– Отключи телефон, – сквозь зубы приказал я.
– Зачем? – спросил Петя.
Я отобрал у него телефон, вынул аккумулятор, вернул.
– Зачем-зачем… Затем! Они же наверняка нас ищут! По соте засекут…
– Так, – решительно произнес Петя и встал. – Мне это все надоело… Прости, но актер из тебя…
Отодвинул пиво и с оскорбленным видом направился к выходу. Я кинулся за ним, повис на руке. Он проволок меня почти до самых ступенек, но тут я уперся, послышался тихий нитяной треск, и мой раздосадованный друг счел за лучшее вернуться за столик.
– Не обращайте внимания, – буркнул он, садясь, остолбеневшей мулатке и примкнувшему к ней охраннику. – Обычная семейная склока, ничего страшного…
Те сделали большие глаза и, переглядываясь, удалились. Точнее сказать, вознамерились удалиться, но не успели, потому что окошко, под которым расположились мы с Петей, внезапно обратилось в подобие телевизионного экрана. И там начался боевик.
На полутемную площадь ворвалась пара огромных джипов, и посыпались из них люди в черном. Спецназовцы. При виде прибывших громила (он все еще колдовал со своим мобильником) круто повернулся и сгинул в «Трактире». Группа захвата ринулась следом.
И началось то, чего я ожидал минуту назад: выстрелы, крики, звон стекла, а потом еще и небольшой взрыв в довесок. Из разбитых дверей врассыпную брызнул народ, а те немногочисленные прохожие, которым случилось очутиться в этот миг на площади, напротив, устремились к месту происшествия, выхватывая на бегу сотики и фотоаппараты.
Безучастным, можно сказать, остался один памятник. Окутанный синеватой мглой, он по-прежнему комкал кепку в правой руке и, казалось, смотрел на происходящее с откровенным пренебрежением. Подумаешь, штурм «Трактира»! Вот штурм Зимнего…
* * *На ступеньках «Кружечной» невесть откуда возник молоденький полицейский – велел оставаться всем на своих местах. Его чуть не смяли, но на помощь пришел охранник, и вдвоем они кое-как сумели сдержать напор рвущейся наружу публики.
Самыми законопослушными оказались мы с Петей: оба прикипели к стульям, очумело уставясь через окошко на полусорванные двери «Трактира», откуда с минуты на минуту должны были вывести нашего громилу в наручниках. Так и не вывели. Видимо, отбился и ушел через служебный ход.
– Ты же говорил, телохранитель… – в смятении напомнил я.
Петя бросил на меня диковатый взгляд и не ответил.
А ну как и впрямь телохранитель? Тогда ведь сейчас и до его подопечного доберутся… То есть до Пети! Со мной за компанию… И податься, главное, некуда – выход перекрыт.
Нет, пусть уж лучше будет террорист…
– Да нет, ерунда, – внезапно сказал Петя.
– Что ерунда?
– Не может он быть террористом!
То ли мысли у нас совпали, то ли пару мгновений назад я начал думать вслух.
– Почему?
– Потому что иначе он бы нас прикончил еще тогда… на том перекрестке…
– За что?
Повернулись друг к другу. А действительно, за что? За пять соток Солнца? Но ведь мы оба ясно отдавали себе отчет, что все это не более чем разнузданные Петины фантазии… Оба? Я въелся в него глазами. Да. Вроде бы оба…
– Хотя… – посомневавшись, добавил Петя. – Может, и прикончил бы… не помешай ему те… на черной «Приоре»…
Меня передернуло.
– Такому, пожалуй, помешаешь, – пробормотал я, поеживаясь. – Ухлопал бы и их за компанию… Видал, чего он тут натворил?..
Мы снова взглянули на двери «Трактира». Удручающее зрелище.
– Так ведь не он же начал! Его брать приехали!
