В то время, когда я жила в доме Аух, в моменты отсутствия матери, ты не был жесток или груб со мной. Я находила странным резкую смену настроения и отношения ко мне, стоило Марго Аух вернуться домой с работы или из города. В её отсутствие меня не лишали развлечений, но ограничивали выбор их. Могла спокойно подойти к тебе и спросить, чем я могу заняться. Ты называл мне список разрешённого, а я выбирала: почитать книгу, посмотреть телевизор, поиграть в куклы или порисовать за столом красками. Пока матери не было, этот человек присаживался рядом со мной и молча наблюдал за тем, чем я занимаюсь. Порой на тебя находила тоска и жуткая усталость, тогда запрокидывал голову назад и тяжко выдыхал. Моё детское любопытство переходило в тревогу, на вопрос: «Что с тобой, папа?», был ответ рассказом. Слабым, тихим голосом ты делился со мной своими переживаниями, потому что только я могла выслушать и как-то принять чувства, посочувствовать тебе в такое время. Твоей опорой была я. Стоило Марго Аух зайти на порог, ты менялся в лице и применял ко мне бранные слова и даже грубую силу. Тогда мне не хватало понимания причины этой смены, а она была наяву — твоя мать. Сын старался соответствовать ожиданиям матери, чтобы угодить и добиться её искренней любви, но в ответ получал лишь тиранию. Поскольку никого больше не было, то, борясь со своими внутренними противоречиями, ты вновь и вновь жертвовал собой в попытке смириться и ужиться с матерью.
Наши с тобой отношения не были похожи на детско-родительские.
— Ты мне словно старший брат… Я всем сердцем отказывалась верить в то, что ты ненавидишь меня. Всегда хотелось видеть тебя добрым и заботливым. Прости, что оставила тебя одного.
— И каждый раз я поражался… тому, что ты продолжала тянуться ко мне… словно ничего и не было… В глубине души я… честно, боялся за тебя… И защищал от неё. Потому что… любил тебя как младшую сестру и нёс ответственность за тебя…
— Спасибо за это…
Он… испытывает сродство со мной. Чувствует, что сейчас может доверить мне всё, что может высказать.
Помню, однажды пробегая по коридору, в котором на столиках по усмотрению Марго Аух стоят старинные вазы, не рассчитала свою скорость и на углу задела одну из ваз. Прибежавшая на грохот хозяйка пришла в бешенство при виде разбитой вазы, да ещё и застукав меня поблизости. Она, было, начала идти на меня, как Цоболь встал между нами. Тогда он взял вину на себя, в итоге получил в лицо ремнём. По наказу матери последовав в свою комнату, он успел по пути взглянуть меня с лёгкой заботливой улыбкой, утешая меня рыдающую. В тот вечер я ослушалась наказа Марго Аух и заглянула к нему в комнату, шёпотом разговаривала с лежащим на кровати опекуном, который, отвернувшись к стенке, тяжко вздыхал. После беседы он развернулся ко мне, тогда я прилегла напротив него и оказалась заключённой в его объятиях. После он никогда не заключал меня в объятия, потому что на него сильное влияние оказывала мать. Стоило мне провиниться в чём-то перед его матерью, как получала удары в лицо или же ремнём по попе. В такие моменты он был жесток со мной, потому что боялся получить от матери сам и ожидал одобрения от неё. Цоболь понимал, что окажись я в руках его матери после совершения провинности, то моя жизнь будет также сломана, как была сломана его. Поэтому он делал всё, чтобы защитить меня от неё. Вся его жестокость, строгость ко мне были прикрытием, сам он… сам Цоболь никогда не ненавидел меня, потому что сам был ещё ребёнком. Всё же моя любовь к нему, словно к старшему брату, была ему приятна, желанна и делала его чуточку счастливым. Именно счастья и того, что кто-то его любит искренне, ему и не хватало. Он беден на чувства.
Поэтому я ему крайне благодарна. Спасибо, Цоболь.
— Печка уже растопилась, думаю, можно приступать.
— Да, приступай.
Цоболь убрал объятия и слабо улыбнулся устами, зато глаза не скрывают его радости.
— Давай потом обсудим всё, Чара, мне надо работать.
— Как скажешь. Увидимся.
— Обязательно.
Ну вот, Цоболь вновь в деле. Эти двое — кузнецы по прирождению, сразу видно. Всё же Аух нашёл полезное для общества занятие, которое пришлось ему по душе. Хоть чем-то может занять себя в жизни, не сидит, не мучается без дела. А мне пора возвращаться в общежитие и звать ребят на совместное выполнение внеаудиторной по физике. Эхэ-хэ. Надеюсь, всё сладится.
Работая вместе над внеаудиторными работами, высвобождается прилично времени. На нашем курсе произошёл серьёзный отсев небоеспособных и неуспевающих студентов, в итоге остались в живых только самые «продвинутые» в профессии ребята. Всего осталось одиннадцать человек — два-три стола сомкни и занимай места! Так что все уместились в одном уголке и активно друг с другом консультировались. Совместное решение задачек облегчило мне обучение хотя бы по одному предмету, но ребята объединились и по другим дисциплинам. Таким образом, благодаря взаимодействию, поднялся общий
