Пейтон рассмеялся.
– Если бы я знал, что ты занимаешься изучением этого вопроса, я бы надел свой килт.
О, снова началось! Мое сердце колотилось, а колени дрожали.
Через пять минут Пейтон припарковал машину на небольшой стоянке перед пабом. Тусклый свет, пробивающийся из-под двери паба, как будто манил посетителей. Дверь открылась, и гитарные риффы донеслись до стоянки. Пейтон вежливо дал мне войти первой. Я была поражена, как много людей собралось в таком тесном помещении. Я протиснулась дальше и была рада, когда почувствовала руку Пейтона на своем плече. Он направил меня к свободному столику в углу.
В этой части паба было немного спокойнее. Посетители толпились у стойки, рядом с двумя гитаристами. Я села и поправила блузку. Было жарко, дымно, но при этом царило оживленное и приподнятое настроение. Это было лучше, чем большинство вечеринок, на которые таскала меня Ким.
Невысокая официантка ловко балансировала с подносом среди гостей, а затем поставила его перед нами, чтобы принять заказ. Два эля и одну рыбу с картошкой. Сегодня я наконец должна была попробовать местную кухню, и Пейтон предложил мне хаггис. При этом он любезно объяснил мне, что хаггис – это овечий желудок, наполненный потрохами. Бе-е-е!
Настроение было приподнятым из-за живой музыки, но для разговора приходилось кричать. Поэтому я подвинулась ближе и наклонилась к Пейтону.
– И как прошла встреча с твоим братом?
Пейтон незаметно слегка отодвинулся от меня и пожал плечами.
– Так себе. Он нервничает. И хочет познакомиться с тобой.
– Со мной? Почему? Что ты рассказал ему обо мне?
– Ничего особенного, просто ему любопытно.
Музыка стихла. Гитаристы сделали перерыв. Было сказано несколько тостов, и кружки столкнулись друг с другом. Один из музыкантов крикнул что-то, люди рассмеялись и отвернулись.
– Что он сказал? – спросила я.
– Он предлагает, чтобы кто-то другой сыграл в перерыве. Хочешь?
Хотя я хорошо играла на гитаре, мне не хотелось опозориться перед Пейтоном.
– Нет, нет. Лучше не надо. Хоть я и играю… но не настолько хорошо, чтобы играть перед кучей людей. А ты?
Он ненадолго задумался. Затем кивнул.
– Хорошо, я не играл целую вечность, но почему бы и нет?
Он решительно встал, взял меня за руку и подтолкнул к стойке. Коротко кивнул улыбающемуся музыканту, поклонился остальным и сел на стул. Когда наступила тишина, он откашлялся и затем запел гэльскую песню.
Несмотря на то что я не понимала ни слова, мелодия проникала мне прямо под кожу. Пейтон перебирал гитарные струны в унисон с моим сердцем, не отрывая от меня взгляда. Как будто здесь были только мы. Мир вокруг замер. Только он, я и старая песня. Когда отзвучали последние аккорды, слушатели зааплодировали, а музыкант заказал Пейтону виски. Люди хвалили его и просили исполнить еще одну песню, но он отказался.
– А теперь ты, – беспощадно сказал он и вложил мне в руки гитару. Люди ободряюще захлопали, и поэтому я не могла отказаться. Серьезная и задумчивая, опустилась на стул. Я робко улыбнулась всем, прежде чем энергично ударить по струнам.
«No, woman, no cryno, woman, no cry…»Посетители засмеялись, наверное, ожидая чего-то другого, и затем во все горло начали петь со мной. И это очень хорошо, потому что я неплохо играю, но петь – это не мое.
Я нашла Пейтона взглядом. Он не пел, но улыбался. Ну хотя бы так. На последних строчках мой голос утонул в аплодисментах. Улыбающийся мужчина вручил мне виски. Я поблагодарила его. Под аплодисменты гостей мы с Пейтоном вернулись к своему столу.
– Ты и вправду был очень хорош, я не могу с тобой соперничать.
