За раздумьями время пролетает в твою пользу, что удобно и порой так желанно. Ну, я прибыла на станцию. Каждые десять минут прибывает следующий трамвай. Если исходить из графика на висящем табло, то мне ждать две минуты. Чудно, на это я и рассчитывала. Пока что осмотрюсь. Знакомая уже станция — серо-белый перрон, огороженный с одной стороны станционной кассой. Там стоят автомат-кассир, выдающий за определённую плату билет. Так, сначала мне надо к нему. Что ты мне предложишь? Как и раньше, билет в один конец стоит недорого, ничтожно дёшево. Правильно сделала, что захватила с собой немного мелочи. Теперь ждём билет. Вот, получила. Возвращайся в общее меню. Да, пожалуйста, малыш.
О, мой трамвай прибывает! И соответствующее звуковое оповещение последовало. Пора садиться. Очередь небольшая, так что и места свободные найдутся. Так, турникет проглотил и одобрил мой билет. Можно проходить. Посмотрим места у окна. Вот, одно нашлось. Позволите сесть к окну? Спасибо. В нашем городе люди добрые и уступчивые. Порой даже старики уступают молодёжи, особенно когда мест много, а молодёжь из интереса к видам тянется ближе к окну. Конечно, многие из них после надевают наушники и уходят в мир музыку, наблюдая за природой и городом за окном. Ну, правда, вид зависит от линии трамвайного пути. Вид на этой линии — сначала исторический центр, а после спуск с холма и современный мегаполис. Вот сейчас жалею, что не прихватила с собой наушники, было бы здорово. Поди, не помру без них. Время есть, вздремну чуток по пути.
Некогда родной дом сейчас холоден и жесток в моих глазах. Получится ли перевоплотить его, возродить ту атмосферу, что наполняла внутреннее убранство при семействе Цас? Поскольку мама была единственный ребёнком в семье, то по праву наследства дом перейдёт под моё управление, если из жизни уйдёт и Цоболь Аух. В этом здании была как в плену. Для Марго Аух была нежеланна и ненавистна, а вот Цоболь… Его отношение ко мне было отличным от материнского. Юноша разрывался между двумя огнями: мной и матерью. Отныне в его жизнь придёт желанная свобода от материнского контроля и гнёта. Я обеспечу ему это.
Что ж, открываю дверь. Да, Марго Аух дома — два оборота говорят о присутствии хозяина. Должно быть, примет меня за своего сына. Вхожу. Дверь оставлю не закрытой на замок — так больше от неё толку.
«Цоболь, рано ты сегодня. Что, занятия отменили?» Чего и следовало ожидать от этой стервозной бабы. Вечно лелеет своего сынишку, строя из себя верную и заботливую маму, а сама — истинный деспот во плоти. Конечно, я промолчу. Не идёт навстречу, ведь привыкла, что сын обычно не отвечает ей на приветствие. Отношения между ними на деле натянуты, ни о какой теплоте и речи быть не может — они лишь создают иллюзию во избежание открытого противостояния и охотно верят в неё. Судя про звукам на кухне готовит к ужину. Бесшумно пройду к ней за спину. Особо в этой скромной, тесной кухоньке не развернёшься, тут нужно действовать мгновенно и эффективно. Итак, приступим. Заклинание лишило тебя всяких движений, даже мельчайшие мышцы не сократятся. Так ты умрёшь без особого насилия — не желаю пачкать этот дом кровью, тем более кровью ненавистного семейства Аух. Даже не поймёшь, что умрёшь, ведь прямо сейчас вся твоя нервная и опорно-двигательная система полностью парализованы магией. Очень удобное убийство — от остановки сердца и гибели головного мозга. Моя работа здесь выполнена. Время отчёта о проделанной работе…
Цоболь Аух в глубоком замешательстве со дня смерти матери. В день её убийства я осталась на месте убийства в ожидании встречи с ним. Его реакция на увиденное в доме оказалась неоднозначной и противоречивой. С одной стороны обретение свободы от внешнего контроля со стороны родителя, с другой отчаяние в связи с полной несамостоятельностью как личности. Были подобные мысли, но надеюсь на приобретение им самостоятельности и уверенности в себе. А в тот день спустя пару минут с захода в дом он впопыхах выбежал наружу и подошёл ко мне. В его глазах заявляла о себе растерянность и страх перед безызвестным будущим. Взгляд золотистых глаз блуждал из стороны в сторону, не скоро остановился на моём лице. Лишь одна фраза из моих уст: «Ты отныне свободен от материнской тирании, Цоболь Аух». После неё я ушла, оставив его в полном замешательстве и одиночестве.
С того дня прошло около четырёх дней. Мастер кузнечного дела ещё не нашёл себя в этой жизни и словно прибывает в трансе. На пару дней его отпускали на дополнительные выходные, но и это не вывело его в реальный мир. Его агрессия в мою сторону как в воду канула — ни следа, да и в целом стал сам не свой. Замкнут, скрытен, неразговорчив. Ведёт себя как скорбящий сын, но во мне закрались большие сомнения на этот счёт. Он просто полностью ушёл в свой мир и до сих пор прибывает там.
В последнее время я всё чаще ловлю себя на мысли, что после зарождения наших с Доном отношений он пересмотрел своё отношение к девушкам. Так что его окружают чуть ли не каждый день по три-семь девушек, предлагающие свои «дары любви» к молодому человеку или аж своё сердце.
