У меня пересохло в горле, и я сглотнул.
– Когда ты приветствовал меня, ты сказал, что я, возможно, узнаю истинный источник твоего могущества. Я не уверен, но мне кажется, что твое могущество менее заметно и менее внушительно, чем у прочих богов. Им руководит твой разум, и, конечно, ты силен как воин, в обычном смысле слова, но источник этой силы – в другом. Твое могущество связано с седьмой Песней. Со способностью видеть не глазами, а сердцем.
Дагда приподнял брови.
– Было время, – хриплым шепотом продолжил я, – когда я отдал бы все на свете за возможность снова видеть мир собственными глазами. Да, мне по-прежнему этого хочется. Очень сильно. Но теперь я знаю, что существуют и другие способы видеть.
Дагда легко сжал мои пальцы.
– Ты видишь все, что нужно, Мерлин.
Он выпустил мою руку, и наши взгляды встретились. Мы смотрели друг на друга довольно долго.
– Я скажу тебе еще кое-что. Несмотря на то, что ты перенес немало страданий, и еще много горя и потерь тебе предстоит пережить, тебя ждут чудесные вещи, мальчик мой. Действительно чудесные вещи!
Глава 34
Эликсир
Взгляд бездонных глаз Дагды скользнул по стволу дерева, по сверкающим каплям росы, устремился к корявым корням, которые исчезали в бескрайнем тумане, и задержался там на мгновение, словно сквозь белую завесу бог видел то, что происходило в горних мирах. Наконец он заговорил:
– А теперь посмотрим, что я могу сделать для этой девочки, с которой вы связаны не только узами дружбы, но и узами крови.
Он протянул здоровую руку к Рии, лежавшей на одеяле из белой мглы. Она была неподвижной и безжизненной, словно статуя. Краски сошли с ее лица, а наряд из ветвей и листьев увял. Сердце сжалось от страшной тоски, я испугался, что она умерла слишком давно, что тело ее остыло и теперь даже величайший из богов не сумеет оживить ее. Ведь Гври сказала мне, что Дагда, несмотря на все свое могущество, не может вернуть к жизни того, кто ушел.
Он закрыл глаза и очень осторожно поднял безвольную руку мертвой. Казалось, он к чему-то прислушивается. Затем, не открывая глаз, он приказал мне:
– Ты можешь отпустить ее, Мерлин.
Я подчинился не сразу, потому что боялся, что это будет означать для Рии верную смерть. Я подумал, что как только ее дух покинет меня, как только он улетит, я потеряю всякую надежду снова увидеть ее живой. Мне очень хотелось услышать смех своей сестры, но сильнее этого желания был страх потерять ее навсегда.
– Мерлин, – повторил Дагда. – Пора.
И я позволил ей уйти. Я почувствовал, как где-то в глубине моего существа ожил ее дух. Затем ее душа оставила меня. Сначала у меня возникло ощущение, словно кровь медленно, тонкой струйкой вытекает из меня, а потом она хлынула рекой, разрушающей плотину. Мои незрячие глаза наполнились слезами, потому что я знал: неважно, вернется ли Риа в свое смертное тело или нет, мы с ней никогда больше не будем настолько близки, абсолютно близки.
Я медленно, очень медленно выдохнул. Обрывки тумана сплелись в воздухе между нами, образуя мерцающий мост, соединявший наши тела. Магический мост парил в воздухе всего мгновение, а затем исчез.
Только после этого я обратил внимание на рваную рану на виске Рии. Рана начала заживать, закрываться изнутри. Кожа стягивалась, кровавые пятна цвета ржавчины исчезали с ее волнистых волос, с шеи, с ее зеленого костюма. Краски возвращались на лицо. Листья и стебли, составлявшие ее костюм, снова зазеленели.
Указательный палец Рии задрожал. Шея распрямилась. Ее серо-голубые глаза открылись, и одновременно открыл глаза Дагда. Пристально глядя на корни, с которых свисали ветви омелы, она робко вздохнула. Обернувшись к Дагде, она улыбнулась и сказала:
– Ты живешь на дереве, так же, как и я!
Ее смех, звонкий, словно колокольчик, разнесся над туманной долиной. Я засмеялся вместе с ней, и Дагда разразился глубоким, раскатистым смехом. Он даже дрожал от радости, и величественное дерево тоже начало раскачиваться под небесами. Капли росы падали сверху, разлетались и искрились. Несчастье, примостившийся на моем плече, весело заклекотал. Мне показалось, что сама вселенная присоединилась к нам и тоже смеялась.
Сверкая глазами, Риа села и повернула ко мне голову.
– Мерлин, ты сделал это! Ты спас меня.
– Нет. Тебя спас Дагда.
– Не без твоей помощи, юноша. – Старик убрал со лба седые пряди. – Ты хранил ее дух так же бережно, как и ее смертное тело, и поэтому не дал ей умереть по-настоящему. Она достаточно долго оставалась с нами, и я сумел вернуть ее тебе.
Взгляд его переместился на Рию.
– Ты тоже помогла мне.
– Я?
Старик медленно кивнул.
– Ты наделена светлой, лучезарной душой, Рианнон. Необычайно светлой. Ты обладаешь неисчерпаемой жизненной силой; пожалуй, она может сравниться с могуществом, которое я вложил в одно из Сокровищ Финкайры – Огненный Шар.
Риа покраснела.
Я вспомнил мерцающую оранжевую сферу, которую спас из-под развалин Черного замка.
– Он имеет какое-то отношение к исцелению, верно?
– Да, к исцелению. Но не тела, а души. Потому что Огненный Шар в руках мудрого человека может возвращать душе надежду, радость, волю к жизни, желание жить.
Дагда обернулся ко мне.
– Ты, Мерлин, лучше других знаешь, как ярко сияет душа твоей сестры.
Я вдруг понял, что до сих пор ощущаю в душе, в сердце, присутствие Рии. Частица души моей сестры осталась во мне. И я знал, что она останется со мной навсегда.
– Да, – сказал хрупкий седой старик. – Твое обучение искусству волшебства только началось. Но близкое знакомство с мудростью и душой твоей сестры было частью его. Важной частью.
– Моя восьмая Песня, можно сказать.
– Да.
Я взглянул на Рию.
– Айла пыталась сказать мне это, а я ее не понял. Но теперь, как мне кажется, я начинаю улавливать, в чем смысл.
Она прикоснулась к своему амулету.
– Другими словами… ты научился слушать инстинкты.
Несчастье издал звук, который можно было принять за смех.
Проведя рукой по туманной завесе, которая поднималась снизу, я внимательно всмотрелся в лицо Дагды.
– Инстинкт говорит мне, что Финкайра – мой настоящий дом. Но все же… другой инстинкт говорит, что это не так. В чем же правда?
Старик грустно улыбнулся.
– А, ты начинаешь учиться! Так же, как истинная любовь, заключающая в себе одновременно радость и печаль, инстинкты часто говорят нам противоположные вещи. Однако в этом случае я могу ответить на твой вопрос. Людям из иных мест не суждено долго жить на Финкайре. Да, ты чувствуешь себя здесь как дома, но все же в один прекрасный день ты должен будешь вернуться на Землю. Ты можешь остаться еще ненадолго, потому что у тебя есть здесь незаконченное дело, но в конце концов тебе придется уйти.
Я до боли прикусил губу.
– Ты всемогущ, разве ты не
