Лунная дорожка невозмутимо серебрилась, искушая непознанными тайнами. Как утверждала Яна, я все же прошла по ней несколько шагов. Хотела ответить, что ей это просто показалось, но промолчала — стоило столько возиться, чтоб потом убить надежду? Я ведь и сама, когда загадывала и смотрела на звездное небо и лунный диск, представляя картины будущего, верила. И даже работа в прокуратуре не смогла искоренить эту глупую и наивную веру в чудеса. Без нее жизнь стала бы пустой, а порой бессмысленной и безнадежной.
* * *Стояли предрассветные сумерки. Небо только-только начинало светлеть: темно-синий сменился робкой голубизной. На западе еще светились звезды, над землей стелился туман. Перекликались ранние птицы.
Ярослав неслышно приблизился к озеру, плеснул в лицо водой. На мелководье за ночь она успела остыть, холодные капли смыли остатки сна. Драконица, почуяв его отсутствие, мгновенно пробудилась и бесшумно, не тревожа остальных, поднялась.
— Спи, — тихо сказал мужчина Яне, присаживаясь рядом. Пространство вокруг сладко дремало, даже роса еще не выпала.
— Я посижу с тобой.
— Это роскошь. Спи, моя хорошая.
— Здесь есть травы, редкие забытые травы, — даже без уточнений можно не сомневаться, что их действие на себе Яна давно опробовала. — Я спать не хочу, лучше побуду рядом с тобой.
Не дожидаясь новой порции возражений, драконица пристроила голову у него на коленях. Потом немного подумала и присоединила лапы.
Колдун улыбнулся, и было в его взгляде столько теплоты — любая девушка б умерла от зависти. А иные без колебаний отдали бы душу.
— Может его зельем подпоить? — поинтересовалась Яна, алчно покосившись на Александра. — Тогда точно все о дознавателе расскажет.
— Он и так расскажет, — возразил Ярослав. — Ему просто нужно немножко времени.
— Тогда ладно, — успокоилась зеленоглазая красавица.
Она закрыла глаза, запоминая каждое мгновение.
Крик раздался на другой стороне озера. Слишком тихий, чтоб разбудить спящих, но Яна с Ярославом отлично расслышали.
— Что случилось? Аж мурашки по коже! — встревоженно спросила драконица.
Голос напоминал детский и был полон боли.
— Олениха ножку сломала.
Минута прошла в молчании.
— Скажешь Ольге суп сварить, — распорядился мужчина поднимаясь. И словно оправдываясь, перед собой, Яной — непонятно, добавил: — У нее ребенок маленький, кофейный, в белую крапинку.
Глава 14. Старая крепость
— Залезай.
— Сюда? — глупо уточнила, коснувшись коричневого бока. Олень никак не отреагировал.
— Ну не на рога же! — раздраженно бросил Ярослав.
Рога были великолепные, ветвистые и словно покрытые бархатом. Животное повернуло голову и насмешливо сощурило карие глаза. Я положила ладони на круп, но не рассчитала сил и соскользнула вниз.
— Теряешь сноровку, — ехидно отметил мужчина.
Вроде я ее имела?! Всю жизнь объезжала диких оленей без седел! Безумно хотелось спать, а еще, чтоб от меня отстали. Однако Ярослав думал иначе и с интересом наблюдал за процессом покорения оленьей спины. Хозяину, похоже, было все равно или он решил, что это новый вид массажа. Я подпрыгнула, подтянулась, возрадовалась, а потом заметила на руке комара…
— Тебе помочь? — участливо спросила Яна.
Ох, лучше б она промолчала!
Зверь наклонился, сорвал пучок травы. Образовалась «лесенка». Ярослав проследил за моим взглядом, улыбнулся. Хоть у кого-то сегодня хорошее настроение! На этой оптимистичной ноте я, наконец, взобралась наверх. Между прочим, порядочные олени не бывают такими большими! Сидеть жестко и неудобно, держаться не за что! Я поерзала, стараясь устроиться комфортнее. Показалось, или в глазах зверя промелькнуло сочувствие?
