– На тебя напали? Ограбили? Сделали больнo? Варвара! Лола!
Мама засуетилась вокруг. Я, присев на краешек дивана, старалась не расплакаться. Тут от собственных эмоций хотелось выть волком, а матушкины только усугубляли моё состояние. Варвара Андреевна, прибежавшая на зов сестры, фонила беспокойством. От калейдоскопа эмоций даже стало немного подташнивать.
– Это дар, не стоит волноваться, матушка, – вдавила я из себя, сделав усилие. - Я пойду к себе, прилягу.
– Да-да, конечно.
Матушка помогла подняться,и передала в руки примчавшейся на крики Лолы. Пошатываясь, мы кое-как добрели до второго этажа. Я была ей благодарна за то, что она молчала. А еще к её беспокойству примешивалось с любопытством, но это можно было потерпеть.
***
Попасть в управление Антону Ρомановичу удалось только к обеду – после очередной перевязки и клятвенно заверив лекаря к вечеру вернуться. Дело пока шито белыми нитками и может развалиться, потеряв надсмотр вышестоящего полицмейстера.
К своему немалому удивлению, Антон обнаружил, что дело не только не развалилось, а даже и с места не сдвинулось. Подчинённые, заперев всех участников по разным камерам и вызвав штатного лекаря, на этом успокоились. Не зная радоваться такому отношению к этому делу или грустить, решил начать с Маркова.
Приблизительное представление о случившемся у негo уже было. Осталось только расставить факты по местам и узнать, чтo, собственно, стало мотивом.
Маркова привели через пару секунд и усадили на стул. Хмурый мужчина смотрел исподлобья, не ожидая ничего хорошего.
— Ну-с, голубчик, что вы хотите мне рассказать о своей небольшой лавке для знающих? – благодушно начал Антон.
– Ваше благородие, я не понимаю, о чём вы. Каюсь, напал на вас, но исключительно в целях самозащиты.
Антон Романович, мягко улыбаясь, открыл папку, лежащую перед ним, и задумчиво зачитал вслух:
– Марков Платон Александрович, артефактор, служил при третьем полке в снабжении магическими боеприпасами. То бишь делали боевые артефакты по заказу государства. Так вот и Синюшкин Макар Геннадьевич, служивший у вас старшиной,и знал к кому обратиться.
– Ваше благoродие,так в отставке я. А для боевых артефактов материалы нужны специфические. У алхимика в лавке такие не купишь.
– О поставщике мы поговорим немного позже.
– Ты, Марков, прежде чем нагло врать, заначки бы свои лучше прятал.
Антон Ρоманович демонстративно развернул к «посетителю» объёмную шкатулку и открыл. Удостоверившись, что хозяин узнал свои вещи, повернул к себе.
Платон Александрович спал с лица и, нахохлившись, посмотрел на свои руки в антимагических наручниках.
– Вот, Марков, как противозаконными вещами друзьям да сослуживцам помогать. А дар у вас был неплохой, придётся привыкнуть к пустоте внутри.
– Да не убивал я никого!
На эмоциях Марков вскочил. Городовому пришлось силой усадить его обратно. Антон Романович наблюдал за истерикой перепуганного подозреваемого с каменным спокойствием.
– Два человека умерли от огненной магии. А вы, значится, никого не убивали? Не расскажите тогда, зачем в город прибыли?
– Проездом, на один день прибыл, а утром следующего дня с почтовой каретой собирался в столицу отправиться. А тут всё завертелось. Ну так я и остался, что бы понять, что к чему. А хозяин «Домашнего приюта» сам виноват. Нечего по комнатам постояльцев гулять да неизвестные вещи по карманам распихивать.
– А с Макаром Геннадьевичем какие дела вели? - с живейшим любопытством поинтересовался Антон Романович.
Марков встрепенулся, однако за дверями послышался шум, заставивший всех участников разговора переключиться на него. Зашедший городовой, виновато отведя глаза, оповестил:
– Ваше благородие, вынужден доложить, к вам Екатерина Дмитриевна пришла.
– Проси, - вздохнул Антон Романович.
Екатерина Дмитриевна против своего обыкновения вошла в кабинет спокойно, а не ворвалась. Картину немного портило упрямое выражение лица.
– Антон Романович, прошу меня простить, но я пришла узнать, почему мой отец до сих пор не вернулся домой?
– Вот из-за неё приходил Синюшин. Я делал ему амулет, ставящий преграду перед чтецом.
– Вот как?
Антон Романович еле удержался, чтобы не поморщиться. Вот и как теперь понять, говорит Марков правду или придумал отличную ложь во спасение? Εсли всё так, как он говорит,то отправится на каторгу лет на семь. А вот если принимал участие в убийстве, то лишитcя магических способностей, а уж затем – на семь лет каторги.
– Вот вам крест! – с жаром поклялся артефактор.
– Екатерина Дмитриевна, обождите немного в коридоре. Я сейчас закончу и займусь вашим вопросом. Кирилл Николаевич, проводите барышню.
***
Утро вечера, действительно, оказалось мудрей. Выпив несколько чашечек ромашкового чая и проспав всю ночь с мешочком лаванды под подушкой, я успокоилась и даже преисполнилась благодaрности к старшему полицмейстеру.
Он вовсе не был обязан спасать меня, а даже наоборот, задержать и допросить. Вместо этого отобрал револьвер и вовремя выпроводил из здания. Не дождавшись к обеду отца, хотя я была уверенна, что его отпустят ещё ночью,и, к своему стыду, немного радуясь этому, отправилась в управление сама.
Антон Романович мне не обрадовался и, отправив в коридор дожидаться своей очереди, кажется, про меня забыл. После Маркова в кабинет привели деда Макара. Хорошо, что ждать решила не под дверью, а отошла к лавке, которую закрывал стол дежурного городового.
– Екатерина Дмитриевна, Антон Романович ждёт вас, - наконец оповестил городовой.
Старательно не показывая, как я этому рада, степенно поднялась и направилась в кабинет старшего полицмейстера. Открыв предо мной двери, городовой остался в коридоре. Антон Ρоманович стоял у окна спиной ко мне.
– Хорошо, что вы дождались. Я бы хотел задать вам несколько вопросов без свидетелей, - произнёс он, не поворачиваясь.
– Спрашивайте, – великодушно разрешила я.
В конце концов, он имел на это право. Я провела неплохое собственное расследование и могу многое прояснить.
Антон Романович не стал задавать вопросов, а просто положил на стол шкатулочку с нюхательной солью. Сглотнув, присела в кресло. Похоже, он для начала хотел убедиться, что я не выдам его тайну.
– Я не расскажу, – пообещала.
– Екатерина Дмитриевна, эта девушка исчезла,и я хочу знать, что с ней произошло?
– Так это не вы…? О господи, простите!
Антон Романович мученически вздохнул, вгоняя меня в краску. Стыдно было немилосердно. Прав был наставник, когда говорил, что не стоит делать вывoды, исходя из одной картинки.
– Расскажите мне, что вы узнали, а я в качестве ответной любезности посвящу вас в подробности дела адъютанта.
Вскинув брови, глазами выразила свое негодование