В «Кружечной» было шумно. Не сумев пробиться на улицу силой, посетители прибегли к убеждениям, проще говоря, подняли гвалт. У кого-то дома остался ребенок, кто-то водил дружбу с генералом МВД, кому-то нужно было принять таблетки. Наконец умная мулатка догадалась переключить телевизор на московские «Известия» (от местных программ толку мало) и, как ни странно, угодила в точку. Срочное сообщение. Антитеррористическая операция. Перестрелка. Жертв нет.
Ох и проныры эти московские журналюги!
Бунт малость поутих, клиенты оставили дверь в покое, сгрудились у плоского экрана, свисающего простынкой с потолка. Но там уже вернулись к политическим и прочим новостям. Где-то что-то раскопали сенсационное. Седовласый археолог с благородным лицом афериста демонстрировал ничем не примечательный обломок крупной гальки. Потом прервались на рекламу.
Минут через пять было разрешено покинуть «Кружечную», и, кстати, разрешением этим воспользовались далеко не все. Мы, например, не воспользовались. Возможно, зря.
– Короче говоря, совпадение… – Петя расслабился и взял свой бокал. – Если это вообще был он… Спокойно допиваем и уходим.
– Как совпадение? – вскинулся я. – Петя, ты что?! А босс? Ему ж пистолетом грозили…
– А, ч-черт!.. – Толстое стеклянное донышко со стуком вернулось на стол. – А он тебе точно звонил?
– Хочешь, поклянусь?
– Не надо, – угрюмо сказал Петя. – Верю.
* * *В тревожном молчании мы допили пиво и встали уже из-за стола, когда на лесенке, ведущей в наш полуподвальчик, появился некто в штатском – судя по образу действий, тоже из внутренних органов. Стремительно оглядел присутствующих, сверился с изображением на экранчике своего смартфона, остановил взгляд на нас с Петей, подошел, поздоровался.
– Капитан Тахтамиров. Документики, будьте добры…
Начинается. Чуяло мое сердце…
Мы предъявили документики. Проверил. Покивал.
– Почему телефоны выключили?
Вопрос прозвучал вполне дружески, однако наверняка имел целью застать нас врасплох. Не знаю, как Петю, – меня застал… Опаньки! Значит, никакое не совпадение… То, что стряслось за окном, выходит, касалось нас впрямую… Каждый шаг отслеживается, сотики – под контролем… Но пока я судорожно все это осознавал, мудрый мой организм (второй уже раз за вечер!) пришел мне на выручку.
– А что, нельзя? – прикинулся он дурачком.
Капитан усмехнулся.
– Разве я сказал, что нельзя? Я спросил: почему?
– Н-ну… чтоб не мешали… Тут у нас приватный разговор… завязался…
– Когда? – подсек капитан. – Сразу после звонка из приемной?
Организм (умница!) поморгал, пожал в недоумении плечами и сознался простосердечно:
– Ну да… Босс позвонил… Я думал, на работу сейчас вызовет, а мы поддали уже… Ну и отключился.
– И оперативненько переместились из «Трактира» в «Кружечную»? За десять минут до начала стрельбы? Вам придется проехать со мной… – повернулся к Пете. – Вам тоже, Петр Альфредович.
Кстати, о Петре Альфредовиче. В течение всей беседы капитана Тахтамирова с моим организмом (или у меня уже раздвоение личности начинается?) он не проронил ни слова. Сказывался богатейший опыт. Не в пример мне мой проказливый друг вступал в контакты со стражами правопорядка довольно часто. Так что навык имелся.
– Куда проехать? – хмуро уточнил я, вновь беря беседу на себя. – К вам?
– Да нет, пока только к вам. В приемную. А там посмотрим…
* * *В приемной мы застали примерно то, что я и ожидал увидеть после краткого телефонного разговора с боссом: полный разгром. Причем какой-то… нецеленаправленный, стихийный. Видно было, что ничего конкретно не искали – так, крушили для устрашения.
– Жив хоть? – спросил я, кривясь от сочувствия.
– В больнице, – сказал капитан. Был он, замечу, сухощав, рыжеват и, кажется, умен. Во всяком случае, с гнилой интеллигенцией вроде нас обращался умело и сноровисто.
Впрочем, окажись он
