Роман Арилин
Мышеловка с выходом
Часть 1. Замри
– Когда меня выпустят? – с ходу спросил Алексей. – Я что, арестован? К чему эти постоянные допросы и медицинские обследования?
– Добрый день, – улыбнулась психолог, присаживаясь за стол, – боюсь, что на все вопросы у меня нет ответов. Я с хорошими новостями, встречалась с вашими родителями, передают привет.
– Извините, сорвался, – смутился Алексей, – честно, уже пятый день сижу в этой комнате, как будто преступник какой опасный.
– Вы тоже поймите, ситуация сложилась очень… нестандартная, – ответила психолог, – без излишнего пафоса, но судьба всего мира на ниточке.
– Ладно, потерплю, – примирительно поднял руки Алексей. – Что вы хотели узнать? Я уже письменно всё изложил следователю.
– Ну, следователи, – фыркнула психолог, – им состав преступления подавай. А меня интересует история вашими глазами. Расскажите о том, как случилось замирание, своими словами. Поверьте, это очень важно. Не против, если я буду снимать показания с помощью датчиков? Это что-то типа электроэнцефалограммы.
– Попробую помочь, – пожал плечами Алексей, – я в тот день дома был, готовился к вступительному экзамену в МГУ, на философский. Вспоминаю сейчас, и снова дрожь берет…
В голове порядком перемешались в кашу суффиксы и даты, а с кухни доносился неземной аромат папиной стряпни. Он всегда любил готовить нечто сложное, когда у него случался выходной. По квартире витал запах баранины, от которого сложно было отвлечься. Но потом запахло уже горелым, и пришлось выйти на кухню. Из духовки тянуло дымом, а папа застыл рядом с ней в какой-то расслабленной позе.
– Шеф, спасай обед, подгорает мясо, – сказал я.
Он даже не повернулся и смотрел на стенку перед собой, словно замер. Мы в детстве часто играли с ним в игру «замри», иногда он и сейчас мог подурачиться.
Я выключил духовку и открыл дверцу, волна дыма и запах горелого мяса заполнили кухню.
– Ну все, пап, отомри, обед пришел в негодность, – сказал я.
Отец никак не реагировал. Взял его за руку и отвел от плиты, взгляд у него был устремлен в стену, а сам он двигался как механическая кукла. И все это при полной неподвижности лица, как у гипсовой маски. Мне стало до того жутко, что прошиб холодный пот. В такие игры отец раньше не играл. Потрогал пульс у него на руке – бьется. Дыхание есть. В голове вертелись всякие инфаркты и инсульты, но даже с моими слабыми познаниями в медицине я понимал, что здесь нечто другое.
Посадил отца на стул и кинулся звонить в «скорую», но никто не отвечал. Мамин телефон выдавал длинные гудки. Выбранные наугад номера знакомых молчали. Что за черт?
Когда я выглянул в окно, то обомлел – поток машин на Ленинградском проспекте замер. Пешеходы тоже стояли, как замороженные. Все походило на страшный сон. В голову полезли мысли о зомби и прочей ерунде. Телевизор исправно работал, показывая картинку…
Сел на кухню с отцом и стал ждать. Не ясно чего: прихода мамы, спасателей, врачей – кого угодно. Но я сидел несколько часов и прислушивался, ожидая, что тишина сейчас нарушится. К вечеру, когда уже зажглись фонари на улице, отец описался. Понял, что больше не могу вот так сидеть один. Вышел на балкон и высматривал хоть какое – то движение. Но кроме ворон, которые нагло лезли в открытые окна автомобилей и магазинов, все замерло.
Когда через час выключился свет в квартире, я не выдержал и кинулся на улицу, стараясь не касаться замерших людей. На тротуаре лежал упавший скутер, а неподалеку распластался хозяин, застывший в нелепой позе при падении. И тут я увидел взлетевшую в небо ракету, где-то совсем недалеко, в районе Кремля! Неужели там кто-то есть, нормальные люди?
Я гнал, как безумный, на скутере, объезжая заторы из машин по тротуарам и лавируя среди замерших людей. Мне все время казалось, что кто-нибудь из них сейчас очнется и схватит меня. Спину словно сверлил чей-то нехороший взгляд.
В сгущающейся темноте летнего вечера над Красной площадью висела осветительная ракета. В фосфорном свете плясали резкие тени замерших людей, словно в каком-то причудливом танце, и все это в полной тишине.
Недалеко от памятника Минину и Пожарскому стояли коренастый седой старик в замшевом костюме и высокая женщина лет сорока в очках.
– Господи, думал, один на всю Москву нормальный остался, – кинулся я к ним, – а оказывается, еще кто-то есть!
– Добрый вечер, юноша, – приветствовал меня старик, пожимая руку, – меня зовут Эдуард Михайлович, пенсионер.
– Светлана, – коротко представилась темноволосая женщина, – депутат.
– Алексей, – смущенно представился я, – что случилось?
– Пока ясно, что ничего хорошего, – ответил Эдуард Михайлович, заряжая ракетницу. – Есть мнение, что люди впали в ступор неизвестной природы, причем одномоментно на всей планете. Если считать, что на целую Москву пока нашлось только три человека, то на всю планету примерно… около тысячи незамёрзших.
– Вы уверены? – недоверчиво спросил я.
– Да, к сожалению, – печально улыбнулся Эдуард Михайлович, стреляя в воздух. Ракета с шипением взвилась в небо, разбрасывая искры по сторонам.
– Пыталась проехать по МКАДу, везде одна и та же картина, замершие люди, – добавила Светлана, закуривая сигарету. Руки у нее при этом заметно тряслись.
– Недалеко от Шереметьево в лесу горят два самолета, то ли при посадке, то ли при взлете, наверное, замерли пилоты. Ужасное зрелище… Много врезавшихся машин, кое-где пожары дымят.
– Это война? – спросил я.
– Интересное предположение, юноша, – ответил Эдуард Михайлович, – возможно, вы правы. Всё, ракеты у меня кончились. Пора на ночлег устраиваться, я порядком вымотался за день.
– У меня отец дома застыл на кухне, и мама где-то в Москве, – с отчаянием заметил я.
– А у меня двое детей в машине сидят без движения, – со злостью добавила Светлана, – и муж неизвестно где.
– Граждане, давайте все обсудим, – поднял руки старик, – эмоции сейчас плохой советчик. В ГУМе можно недурственно поужинать. Я на голодный желудок совершенно не могу рассуждать, целый день на ногах.
В небольшом ресторане застыло несколько посетителей и пара официантов. На кухне дымили остатки супа, судя по запаху, рыбного.
– Я не смогу есть среди всех этих замерших людей, – передернула плечами брюнетка, – такое ощущение, что они смотрят на нас.
– Можно вывести их всех наружу, – предложил я, – если медленно это делать, то они слушаются.
Светлана пошла искать что-нибудь из еды, а Эдуард Михайлович отправился выбирать вино под ужин. С одной стороны, я был безумно рад, что нашел нормальных людей, но хотелось бы увидеть кого-то более внушающего доверие, чем женщина и старик. Хотя, с другой стороны, сам я тоже, наверное, выглядел далеко не героем. Перепуганный юноша, который не знает, что делать.
– Итак, я буду подводить итоги, а вы меня
