И не мог решить, рассказать или нет? Если отец Александр узнает, что он увязался с чужими людьми на Сухаревскую, то немедленно отведет его к матери за руку, как маленького. А еще остается надежда проскочить через пост в Ганзу. И посмотреть наконец на живых коммунистов, или попасть на Новослободскую, где тоже, наверное, немало интересного. А про страшное в туннеле позже расскажет.
Хоть обе станции Проспекта и считались ганзейскими, на всамделишное Кольцо попасть было не так-то просто. Перед столом пропускного пункта собралась небольшая очередь, и Ершик долго дожидался, когда внимательные глаза человека в сером камуфляже обратятся в его сторону:
– Ты что здесь забыл? Мамке очередь занял?
– Не, мне на вашу станцию надо.
– Зачем?
Ершик указал пальцем в спину человека, только что миновавшего пост:
– А его вы не спрашивали.
– Так он здесь не в первый раз и документы показал, балда! А ты? Прется тут тинейджер без единой бумаги, может, у тебя «дури» полна сумка?
– Обыскивайте, мне не жалко! – Он снял с плеча сумку, хотел вывалить содержимое на стол, но солдат протестующе замахал руками.
– Убери, я твою вонючую колбасу уже полчаса с конца очереди нюхаю.
– Можно подумать, у вас другая колбаса продается! – Ершик потихоньку потянул носом над сумкой, но пахло обыкновенной свиной колбасой, даже не протухшей. – А если я ее к вам продавать несу? У меня тут больше килограмма.
– В таком случае приятного аппетита. От нас ее к вам тащат, а ты – обратно? Нашел, чем Ганзу удивить, как Тулу – самоваром. Ну, заплати тогда торговую пошлину. – Насмешливая улыбка быстро слиняла с лица дежурного, когда этот самоуверенный подросток выложил на стол три патрона 7,62. О документах он даже позабыл.
И все?! Ни обыска, ни вопросов. Ершик уже настроился на долгий спор и заготовил кучу аргументов, почему ему непременно надо попасть в Ганзу, а требовалось всего лишь заплатить? Ну ничего, постов, столов и охранников впереди еще немало, успеет наврать с три короба. Пробежавшись по эскалатору самым несолидным образом вприпрыжку, он остановился: коридор зачем-то разделялся на две части. К решению такой задачи Ершик был не готов и задумался, направо ему идти или налево. Пройдя по правому коридору, он увидел, что они оба ведут в один переход. Зачем же так сделано? Из спортивного интереса он вернулся к эскалаторам и убедился, что прошел по кругу. По ступеням как раз поднимался амбал, купивший «Робинзона».
– Дядя, зачем тут два коридора?
– Раньше здесь народу много ходило – чтобы они не сталкивались. Да и теперь немало. – Подозрительный тип в кожанке ничуть не запыхался, тоже взобравшись по ступенькам почти бегом. И вопросу не удивился – видно, привык, что дети глупости всякие спрашивают.
– А, понятно.
Ничего не понятно, но уточнить еще успеет. Мужчина бросил взгляд на его сумку.
– Правильно, что сюда пришел, на Кольце дороже продашь. Книг здесь больше, но покупатель побогаче. Так что загибай цену – не стесняйся.
Только сейчас Ершик осознал, что может законно заниматься коммерцией на территории Ганзы, точнее, почти законно – потому что, уплатив пошлину на колбасу, не нужную никому, кроме него, он втихаря пронес в сумке шесть книг, превратившись в крупного контрабандиста. Размышляя, что же теперь делать с товаром, если рынок остался на радиальной станции, а он сам на Кольце, Ершик прошелся вдоль ряда домиков – любопытно ведь посмотреть, как в Ганзе живут. Жили богато.
– Ерофей!
Он присел от неожиданного окрика: а вот и дядя Слава нашелся. И так не вовремя.
– Ерофей, ты что тут забыл? – строго поинтересовался их с мамкой бывший сосед с Рижской.
– Да вот, в баню сходить решил. – Ершик выпалил первое, что в голову пришло, но мысль показалась не совсем идиотской, неплохо бы и на самом деле сходить помыться.
– В тазике уже не помещаешься?
– А вы помещаетесь?
– Не наглей, пацан, ты же меня понял; мать-то знает, что ты здесь?
Скажи он «да», кто ж поверит? И Ершик опустил глаза, разглядывая каменный пол.
Глава 4
Трамвай
– Тебя кто сюда пустил? – продолжал свой допрос дядя Слава: у него самого было двое сыновей немногим младше Ершика, и он приготовился привычно взять за руку мальчишку и отвести если не к дому, так хотя бы к блокпосту, чтобы в приказном порядке обратно на Рижскую выпроводили.
– А я у него фамилию не спрашивал! – начал защищаться Ершик, но сосед уже не смотрел на него, заметив за спиной нечто более интересное.
– Здорово, Старый, давно не виделись. Ты ж вроде обосновался наконец где-то, только слухи и доходят. Последняя мочиловка на Шаболовской, говорят, твоих рук дело?
Ершик увернулся от протянутой ладони, но рука дяди Славы прошла мимо – мальчик оглянулся, с кем это дядя Слава так по-свойски обнимается? Опять этот седой мужик в кожанке. Старый. А что, ничего себе прозвище, с намеком.
– Предпоследняя. Последняя – не моя, это когда они обвал в туннеле разбирали, на них еще раз наехали.
– Правильно, не фиг на Ганзу хвост задирать. – Ну и дядя Слава, два месяца всего здесь живет, а за Содружество станций Кольцевой линии вступился, как за дом родной! – А сейчас куда?
– Туда же, куда и ты.
Ершик понял, что тут поинтереснее дела творятся, чем на рынке. Встревать в разговор опасно, а то сейчас вылетит отсюда еще быстрее, чем вошел. Но и тихо смываться, пока про него забыли, тоже не собирался, достал из сумки кусочек колбасы, приготовившись слушать, жевал, чтобы время зря не терять. Старый, в отличие от дяди Славы, чужих ушей не стеснялся.
– Вот и иду. В составе разведгруппы. Обещали дать план депо, только они сами толком не знают, что в этих отстойниках поселилось. Не то мутанты, не то бандиты. Раны, как я слышал, похожи на ножевые. А может, когти такие следы оставляют.
И дядя Слава, похоже, понимал теперь не больше Ершика:
– Так мы с красными не воюем? – удивился он. – А панику-то навели! Будто и правда война на пороге.
– Да не собираемся пока. Я слышал, на Красносельской появилась чертовщина какая-то, никто ничего не видел, но вроде ходят какие-то тени по ночам. Караулы ставят – утром их уже в мешки собирают. Не ставят – вся станция от страха трясется. – Старый с подозрением посмотрел на собеседника. – А почему я это тебе рассказываю, а не наоборот? Через пять станций сюда добирался, а тут и спросить некого, что происходит?
– Получается, что так.
Не хотел воевать дядя Слава, оно и понятно, семья большая, трое детей. А разговор с приятелем и радостное известие, что войны не будет, успокоили его до такой степени, что наконец вспомнил и про Ершика.
– Ты еще здесь? Марш домой!
Ершик нырнул за спину Старого, но поздно – тот, несмотря на свои размеры и кажущуюся неповоротливость, успел
