Ведомый странными, необъяснимыми для него, инстинктами, Эмиль кончиком языка коснулся нижней губы Луиса, но внезапно замер, испугавшись собственного порыва. Приоткрыв глаза, он столкнулся с пронзительным, потемневшим взглядом Кронви.
— Я… Я не… — пальцы на плечах Луиса дрогнули.
— Тс-с-с, — успокоил его Лу, хотя его самого слегка лихорадило от накала эмоций. — Делай, как ты хочешь, как чувствуешь… Это так прекрасно, — и тоже легонько коснулся языком приоткрытых губ Эмиля.
Лаская по очереди верхнюю и нижнюю, Кронви все настойчивее увлекал Джонса в глубокий поцелуй. Его руки нежно поглаживали светлые распущенные пряди, гладкую кожу шеи и чувствительное местечко за ухом, посылая волну удовольствия своему партнеру.
Эмиль мелко дрожал, полностью отдавая инициативу Луису, подчиняясь его рукам и настойчивому языку. Кронви отлично понял, почему он, Эмиль, смутился, немного испугался порыва, не свойственного ему. Но все отступило на второй план, когда Лу своими ласками увлек в настоящий танец.
Конечности, став ватными, отказывались подчиняться Эмилю, а внизу живота постепенно начинал скручиваться узел желания, захватывая и подчиняя здравый рассудок. Еле слышный стон сорвался с губ Джонса, когда пальцы Луиса в очередной раз прошлись по волосам у самых корней.
Но звук собственного голоса, такой просящий, такой жалобно-умоляющий, не так сильно смутил, как собственные бедра, подавшиеся ближе к Луису, вжимаясь. Эмиль, выдохнув, отстранился, видя, с какой жадностью на него смотрит Луис.
А до Кронви, сквозь обоюдно начинающееся марево возбуждения, дошло, что если они сейчас не остановятся, то последствия могут быть не очень хорошими. Вряд ли Эмиль нравственно готов к более тесному контакту, нежели поцелуи и объятья. И вновь перед Луисом встала некоторая проблема в виде нежелания испугать Джонса, замкнуть еще больше.
Парень почти целомудренно коснулся чужих губ и отстранился, глядя на блондина со всей нежностью, на какую был способен. Его руки лежали на плечах партнера — достаточно нейтральное место, но и телесный контакт сохранен. Если отодвинуться еще дальше, Эмиль может почувствовать себя неуютным, словно его бросили. Так нельзя.
Погладив Джонса по щеке, Лу сказал:
— Думаю, лазанья уже почти готова, осталось всего несколько минут. Предлагаю заварить чай и накрыть на стол. Хотя, видит Бог, как я не хочу отпускать тебя!
Эмиль, не евший с самого утра, успокоенный в руках Луиса, счастливый от того, что его чувства оказались взаимными, неожиданно понял, что очень проголодался.
— Ох, точно! — озарило Джонса, который буквально ощутил, как засосало в животе от отсутствия пищи достаточно долгое время.
Эмиль мягко улыбнулся Луису.
— Я совсем забыл, — честно признался он.
Пузырьки радости и счастья захлестывали с головой. Никогда раньше Эмиль не чувствовал себя таким восторженным, словно получил самую лучшую награду.
Сердце Луиса вновь охватила нежность, при виде этой, совсем детской, непосредственности. Вряд ли Эмиль понимал сейчас, насколько очаровательное впечатление он производит.
Чуть взъерошив золотисто блестевшие пряди, Кронви улыбнулся в ответ и ласково приобнял блондина, придерживая за лопатки:
— Идем-ка на кухню. А то, мне отсюда даже не слышно сигнал духовки.
И они спустили вниз, где по всему пространству уже разливались упоительные запахи приготовленной пищи.
***
Эмиль не мог оторвать взгляд от что-то объясняющего ему Луиса. Бездумно, время от времени, кивая или угукая, покусывая губу, Джонс внимательно рассматривал своего гостя. Тот, говоря тихим, размеренным голосом, рассказывал о каком-то историческом событии, сравнивая реформы прошлого с настоящими, но до разума Эмиля почти ничего вразумительного не долетало. Юноша пытался вникать в суть происходящего первые пятнадцать минут, а потом, ловя себя на том, что постоянно разглядывает губы Луиса, покраснел и, чуть отведя взгляд, отставил попытки хоть немного позаниматься.
Размышления Эмиля плавали вокруг одного и того же: о признании, о нежных, трепетных поцелуях. Джонс все еще не мог поверить в то, что его потаенная мечта сбылась — теперь они с Луисом стали реальной парой. Это было похоже на сладкую сказку, сон, пробуждаться от которого не хотелось.
Луис, делая очередную пометку в тетради, перевел дух, и Эмиль с замиранием сердца увидел, как он чуть облизал пересохшие губы.
Джонс покрепче стиснул в ладони ручку.
— Лу, эм-м-м, — Эмиль сам не заметил, как сократил имя Кронви, — я совсем не помню, что было на вчерашних парах, — тихо произнес он. Признаваться в подобном все еще было страшно.
— Ты наконец-то назвал меня домашним именем! — обрадовался Луис.
По каким-то непонятным причинам Джонс величал Луиса только полным именем, хотя был самым близким из друзей и мог позволить себе стать менее официальным.
Возликовав от того, что блондин проявил такое доверие, Кронви не сразу обратил внимание на последующие слова своего новоявленного парня. Но тут до него дошел смысл сказанного.
— То есть, как не помнишь? — опешил Луис.
— Ну, мне сложно это объяснить, — вконец смутился Эмиль, вздохнув, размышляя, правильно ли он вообще поступает, рассказывая о своем состоянии Луису. — Я, вроде как, знаю, что вчера что-то делал, но точно не уверен, — тихо произнес он.
— У тебя провалы в памяти? — встревожился Кронви.
Эмиль поерзал на стуле. В подобном он не признавался никому, даже Анне… Луис был прав, и факт исчезновения памяти больше нельзя было отрицать.
Юноша медленно кивнул, опустив взгляд. Он помолчал, а потом ответил честно:
— У меня такое бывает. Не так часто, но периодически я ничего не помню. И… Не знаю, с чем это может быть связано.
— С очень неприятными вещами по медицинской части, — мрачно прокомментировал Кронви. — Тебе нужно к врачу и поскорее. Это не шутки!
Как раз-таки врачей Эмиль и опасался. Он переживал, что человек в белом халате, проведя все необходимые исследования, скажет, что он, Эмиль, серьезно болен и, помимо лечения нужными лекарствами, будет помещен в стационар. А если это что-нибудь серьезное? Вдруг, к примеру, его провалы в памяти являются следствием опухоли головного мозга?
От собственных предположений Джонса бросило в дрожь, и он сглотнул. Нет, нет, не может быть! Вполне вероятно, вчерашний эпизод — это всего лишь случайность, которая больше никогда не повторится и он зря переживает.
— Да, ты прав, стоит, — неуверенно кивнул Эмиль.
Согласился Джонс с Луисом чисто для проформы, чтобы тот не настаивал. Двойственные чувства разрывали изнутри. Эмиль одновременно ощутил облегчение, что рассказал Лу о своих страхах, а с другой, пожалел, что сделал это. Кронви теперь будет волноваться.
— Прости, Луис, повторишь тот кусочек про войну, о которой ты рассказывал? — Эмиль поспешно кивнул в сторону раскрытого учебника.
— Хорошо, — кивнул Кронви,
