Он рассказывал Сабрине какую-то легенду – кажется, о ведьмах, о колдовстве, о темных лесах и далекой старине. Эмброуз говорил так, будто это чистая правда, и Сабрина тоже отвечала так, будто это правда. На веранду вышла Хильда, вынесла горячий шоколад для обоих и подключилась к разговору. Ее речь текла легко и плавно, как будто такие беседы были для них делом привычным. Стало ясно – они любят рассказывать друг другу волшебные сказки. Может быть, подумалось Томми, Эмброуз – писатель, сочиняет книжки в жанре фэнтези вроде тех, какие любила читать Марта, девушка Томми. Это объясняло бы все – и прогулки в шелковом халате, и, так сказать, богемный образ жизни. Всем известно: писатели – они не такие, как обычные люди.
Томми с братом лишились матери еще в нежном возрасте, и больше им никто сказок не рассказывал. Поэтому Томми даже не догадывался, что люди, вырастая, перестают верить в сказки. Дети без матерей – легкая добыча для ведьм.
Томми ни о чем не подозревал. Ему просто нравилось вслушиваться в голос этого парня, придумывавшего для своей сестренки сказку о волшебстве. Это было так посемейному.
Томми простоял там гораздо больше, чем следовало. Он был настолько зачарован, что и не вспомнил, что подслушивать нехорошо. Потом Сабрина уснула, уткнувшись золотистой головкой в обтянутое шелком плечо брата. И только тогда Эмброуз умолк.
Над маленькой спящей фигуркой Сабрины закружились комары. Эмброуз величественно взмахнул рукой, и они разлетелись. Не только те, от которых он отмахнулся, но и все до единого насекомые на веранде мигом куда-то исчезли. Словно в этом охранительном жесте, таком, на взгляд Томми, ласковом, крылось настоящее волшебство.
Остался только один-единственный светлячок. Эмброуз поднял руку, и крохотный летающий фонарик приземлился ему на палец.
– Озари сны моей сестренки, – шепнул он.
Какие странные, красивые слова, подумал Томми. Как трогательно. Он не верил ни слову из того, что люди говорили о Спеллманах, ни единому слову.
Эмброуз тоже уснул, голова к голове с Сабриной, тетушка вышла и накрыла их одеялом. Не та, добрая, Хильда, а Зельда Спеллман, которая обычно размахивала мундштуком в виде вил так, словно хотела выколоть собеседнику глаза. Она бережно накрыла племянников одеялом, укутала до подбородка, а после этого обвела ночную тьму суровым подозрительным взглядом, и Томми наконец-то вспомнил, что пора идти.
Оказалось, Харви привирал, что задерживается у Спеллманов. На самом деле Сьюзи и Роз занимались в драмкружке и задерживались допоздна, поэтому Харви провожал домой Сабрину, потом возвращался и провожал Сьюзи и Роз. Мальчишки в школе дразнили Сьюзи, говорили, что она и на девчонку-то не похожа. Папа Кинкл смеялся над Сьюзи по той же причине.
– Не хотелось говорить отцу, – признался Харви. – И нечего Сабрине знать, что ребята обижают Сьюзи и Роз на обратном пути из драмкружка. Она бы так рассердилась, знаешь, Томми! И к тому же ей нужно вовремя быть дома. После уроков тетушка Зельда учит ее латыни. Представляешь, Сабрина знает латынь!
Когда Харви говорил о ней, то неизменно сиял. Ему казалось, для Сабрины нет ничего невозможного. Ну разумеется, Сабрина у всех создавала такое впечатление. Жители Гриндейла, сплетничая, называли ее маленькой всезнайкой. Томми живо представлял, как Сабрина лупит мальчишек смертным боем за то, что обижают ее подруг.
Но Харви не хотел тревожить Сабрину, и Томми сомневался, что у братишки хватит сил одному справиться с хулиганами. Харви полагал, что драться – это безобразно, а его артистическая натура не терпела никаких безобразий.
Томми и самому это не нравилось, ну да ничего, он выдержит. На следующий день он проводил домой Харви, Роз и Сьюзи, и, увидев Томми, мальчишки не решились приблизиться. Томми был легендарным футболистом, и хоть легенда меркла с каждым днем, все же на это ее еще хватило.
– Сьюзи, не бойся их, – бодро заявляла Роз. – Пройдет несколько лет, и ты уедешь в большой город, а эти олухи до конца своих дней будут прозябать в Гриндейле.
При этих словах взгляд ее темных глаз из-под огромных очков метнулся к Томми. Очки очками, но от взгляда Роз не укрывалось ничего.
– Я не имею в виду… – начала она.
– Конечно, не имеешь, – солидным голосом отозвался Харви. – Томми не олух, он звезда!
Сейчас братишка им гордится, но, возможно, наступит день, когда начнет стыдиться. Роз не ошибалась. У отца был альбом школьных фотографий, такой же, как у Томми, и на них он тоже играл в футбол, тоже был героем своей команды, и чем все кончилось? Ничем. Теперь эти потрепанные снимки не нужны никому, кроме самого отца, и когда-нибудь точно такими же ненужными станут фотографии Томми. Когда тебе всего двадцать с небольшим, не хочется думать, что твои лучшие дни уже миновали.
Но ничего не попишешь. Томми отчаянно не хотел становиться деревенским олухом.
Ребята в школе говорили, что перед ним не устоит ни одна красавица. Томми этих разговоров не слышал, но многие из девчонок в группе поддержки ясно давали понять, что не откажут. Но это его не интересовало. Все школьные годы у него была одна постоянная девушка – Марта. Они познакомились, работая над дополнительным заданием ради повышенных баллов, и ее, кажется, удивило, когда он честно выполнил свою часть работы, хотя и не обладал такой же творческой натурой, как Марта. Томми нравилось смотреть, как она читала, – ее глаза становились нежными и мечтательными. Видимо, выполнив свою долю, он заработал повышенные баллы в ее глазах. Он пригласил девушку на свидание, и она сказала «да», хотя заметно удивилась, как, впрочем, и многие в школе. Они стабильно встречались года три. Иногда Марта приходила к ним домой и помогала Харви делать уроки. Ему она тоже очень нравилась.
Закончив школу, Томми сделал Марте предложение. И не удивился отказу. Оба знали, что она рождена для лучшей, более яркой жизни, а он, Томми, даже после многих дополнительных смен в шахте сумел подарить ей всего лишь колечко с крохотным бриллиантиком. Он попросил девушку сберечь кольцо и там, в большом городе, хоть изредка смотреть на него и вспоминать о нем, о Томми. Кольцо Марта сберегла, но на связь больше не выходила.
Может, ее ответ был бы другим, согласись Томми на именную футбольную стипендию. Один хороший колледж предложил ему бесплатное