«Экзотическая туристическая поездка, — сказала себе решительно. — Бесплатная туристическая поездка, мне удобно и хорошо!» Олень обернулся и фыркнул, птичий крик напомнил взрыв смеха. «Но ведь это же лучше, чем идти пешком!» — больше никто не решился спорить.
Небо сноровисто затянули серые тучи, позади нас, в горах, шел дождь. В обед выглянуло солнышко, и Яна радостно воскликнула:
— Горы дымят!
От земли поднимались белые клубы пара. Густой, молочный туман скрывал вершины, уходил ввысь и, будто, стало два неба — и сверху, и снизу причудливые облака. Они изменялись каждое мгновение, а через несколько минут и вовсе исчезли — вода испарилась.
На ночлег остановились в просторном и светлом буковом лесу. Под ногами шуршали прошлогодние листья, корни стелились по земле, образовывая удобные «лесенки» на склонах. Трава почти не встречалась: мощные кроны пятидесятиметровых великанов неохотно пропускали солнечные лучики. Казалось, что высокоочищенные от сучьев светло-серые стволы касаются облаков.
Животные разбрелись пастись, Александр заснул. Он постоянно спал после беседы у озера. Разговоры с ним выходили короткие, бессвязные, мужчина быстро уставал. Тем не менее, несмотря на тяготы пути, ему становилось лучше. Ярослав говорил, что через несколько дней больной совсем поправится, пока в это верилось с трудом.
В лесу царила тишина. Весело резвились, обнимая котелок, язычки пламени. По дороге колдун нарвал травок, и мы сидели вокруг костра в ожидании чая. Стадо диких кабанов обошло лагерь стороной, донесся только топот угасающих шагов. Яшка лежал, приспособив один из корней под подушку. Раньше он предпочитал рюкзак, но в дороге ткань запачкалась, обтрепалась.
Спокойствие, умиротворенность дремлющего леса передались и его случайным визитерам. Саше снились яркие, красочные и добрые сны. Ярослав, улыбаясь, любовался огнем, а Яна вспоминала лунную дорожку и радовалась, что желание так быстро начало исполняться.
— Как вкусно, — выдохнула я.
Чай пах душистым разнотравьем: чабрец, мята, листья малины и что-то еще, дарующее напитку неповторимый вкус. Я зажмурилась, вдыхая нежный аромат, чашка обжигала пальцы.
Яна довольно похвасталась:
— А готовит он еще лучше.
Мне почему-то вспомнилось серое месиво в котелке, словно прочитав мои мысли, бескорыстная пиарщица добавила:
— Диетическая еда на вид всегда критики не выдерживает. Ты грибной суп не пробовала, а еще лучше пирожки с ягодами.
Она тихонько вздохнула, вспомнив дом и противень с выпечкой. Я отпила еще один глоток, улыбнулась:
— Миллионы женщин о таком мечтают: готовит, убирает, миллионер, маг.
— «Читающий» мысли? Не смеши меня, — ответил Ярослав. — Кто захочет жить, словно на ладони?
«Все равно, если любишь», — промелькнуло в голове.
— Разве это помеха?
— Для измен неразрушимая помеха.
«Не простил», — поняла внезапно.
— А ты бы простила? — тихо спросила Яна.
Знать все наперед… Знать, как она придет утром, как ветер растреплет волосы, как попробует поцеловать при встрече. И будет отчаянно врать, кричать, что он ее не любит.
Видеть красный шелк простыней и его. Невысокого, небогатого. С огромным самомнением и набором лживых слов. Что и кому она хотела доказать?
И ветер… Холодный ноябрьский ветер. Разбитый стул, отголоски ее голоса, соленые капли ее слез…
— Нет. Никогда.
Хрустнуло, сломалась под весом оленя сухая ветка.
— Говорят, это неправильно, — добавила я тихо.
«С таким подходом у тебя никогда ничего не будет. Мужику, как корове, нужен длинный поводок, попасется и обратно придет, погреться. Так живут миллионы семей», — твердили подруги. Я не спорила — ничего им не докажешь, но не изменяла своим принципам. Возможно, зря.
— Правильно, — глухо произнес Ярослав. — По-другому не может быть.
Олени излучали спокойствие,
