Сгущались сумерки. С брезгливой осторожностью опустившись на колени, Гиффорд ощупал края одной из каменных плит и, сморщившись от напряжения, поднял ее над прочими. Под камнем оказалась отнюдь не земля, но вертикальный ход с приставленной к стенке лестницей. Как только плита над его головой встала на место, он ощупал стену, отыскал гладкий камень и нехотя приложился к нему губами.
Камень с едва уловимым шорохом сдвинулся в сторону, и навстречу ему хлынул поток холодного света.
Шагнув вперед, он оказался в странном подземелье, что находилось под внутренним двориком дома близ Биллингсгейта, но в то же время – в местах совсем иных. В тот же миг остатки маскировки исчезли, как не бывало: подозрительно грациозное, текучее пожатие плечами – и на месте Гилберта Гиффорда возник совсем иной человек.
Успел он в самую последнюю минуту – еще немного, и вся защита сошла бы на нет. Недооценил, сколь чертовски медленным может стать путешествие, когда путник обречен еле-еле тащиться по обычным дорогам на обычных лошадях, а пища, не принесенная в дар дивным как подобает, поддерживать маску не помогала ничуть. Однако Халцедонового Чертога он достиг благополучно, ну а задержку по пути к Феллипсу вполне сумеет объяснить.
Вначале ему надлежало доложить обо всем своей королеве.
Еще одна волна ряби вдоль тела окончательно смыла с него липкую грязь всего человеческого, и Ифаррен Видар направился в глубину Халцедонового Чертога, дабы доложить о своих трудах против королевы скоттов и приготовиться к новому сроку заточения в облике смертного.
Ричмондский дворец, Ричмонд,
6 марта 1590 г.
Драка-вестница была не единственной из дивных, державшихся близ двора Елизаветы. Да, в человеческом облике здесь жила только Луна, но и другие то появлялись, то исчезали – выведывали секреты, навещали возлюбленных, или просто проказничали. Иногда Луна знала об их присутствии, иногда нет.
Однако еще до того, как покинуть Халцедоновый Чертог, чтоб подготовить почву для появления Анны Монтроз, она понимала: к ней непременно приставят соглядатаев. При бесконечных скитаниях Елизаветина двора без этого было не обойтись: стоило двору провести в очередной резиденции месяц-другой – и в стенах ее воцарялись грязь да зловоние, после чего каприз королевы в любую минуту мог вновь ввергнуть всех в суматоху поспешных сборов. Между тем духам и гоблинам, каждую пятницу приносившим Луне хлеб, следовало знать, где ее найти.
Впрочем, все это вряд ли было единственной целью слежки. О том, что в Халцедоновый Чертог доносят обо всех ее делах, не стоило забывать ни на миг, а уж со дня появления в Хэмптон-Корте Видара Луна начала держать себя осторожнее прежнего. Ко двору Елизаветы ее послали якобы с тем, чтобы следить за Уолсингемом и получить к нему доступ через Девена, однако ей в любую минуту могли приказать вмешаться в ирландские события. Другая, не столь искушенная в тонкой игре дивная могла бы очаровать одного, а то и нескольких придворных, дабы те повели себя нужным образом, но Луна знала: ее основное достоинство – в способности действовать человеческими средствами. Не хочется же Инвидиане выдать свое влияние на человеческий двор неосторожным использованием дивной магии!
Посему Луна собирала секреты, исправно платила за услуги услугами и ждала, что последует дальше, не забывая следить одним глазком и за всеми скудными новостями о собственном дворе, какие только удавалось почерпнуть от посыльных.
В этом немалую пользу приносила речная драка. Как правило, духи воды весьма болтливы, и эта не являла собой исключения. Возможно, к обыденной жизни Халцедонового Двора ее и не допускали, и далее подводного входа близ Куинхитской пристани она отроду не бывала, однако сие отнюдь не мешало ей разговаривать с прочими не чуждыми водам дивными и даже (по ее собственным утверждениям) с самою Темзой – источником жизни, главной кровеносной жилой всего Лондона. Таким образом, новостей от нее поступало куда больше, чем можно было ожидать. В один прекрасный день, порадовавший двор Елизаветы неожиданно теплой и ясной погодой, Анна Монтроз уговорила графиню прогуляться вдоль берега реки, и Луна провела за разговором с дракой почти целый час, разузнав все, что той было известно.
Когда Елизавета призвала графиню к себе, в Ричмонд, драка последовала за ними вниз по реке. Вестей Видару и Инвидиане Луна с нею ни разу не посылала, но вот однажды, ветреным мартовским днем, драка предупредила: сегодня ночью хлеб Луне принесет сам Видар.
Ничего удивительного: памятуя об очевидной важности Ирландии для обоих дворов, Луна вполне ожидала увидеть его снова, однако, столкнувшись с ним без предупреждения, определенно, была бы ошеломлена. Поблагодарив драку и вознаградив ее за услугу золотой серьгой, похищенной у графини, она, как ни в чем не бывало, отправилась по своим делам.
Слежка… Ни минуты без слежки…
Ричмондский дворец не отличался величиной, а значит, и пробираться куда-либо украдкой здесь было много труднее. Оставив покои графини за долгое время до назначенного часа рандеву, Луна решила ради неприметности пожертвовать обликом Анны Монтроз. Да, отвести глаза смертным несложно, но очень уж утомительно, а вот прикинуться тем, кто имеет несомненное право бодрствовать даже в столь неподобающий час, много проще: дворцовый слуга в одном коридоре, солдат-караульный в другом… Вот только мужчинами она притворялась скверно; не хотелось бы, чтобы в такие минуты с ней попытались завязать разговор.
Так, с осторожностью, мало-помалу, вышла она наружу, в ночную тьму.
Живя в Хэмптон-Корте, Луна встречалась с курьером у берега реки. Здесь местом встреч служил отдаленный уголок тенистого фруктового сада. Скользнув под полог опущенных книзу ветвей по-зимнему голой плакучей ивы, Луна выпрямилась во весь рост и сбросила человеческий облик без остатка.
Ожидавший ее дивный оказался вовсе не Видаром.
Луна мысленно выругалась, однако лицо ее хранило невозмутимость. Изменение планов? Намеренный обман со стороны Видара? А может быть, драка попросту солгала – ради забавы или из некоей мелкой корысти? Впрочем, неважно. Под ивой ждал Греш, один из обычных ее связных.
– Хлеб, – буркнул он, бесцеремонно бросив ей сверток.
Подобно большинству гоблинов, он был приземист, кряжист и горбат, и любой намек на куртуазность с его стороны показался бы откровенным издевательством. Порой Луне думалось: уж не поэтому ли столь мало гоблинов пользуются влиянием при Халцедоновом Дворе? Вдобавок к хаотичному, грубому нраву, сводившему высоко ценимую Инвидианой утонченность на нет, они просто-напросто выглядели неподобающе. Чаще всего они ходили в слугах у эльфов и фей, а нет – так вовсе держались от двора подальше.
Однако при дворе
