- Он сидит там, - на ухо парню выкрикнул Сашка. – А я пойду, Матвей.
Когда Сашка приблизился, Шестернякова обдало приятной волной мужского одеколона и слабым запахом алкоголя. Как Саша и обещал, он не пил слишком много. За спиной у друга замаячил какой-то высокий парень, вдруг неожиданно притянувший собственническим движением Жарина к себе, прижав руку к его талии. Сашка смущенно и как-то жеманно засмеялся, посмотрев на своего спутника, затем он подмигнул ошарашенному Матвею и быстренько ушел, увлекая за собой того, кто его обнял.
Качнув головой, Матвей только смог мысленно пожелать Сашке удачи, а сам спустился вниз по лестнице, чтобы найти Яковлева. К счастью, Матвею не нужно было пробираться через танцующие тела, иначе бы пытку чужими прикосновениями он точно бы не выдержал. Зато перед ним предстала другая сложность: тот, кто приставал к Михаилу Александровичу. Статную мужскую фигуру преподавателя Матвей заметил сразу. Яковлев словно каким-то таинственным образом отличался от всех остальных: неярко одетый, держащий себя строго, как-то даже элегантно (если это словно вообще можно применить, оценивая контингент собравшихся). Подпирая одной рукой щеку, Яковлев другой держал стакан с чем-то мутным, напоминающим виски или коньяк, но Матвей издалека не стал бы судить. Рядом с мужчиной расположился кто-то, кого Шестерняков не знал, но сразу догадался, что это именно тот, о ком говорил Сашка. Какой-то скользкий тип, разглядеть лицо которого никак не удавалось, лип к Яковлеву, как противная жвачка. Тьфу! Повернутый спиной, незнакомец не мог видеть, как к нему с его жертвой кто-то пробирается, напустив на себя грозный вид. В голове Матвея все еще не созрел план, но видя Яковлева, его несчастный профиль, выражающий весь спектр грустных эмоций, Шестерняков вдруг понял, что не может пройти мимо. Тем более… Ай, думать и размышлять, философствовать не было времени, И Матвей поспешил на выручку, лихорадочно в уме прикидывая, что бы ему сделать, чтобы гнусный тип свалил.
- Может, поедем ко мне? – донесся до слуха Матвея слащавый голос, обладатель которого специально говорил громко, чтобы было слышно.
Яковлев усмехнулся, посмотрев на собеседника расфокусированным взглядом. Между красивых серебристых глаз пролегла морщинка глубоких раздумий. И пусть Матвей так толком и не научился распознавать эмоции на лице Михаила Александровича, некоторые он все же мог оценить весьма четко. Яковлеву было отчего-то плохо. Нет, не физически (хотя завтра будет и так тоже), а именно морально. Он опустошен, обессилен, и что-либо делать и с кем-то спорить он не хотел. Прав оказался Сашка: Яковлев в любой момент может закопаться в яму с дерьмом.
- Я… - заплетающимся языком начал Яковлев, но Матвей его прервал, очутившись за спиной у собеседника мужчины. Михаил Александрович не с первой, так со второй попытки узнал подоспевшего к нему на помощь парня. Нахмурившись еще сильней, найдя возможность взглянуть прямо на подошедшего, Яковлев чуть ли не выплюнул: - А ты что здесь делаешь?
Парень, что пытался соблазнить Яковлева, обернулся, уставившись на Матвея во все глаза. Ничего особенного в соблазнителе Шестерняков не увидел: обычный парень с русыми волосами, узкими глазами водянистого цвета. Может быть, нос слишком великоват для маленького лица, но ничего такого, что могло бы привлечь внимание такого красивого мужчины, как Яковлев, только он был в нетрезвом виде, и, судя по всему, ему становилось абсолютно все равно на то, кто его соблазняет. В голове Матвея родился план, пока парнишка примерно его возраста (возможно, старше) ревностно вглядывался в своего неожиданного соперника, которого жертва, похоже, неплохо знала.
- Как «что»? – удивленно приподнял брови Матвей, отвечая вопросом на вопрос Яковлева. – Пришел тебя забрать, неблагодарный. Вот, как ты проводишь вечера, когда мы ссоримся, да?
Михаил Александрович опешил так, что, кажется, немного протрезвел, почти разинув рот от удивления. Матвей мысленно похихикал над вытянувшимся красивым лицом мужчины. Рубить с плеча, так рубить под корень, верно? Мало того, что Матвей умудрился перейти на «ты», напрочь забывая о субординации и уважении старшего, так еще и сделал намек, что между ним и горе-пьяницей есть какие-то отношения. Опешил не только Яковлев, но и его соблазнитель, переводя взгляд с одного на другого.
- Ты же… Ты ведь говорил, что у тебя никого нет, - бесцветным голосом выдавил из себя страшный парнишка. – А этот…
- А он всегда говорит, что у него никого нет, когда мы ссоримся, - дернул плечом Матвей, видя, как Михаил Александрович с любопытством вникает в разыгрываемую сценку.
Неудачник-соблазнитель переводил опешивший взгляд с Матвея на Михаила Александровича, ожидая, когда хоть кто-нибудь из них пояснит, что происходит. То ли парень умом не блистал, то ли алкоголь ему разум затуманил, но до него так и не дошло.
- Подожди, - да уж, тяжелый мыслительный процесс у парнишки, - так ты ему, - а палец прямёхонько на Яковлева, - кто вообще?
- Дурачок, что ли? – фыркнул Матвей, подходя к Михаилу Александровичу, демонстративно кладя ладонь тому на плечо, наблюдая, как сильней и сильней от удивления посматривают на него серые глаза. – Я его парень, вообще-то.
========== Глава 9. ==========
Повисла пауза. Неловко стало в-первую очередь самому талантливому и великолепному сочинителю басни о тесной мужской дружбе Матвею. Он незаметно сжал плечо Яковлева, прося подыграть, но тот прирос к стулу, не отрывая взгляда от своего студента, у которого от напряжения, к счастью, не видимого внешне, начало сводить зубы. Паренек-соблазнитель не собирался отступать. И мозгами его природа точно обделила, раз уж он задал гениальнейший вопрос:
- Как это встречаетесь?
У Матвея дернулся глаз от желания стукнуть идиота. Он что, не понимает, что тут территория помечена? Алло, вход запрещен! Во дворе тусит злая собака!
- Это когда держитесь за ручки, целуетесь и трахаетесь, - с улыбочкой пояснил Матвей. – Уверен, что Миша, - Шестерняков споткнулся на имени Яковлева, едва нормально его выговорив, - не хотел грубо тебя отшивать. Но мы ведь встречаемся, да? – и упорный взгляд в сторону препода, да такой убийственный, что тот не смог бы ответить «нет».
- Да, - вяло отозвался, начинающий веселиться от разыгрываемого спектакля мужчина. – Уже пару месяцев. А сегодня Матвеюшка так меня разозлил, что я решил залить горечь алкоголем.
И ни в таком уж плачевном состоянии находился Яковлев, как его описывал Сашка. Разговаривал нормально, правда, запинался через слово и совсем уж глазки косил, но ничего, бывает у людей и похуже. Но когда крепкая ладонь легла Матвею на талию, прижимаясь, по-хозяйски оглаживая одежду, Шестерняков сдержал порыв отлететь от Михаила Александровича на десять километров, отмахиваясь
