Замечание получилось резким и несколько двусмысленным. Нифения стиснула зубы, но затем лишь глубоко вздохнула.
— Вы правы. Тогда скажите, чем я могу помочь.
Фериус схватила меня за руку. Я разжал кулак и позволил монете сделать свое дело. Она повертелась еще немного и наклонилась к вершине горы перед нами.
— Смотри, куда указывает монета. Если на горе есть нечто большее, чем отбившаяся от стада коза, тогда, вероятно, это либо охрана, наблюдающая за незнакомцами, либо сигнальные устройства. Или, хуже того, ловушки.
Она отпустила мою руку.
— Нужно подняться туда, не столкнувшись ни с чем из перечисленного. А это значит: вы четверо идете, куда иду я, делаете то, что делаю я, и — главное — держите рты закрытыми дольше пяти секунд зараз.
С этими словами она обошла нашу компанию и направилась к вершине, бормоча о том, почему аргоси предпочитают путешествовать в одиночку.
Рука Нифении коснулась моей.
— Кажется, она беспокоится, Келлен. Как ты думаешь, она…
— Страшится цены, которую платят аргоси, — ответил я, следуя за Фериус вверх по склону.
Хотелось бы мне, чтобы это была единственная цена, которую придется заплатить.
К тому времени, как мы достигли вершины, я хромал. Фериус была права насчет ловушек. Она заметила проволочные растяжки и западни, которые варьировались от простых, но элегантных до невероятно сложных. Большинство из них мы миновали, и на пару минут я подумал, что навострился находить ловушки. Я понял, что ошибся, едва не наступив на шипы, спрятанные под дерном. Если бы Айшек не врезался мне в спину, я, боюсь, не отделался бы слегка оцарапанной пяткой.
Разумеется, были тут и часовые, и патрули, а это значило, что впереди находилось действительно что-то важное. Хотя именно они и мешали выяснить, что именно это такое. Мои заклятия не особо помогли бы, поскольку поджигать людей — не лучший способ проникнуть куда-то незаметно. К счастью, в арсенале Нифении нашлись колокольчики, звон которых действовал как дезориентирующее заклятие. Мы все — не считая Рейчиса, который забыл прикрыть уши лапами и потому постоянно шел не туда, — благополучно миновали большую часть охранных постов.
Как только Рейчис начал снова ориентироваться в пространстве, он взлетел над нами, используя деревья, чтобы углядеть охранников и ловушки, не заметные с земли. Айшек фыркал, предупреждая нас о скоплениях синего и зеленого мха, которые, по словам Фериус, были ядовиты и действовали, даже просто касаясь кожи. Видимо, кто-то и впрямь не желал присутствия посторонних…
К тому времени, как мы приблизились к вершине, горизонт уже окрасился в красно-оранжевые цвета рассвета. Монета легла мне на ладонь. Она вибрировала даже сильнее, чем прежде, но не указывала направление. Наша цель — что бы это ни было — находилась уже рядом.
— Ложись! — прошептала Фериус, когда мы приблизились к вершине. Она заставила нас ползти, отталкиваясь локтями и коленями. Дважды приходилось огибать участки ядовитого мха, так что двигались мы очень и очень медленно.
— Что случилось? — спросил я, когда Фериус остановила нас почти у самой вершины.
— Ничего, — ответила она.
— Я хотел спросить: что ты видишь?
Она раздраженно посмотрела на меня.
— Ничего. В этом-то и дело.
Остальные, игнорируя ее предыдущие инструкции, подползли поближе. Фериус была права: мы ничего не увидели, кроме плато на большой горе, начинавшейся ярдах в трехстах.
— Могла ли монетка ошибиться? — спросила Нифения. — Или, может, твоя сестра и правда послала нас туда-не-знаю-куда?
— Вряд ли сюда нагнали столько патрульных охранять ядовитый мох, — откликнулась Фериус. — Нет, нужно, чтобы кто-то подобрался поближе. — Она повернулась к Рейчису.
— Ты можешь это сделать действительно осторожно и тихо? — спросил я.
Он рыкнул.
— Келлен, неуклюжий и неповоротливый человечишко, спрашивает меня, могу ли я двигаться осторожно и тихо?
— Просто сделай это, — оборвал его я. — Это может быть важно.
— Впереди несколько кустов, — сказала Фериус, не подозревая о грозящей ей опасности. — Скажи ему, чтобы он прятался за ними по возможности.
Рейчис подполз прямо к Фериус, оказавшись с ней нос к носу.
— Перестань. Учить. Меня. Как. Мне. Делать. Мою. Работу.
Я начал переводить, но Фериус отмахнулась.
— У меня есть идея.
Рейчису же она сказала:
— Ну тогда, белкокот, чего ты ждешь?
Я бросил на него предостерегающий взгляд, давая понять, что сейчас не лучшее время бодаться с Фериус. Должно быть, он решил пожалеть меня — или по крайней мере отложить разборку до более удобного случая. Так или иначе, он тихо пополз вперед. Преодолев ярдов десять, Рейчис застыл. А потом исчез.
— Что с ним? — Я подскочил, позабыв о предупреждениях Фериус.
Она оттащила меня назад.
— Не двигайся. Он знает, что делает.
— Кажется, двадцать секунд назад ты так не думала!
Каждый нерв в моем теле дрожал, приказывая вскочить и бежать туда. Рейчис мог попасть в ловушку. Ему, может быть, больно! Нифения положила руку мне на плечо и жестом указала на Айшека. Гиена нюхала воздух, но не казалась обеспокоенной.
— У него очень острое обоняние, — тихо сказала Ниф. — Если бы Рейчис был ранен или напуган, Айшек учуял бы это.
Такая уверенность в обонятельных способностях гиены, возможно, успокоила бы меня, если бы Рейчис в свое время не заявлял то же самое. А потом выяснилось, что по большей части он врет и бахвалится.
Внезапное движение привлекло мое внимание, и белкокот появился из-за куста. Он ползком вернулся к нашей компании.
— Во имя семнадцати белкокошачьих богов! — пробормотал он.
— Ты вроде утверждал, что их девять?
— Девять? — переспросила Фериус.
— Не важно. Что ты видел, Рейчис?
— Эта гора — не гора, — ответил он.
— О чем ты говоришь?
Он выглядел так, будто пытался подобрать слова.
— Она похожа на гору, и я уверен, что она природная, но внутри у нее пустота.
— В смысле: как у вулкана?
Я никогда раньше не видел вулканы, но читал о них.
— Чертов потухший вулкан, — пробурчала Фериус. — Гитабрийцы и правда семи пядей во лбу. Ладно, они умеют строить и изобретать вещи! Но мне и голову не приходило, что они даже природные ландшафты к чему-то да приспособят!
— Да, но к чему? — спросил я.
— Пошли, — сказал Рейчис, возвращаясь назад. — Наверху нет охранников и ловушек.
Все мы осторожно и на всякий случай по-прежнему ползком двинулись следом. Миновав несколько футов,