Было очень жарко и нечем дышать. Развязав шейный платок, я вытерла им вспотевшую шею. Внезапно Пейтон замер. Он смотрел в вырез моей блузы и выглядел потрясенным. Непринужденная и веселая атмосфера исчезла. Он грубо схватил меня за руку и притянул к себе, затем взял мой медальон.
– Что это? – его голос прозвучал опасно тихо. Он сжимал мою руку, как тисками, и холодным взглядом буравил меня.
– Ничего… Что это значит? Отпусти меня!
Я попыталась вырвать свою руку, но он только притянул меня еще ближе.
– Сэм, – прозвучало почти угрожающе, – сейчас ты должна сказать мне, откуда у тебя этот кулон.
Я вообще не понимала, что здесь происходит. Пальцы болезненно впились в мою кожу, а его лицо потемнело. Скулы Пейтона заметно напряглись, а крепко сжатые губы побелели.
– Ты делаешь мне больно! Что с тобой?
Мощным рывком я освободила руку и потерла красный отпечаток его пальцев на моей коже. Пока не получу объяснения его глупому поведению, не скажу ему ни слова. Я нетерпеливо барабанила пальцами по столешнице, но вместо того, чтобы ответить мне, Пейтон просто встал и покинул заведение.
Минуту я сидела, недоумевая. Еще даже не принесли наш заказ. Я вытащила из своего кошелька десять фунтов, положила на стол и последовала за своим загадочным спутником.
За дверью его не было. Я пересекла улицу и осмотрела стоянку. Машина все еще была на месте. Я неуверенно подошла. Пейтон облокотился на машину сбоку и не заметил меня.
– Ты можешь наконец сказать мне, что на самом деле с тобой происходит? – закричала я на него. Я была очень зла. Я представляла себе этот вечер совсем по-другому.
– Со мной? Ты действительно спрашиваешь об этом?
Я пожала плечами. Пейтон тоже был в ярости. Что это было? Псих!
– Да! Я спрашиваю! Что за номер ты выкинул в пабе? У меня нет желания терпеть твои постоянные смены настроения.
– Я всего лишь хочу знать, что это такое! – Он с отвращением указал на мой кулон.
– Это называется украшение! Семейная реликвия, если хочешь знать! Но это не твое дело. – Я завязала шейный платок так, что медальон скрылся под ним, и скрестила руки на груди.
– Семейная реликвия! Семейная реликвия Кэмеронов! По крайней мере, это многое объясняет!
О Господи! Я совсем не понимаю этот мир. Почему все шло наперекосяк, как только я собиралась поцеловать парня? Я была близка к тому, чтобы расплакаться. Час назад все было замечательно, а теперь мы стояли друг против друга, как враги, и я даже не знала почему! В любом случае я не хотела, чтобы все так закончилось между нами. Осторожно я протянула к нему руку.
– Пейтон, пожалуйста. Скажи, что происходит. Я вообще не понимаю, почему ты так злишься.
Слеза скатилась по моей щеке. Но он казался каменным. Юноша не шевелился и по-прежнему не давал мне ответа.
– Пейтон! – вскрикнула я еще раз. Мне хотелось ударить его только для того, чтобы добиться хоть какой-то реакции.
Он покачал головой, провел рукой по волосам и опустил взгляд.
– Мне надо идти. Мы больше не можем встречаться.
Все еще не глядя на меня, он сел в машину и запустил двигатель. Я дрожала и беспомощно наблюдала, как он уезжает. Слезы текли по моему лицу, но я этого не замечала, поскольку все еще смотрела на уменьшающиеся огни его машины.
Горстка людей, смеясь, вышли из паба и исчезли за углом. Я стояла как вкопанная. Я просто не могла понять, как такое могло произойти. Полная гнева, боли и отчаяния после таких поступков Пейтона, я хотела кричать. Но вместо этого я вытерла слезы с лица и отправилась домой. К счастью, мы не уезжали из Авимора. Через десять минут я была дома.
Вошла, прошла по коридору и скрылась в своей комнате. Вопросительный взгляд Элисон меня не интересовал. Она была очень вежливой и не задавала мне вопросов вслух. Я захлопнула за собой дверь и бросилась на кровать. Я плакала навзрыд, зарывшись в подушки, пока не начала
