– Не знаю, – ответил Роман. – В их разуме будто не существует времени. Кажется, что прошло пять минут, а на самом деле весь день или наоборот.
– Постарайся. Иначе не знаю, чего ждать.
Эмулятор кивнул и быстрым шагом направился к чернышу.
А когда дошел – открыл рот от удивления: аборигенов было двое. Оба одинаковых, с черной лоснящейся кожей и большими глазами.
«Они клонируют себя», – подумал Роман.
Конечно, при их возможностях взаимодействия с окружающим миром это сделать просто, как CRTL+C–CRTL+V. Повторить сигнатуру – и соплеменник готов. Ресурсы можно взять откуда угодно – от природы, от планеты, да хоть из воздуха. Подставить нужные данные септимической системы – и все сработает. Индивидуальность же им ни к чему. Все воспринимают мир одинаково.
Но рассматривать второго черныша не было времени. Роман сел напротив, прикоснулся к ним – к обоим сразу.
– Филипп Кичинский. Программист. Двадцать семь лет. Место жительства – Варшава, – пробормотал эмулятор. Инопланетяне почему-то реагировали именно на эту личность. Может, из-за того, что вступили с ним в контакт раньше?
Восприятие изменилось мгновенно. Предметы перестали существовать, появились их сигнатуры. Роман чувствовал себя одновременно и как слепец, внезапно приобретший зрение, и как зрячий, так же внезапно его потерявший.
Будто разум пересобрали заново, совершенно иначе. Но теперь он не потерял личность.
Филипп Кичинский. Здесь были его детские травмы, первая любовь, первый успех и первые неудачи. Роман содрогался, вспоминая, как Филиппа мутузил дворовой хулиган, чувствовал вину, когда восьмилетний Кичинский схватил камень и долбанул им обидчика по голове так, что тот оказался в больнице, радовался первому поцелую, думал над решением задачи на получение аттестата.
Но все это он воспринимал в топологическом виде бесконечных множеств.
«Вас хотят уничтожить. Вы способны что-то сделать?» – мысленно спросил Филипп, стараясь передать фразу в восприятии чернышей. Они понимали, моделировали землянина так
