То, что Эмиль ничего не ест, беспокоило больше всего, Луис ведь понятия не имел, нормально ли это, естественно ли. Поэтому он позвонил врачу, чей номер предусмотрительно сохранил себе уже давно, и шепотом поинтересовался:
— Док, Эмиль ничего не ест и не встает с кровати, что мне делать?
Адалрик внимательно выслушал Луиса. Его паника в голосе немного обеспокоила врача. Майер постучал пальцами по столу. Луис позвонил в удачное время — у Адалрика было окно. Пациентка в последний момент извиняющимся тоном сообщила, что у нее заболел ребенок, и она не сможет посетить сеанс. Адалрику ничего не оставалось делать, как сокрушенно выкинуть час из записной книжки. Так что звонок Луиса был весьма кстати.
— Для начала расскажи мне, Луис, как прошли сутки Эмиля после сеанса? — психиатр задумчиво потер подбородок.
Он не любил давать свой личный номер телефона пациентам, потому что звонки зачастую поднимали мужчину на ноги посреди ночи, но случай Эмиля и Луиса был исключением.
Кронви нахмурился и попытался поточнее описать произошедшее:
— Он уснул прямо в машине, и я кое-как затащил его в квартиру. Уложил спать и не трогал часов четырнадцать — он так и спал. Потом проснулся, но отказался поесть, даже не стал пить свой любимый шоколад. И потребовал, чтобы я оставил его в покое, — в тоне Лу проскользнула нота горечи. — Я ушел, но оставил дверь приоткрытой, вы же велели не выпускать Эмиля из виду. А спустя час он вышел полностью одетый, собранный и заявил, что мы должны расстаться, — Кронви стиснул зубы и на две-три секунды замолчал. Затем резко выдохнул и продолжил: — Я сказал, что не хочу этого и никуда его не отпущу. Тогда он начал кричать, что у него… Эээ, как там… Диссоциативное расстройство идентичности. Но я ответил, что мне все равно, что это лечится, и мы со всем справимся. Эмиль продолжал настаивать, но я был непреклонен. Он замолк и позволил вернуть себя обратно в кровать, но с тех пор только спит или просто лежит, один раз принимал то лекарство, что вы ему назначили.
Адалрик протяжно вздохнул, пробормотав:
— Так он тебе рассказал?.. — врач кивнул сам себе. — Уверен, он собрал все свое мужество. В данном случае я думаю, что Эмиль просто морально истощен. В придачу ко всему он на таблетках, благодаря которым отчасти его клонит в сон, — психиатр продолжил после нескольких секунд молчания: — Луис, постарайся его разбудить. Передай ему, пожалуйста, что если он ослабнет, то лекарство может начать пагубно влиять на его организм, и вполне возможно, его поведение снова изменится.
Майер не стал говорить о второй личности. Не было известно, что точно Эмиль рассказал, так что врач пока осторожничал.
— И я бы хотел, чтобы на следующем сеансе вы присутствовали оба, — попросил он.
— Хорошо, — удивленно ответил Лу. — Я приду вместе с Эмилем. И сейчас постараюсь его растормошить.
Сказать оказалось проще, чем сделать, но Кронви не был бы собой, сдавшись.
— Эмиль, — ласково, но очень настойчиво проговорил он, аккуратно касаясь спутанных волос Джонса. — Доктор Адалрик сказал, что тебе нельзя ничего не есть и все время спать. Ты рискуешь… В общем, ты слабеешь, и может так статься, что опять перестанешь быть собой, — волнуясь, закончил он, не зная, как воспримет его слова возлюбленный.
Джонс нехотя открыл глаза. Он дремал, так что прекрасно слышал все, что ему сказал Луис. Эмиль крепче сжался в комок и вздохнул. Кронви был прав. Во всем, конечно, как и Адалрик. Джонс повернул голову, взглянув на Луиса.
Заметив его реакцию, Лу воодушевился и продолжал:
— Я принесу тебе бульон с гренками в кружке, планшет с играми и коробку пазлов. Не обязательно куда-то выходить, можешь остаться в комнате, только не спи, — вздохнул он.
Эмиля не то чтобы особо сильно клонило в сон. Скорее он пребывал в неглубоком забытье, слыша каждый шорох. При упоминании пищи в желудке засосало и обдало жаром. Есть хотелось, правда, сам Джонс думал, что не сможет проглотить ни кусочка.
Он уселся в постели, опираясь на подушку, и со вздохом кивнул, устало потерев глаза. На него действовали таблетки, да и вымотался Джонс за последние дни. Блондин все больше и больше размышлял о том, что ему надо встретиться с врачом, чтобы… Чтобы узнать свое прошлое. Их с Филиппом прошлое.
Окрыленный удачей, Кронви ужом выскользнул за дверь и бросился на кухню. Спустя несколько минут он вернулся с подносом на плоских ножках, на котором исходила паром кружка-бульонница, миска с гренками и стакан сока. Поставив все перед Эмилем, Лу едва сдержался, чтобы не прижать к себе этого бледного, осунувшегося юношу, испытывая, при этом, острую жалость и щемящую нежность.
— В ближайшее время надо встретиться с доктором Майером, — пробормотал Эмиль осипшим голосом, по ложечке хлебая принесенный суп.
Он с удовольствием ел, правда, вкус почти не ощущал, но едва ли смотрел Луису в глаза. Тот должен был сам услышать Филиппа: его голос, его обращение, его самого. Кронви также имел право знать не только со слов Эмиля. Мнение Адалрика и Джонса полностью совпадали в этом плане.
Луис покопался в ящике, извлекая паззлы и планшет, положил на тумбочку и присел на край кровати.
— Напиши ему, согласуйте встречу, — с готовностью согласился он. — И… Док хочет, чтобы я был с тобой в этот момент. Ты не против?
— Я… — Эмиль на долю секунды стиснул ложку, нахмурившись. — Я хочу, — с выделением второго слова произнес парень, — чтобы ты был там. Ты должен услышать Филиппа.
— Так его зовут Филипп? — тихо переспросил Лу. — Как удивительно, — в тоне Кронви не было страха или неприязни, не было жадного бесцеремонного любопытства, только спокойная констатация.
Джонс слегка напрягся, кинув мимолетный взгляд на Луиса. Тот глядел в ответ мягко, ожидающе, вовсе не требуя ответа. Эмиль забыл, что не говорил парню имя своего альтер-эго. Он уставился в чашку с бульоном, сглотнув.
— Да, его зовут Филипп, — прошептал блондин, отчего-то качнув головой, словно самому ему еще сложно было поверить в реальность происходящего. — Филипп Моррис. Ему… Тридцать, вроде, но я не уверен. И я… — Эмиль задумался, стоит ли говорить об этом. — Видел его во сне. Мне кажется, что это было во сне. Но я видел Филиппа и теперь знаю, как
