Очень неприятно, когда младшая сестра указывает, что ты ведешь себя как капризный ребенок. Вдвойне неприятно, если так оно и есть на самом деле.
— Ну, говори.
Она оглядела улицу с изящными домами и красивой иллюминацией, рассчитанной до мелочей, чтобы свет не был ни слишком тусклым, ни слишком ярким, а идеально подчеркивал прелесть ночи.
— Отличные мастера эти гитабрийцы, да?
— И вот это ты хотела мне сказать?!
Шелла продолжала, не слушая меня.
— Они любят изобретения, эти мелкие человечишки, обожают свои исследования и теории. Народ трудяг и ремесленников…
— Если б это было все, вы бы не шпионили за ними.
Шелла кивнула.
— Ты прав, не шпионили бы. — Она сжала мою руку. — Келлен, я приехала сюда, чтобы разобраться с новым гитабрийским изобретением. Это сочетание механики, мелкой приграничной магии и… чего-то еще. Того, что делает машину живой.
— Джануча не пытается…
— Не будь наивным! Рано или поздно те, кому нужно оружие, используют эти разработки. И создадут военные машины.
Шелла помедлила, а потом — хотя нас никто не мог услышать — прошептала тихо-тихо:
— Они могут нас уничтожить, Келлен!
В ее голосе слышалась такая уверенность, такая непоколебимость, что я был ошарашен.
— Но… Шелла, гитабрийцы не хотят войны. Как ты и сказала, они — исследователи. Торговцы, мастера. Они изобретают новые вещи, потому что им это нравится. Это часть их культуры…
Она посмотрела на меня с почти снисходительной улыбкой.
— Иногда я забываю, какой ты идеалист, Келлен. И насколько легковерен.
— Жаль, что я никогда не забываю, как ты любишь манипулировать людьми! — Я отдернул руку, разорвав заклинание. — Если у тебя есть доказательства — предъяви их. Иначе — это очередная твоя игра. Или, хуже того — игра отца, в которой он использует тебя.
Я уже отошел от нее на несколько шагов, когда Шелла окликнула меня:
— Келлен!
Я обернулся — как раз вовремя. Шелла что-то бросила мне.
— Кажется, тебе очень нравятся монеты?
Поймав металлический кружок, я сразу понял, что это, бесспорно, монета кастрадази. Но откуда она у Шеллы?
— Где ты это взяла? — спросил я.
— Тебе говорили, что монет осталось совсем мало, верно? Ну, я наложила на эту небольшое заклятие подобия. И хотела посмотреть, куда она меня приведет, но тут ты как раз привел тайную полицию, и меня схватили.
— И чего ты хочешь от меня?
— Теперь ты сам выяснишь, куда она приведет. Обнаружишь то, что скрывает изобретательница. Может быть, тогда ты наконец увидишь то, что я хотела сказать тебе с тех пор, как мы были детьми.
— И что же?
Ее руки сотворили магический жест. Заклинание сокрытия окружило Шеллу, и она исчезла из вида.
— Не верь никому, кроме своей семьи.
Глава 50
ГОРА
Мы следовали за монетой. Или, вернее, я позволял ее странным вибрациям направлять меня, а остальные шли за мной. Миля за милей. Луна была уже почти в зените, а монета по-прежнему тянула меня вперед.
— Как вы думаете, что там, в конце пути? — спросила Нифения.
Фериус фыркнула, вытирая пот со лба.
— Лучше спроси, сколько еще до этого конца. Насколько я могу судить, маленькой сестренке Келлена не слабо было бы и за море отправиться, чтобы решить эту дурацкую задачку. — Она усмехнулась. — Что ж, неплохая вышла бы шутка.
— Если это шутка, Келлен, я прибью твою сестру, — предупредил Рейчис, восседая у меня на плече. — Ты хоть представляешь, сколько времени я уже не принимал ванну?
Я фыркнул.
— Думаю, да. А теперь хватит болтать о ваннах и дай мне сосредоточиться.
Я поводил рукой перед собой, чтобы монета снова завибрировала на ладони, указывая направление.
— И откуда все эти мысли о купании? — спросила Нифения, глядя на Айшека.
Гиена издала лающий смех, на что Нифения ответила:
— И нет, я не собираюсь бросать наши дела по предотвращению войны, просто чтобы раздобыть тебе сдобное печенье.
Она обернулась ко мне.
— А что вообще такое это сдобное печенье?
— То, что не надо давать жадным прожорливым животным, иначе потом от них не отделаешься, — пояснил я.
Монета плыла по воздуху, указывая на запад — и вверх по склону горы, так что я направился туда.
— Ты действительно не понимаешь суть делового партнерства, — заметил Рейчис.
Айшек рявкнул. Или, может быть, фыркнул. Я все еще не научился различать звуки, которые издавала гиена. Рейчис же, казалось, не испытывал никаких затруднений.
— И она тоже? — Белкокот смерил Нифению презрительным взглядом. — Эти людишки и правда бесполезные существа, да? — сказал Рейчис, глядя на Айшека.
— Почему он так смотрит на меня? — Спросила меня Нифения. Потом покосилась на гиену. — А ты что имел в виду, когда сказал: «Она не лучше»? Что все это означает?
Я объяснил, что Рейчис и Айшек, по-видимому, обсуждают концепцию делового партнерства.
— Ты не мой деловой партнер, — сказала Нифения гиене. — Ты мой талисман. Это важное и глубокое родство душ, а не какая-то там мелкая торговая сделка.
Гиена некоторое время что-то фыркала, а потом Нифения врезала мне по руке. Больно.
— Ой! За что?
— За то, что позволяешь своему белкокоту вбивать в голову моему талисману эти гадкие идеи о «партнерствах» и «равноправных отношениях». Теперь Айшек требует, чтобы мы с ним составили официальный контракт!
— Подожди, пока она не услышит пункт о свежем мясе, — прошептал Рейчис мне на ухо. И зафыркал. — Эта гиена еще привередливее, чем я.
— И не думай, что я не понимаю, как ты насмехаешься надо мной, чертов белкокот, — предупредила Нифения. — Если ты не в курсе, в моем арсенале есть талисманы, которые могут доставить много неприятностей живому существу.
Рейчис, расположившись у меня на плече и повернувшись к Нифении, рыкнул:
— Скажи этой голокожей, пусть наложит на свои глазные яблоки поисковое заклятие, чтобы она могла находить их по утрам.
— Двое изгнанников, белкокот и гиена, выходят на тропу войны, — буркнула Фериус. Она остановилась и покачала головой. — Похоже на начало шутки, но я почти уверена, что никто из нас не будет смеяться, когда станет некрасиво. Могли бы вы, дети, пожалуйста, перестать задирать друг друга? Я тут пытаюсь спасти мир.
— Простите, Фериус, — сказала Нифения.
— Что мне толку
