Паренек тяжело вздохнул, совершенно некрасиво надул губки и совсем неграциозно слез со стула, траурным голосом произнеся:
- Сказал бы раньше, что у тебя есть пара, - и удалился восвояси, покачивая бедрами.
Матвей еще пару секунду постоял, смотря вслед удаляющемуся, думая, что тот может в любой момент обернуться, но когда пальцы Яковлева на талии сжались сильней, становясь ощутимей даже через ткань куртки, Шестерняков отскочил от мужчины, как ошпаренный, приземляясь на стул, на котором недавно сидел недолюбовник Яковлева.
- Что это был за концерт? – спокойно осведомился Михаил Александрович, вливая в себя остатки алкоголя, чуть морщась от вкуса. – А говорил, что не гей. С каких это пор мы встречаемся?
- Ну уж простите, что пришлось так нагло врать, - Матвей сдержался, чтобы по-детски не показать мужчине язык. – И здесь я очутился случайно, - конечно, такой отмазке Яковлев не поверил, вперив в парня недоверчивый взгляд. Да, по-дурацки и нелогично выходит. – Притворился я Вашим парнем только для того, чтобы тот засранец отстал.
- И зачем?
- Потому что… Потому что я слышал, что у него плохая репутация, - с каждым словом Матвей все больше понимал, как все смешно и ужасно глупо звучит.
Вот, что значит попасть в дерьмовую ситуацию. Во-первых, ему не верили. И даже не потому, что Матвей каким-то чудом оказался снова в клубе, как ищейка, находя Яковлева словно по волшебству, а потому, что он снова знал парня, с которым пытался замутить Михаил Александрович. Сначала Диди, а теперь этот… Что-то нескладненько получалось. Во-вторых, вся ситуация попахивала дешевой мелодрамой с налетом драмы и экшна. Волновать личная жизнь Яковлева должна была в последнюю очередь, но нет же, Матвей совал свой совсем не длинный нос туда, куда не следовало. Логично, что Михаил Александрович ему не верил. Должно быть, он стал полагать, что Матвей, отнекиваясь от своей ориентации, таким образом шифруется. А парню безотчетно хотелось побиться головой обо что-нибудь твердое, понимая, что преподаватель ему не верит ни на секунду.
- Это какая ж такая репутация у того паренька, что ты, спасатель недоделанный, кинулся защищать мою честь? – хмыкнул мужчина.
Смущенно вглядевшись в серебристые глаза, Матвей вдруг заметил, что горечь чего-то драматичного из глаз мужчины постепенно исчезала, заменяясь весельем и легким подтруниванием, которое появлялось обычно в моменты разговоров со студентом. Облегченно выдохнув, Матвей хмыкнул. Ему с каждым разом все проще и проще становилось понимать эмоции мужчины. Не такой уж он и ледышка, судя по всему. Нацепляет на себя равнодушно-льдистую маску на парах, а у самого глаза – это настоящее зеркало. Вот, у кого эмоции читаются в самых выразительных элементах внешности.
- Говорят, что тот парень любит чистить карманы. Могу представить, что после ночи ваших страстных лобызаний Вы бы проснулись без копейки в кошельке, - Матвей махнул бармену, заказывая колу.
Во рту у парня от эмоций и пережитого пересохло, и хотелось чего-нибудь выпить.
- О, так мы снова на «Вы»? – хмыкнул Яковлев, к счастью, не замечая, как покрывается пунцовыми пятнами лицо студента. – А где «Миша» на «ты»? Мне как-то грустно, что я не слышу больше своего имени в твоем исполнении.
- Забудьте! – Матвей поморщился. – Это было для спектакля. Мне крайне странно фривольно общаться с Вами.
- Ух, какие слова мы знаем! – фыркнул Яковлев, пряча улыбку.
Честно признаться, Михаил Александрович был рад присутствию Матвея рядом.
- Не так уж Вы и пьяны, как погляжу, - скосил взгляд на мужчину Шестерняков, беря принесенный барменом бокал, осушая едва ли не половину. – Добраться-то до такси сможете?
- Вряд ли, - качнул головой мужчина. – Я, может, и не так пьян, о чем ты, Шестерняков, судишь по моей речи, но держаться прямо на ногах я точно не смогу. И вообще, я не собираюсь никуда уезжать.
Возможно, от всей возникшей ситуации Яковлев немного протрезвел? По крайней мере, в серебристой дымке его глаз исчезло состояние неадекватности, хоть слова и притормаживали в конце, порой путая окончание, а на фамилии Матвея вообще заплетаясь. Но, в общем и целом, Михаил Александрович находился не в том состоянии, когда вообще человек ничего не соображает.
- Собираться-то, может, и не собираетесь, но у Вас завтра пара, как и у меня, - Яковлев на словах Матвея поморщился. – Не знаю, что в Вашей жизни произошло, Михаил Александрович, что Вы решили надраться по самое «немогу», но это не повод заливаться алкоголем до приступа тошноты.
- Ты меня отчитываешь, Шестерняков? – обалдел мужчина, уставившись на студента.
- Еще как! – хмыкнул парень. – Я мог, конечно, притвориться Вашим коллегой по работе перед тем парнем, что вряд ли бы походило на истину. Или мог сказать, что я Ваш брат, хотя мы так же похожи, как арбуз с дыней, так что единственное, что я придумал – это отношения, - словно оправдываясь, начал тараторить парень, уставившись на свою колу, еще плещущуюся в бокале где-то наполовину. – У некоторых геев есть строгие правила относительно отношений с любовниками, вот я и решил, что лучше притвориться Вашим парнем, чем доказывать что-либо иное, поэтому, пожалуйста, не портьте театральную постановку под конец, и езжайте уже домой.
От такой тирады Яковлев опешил, чуть скривив губы в ухмылке. Суть он понял, а еще в неровном свете софитов заметил, как волнуется, ёрзая на месте, парень, явно смущаясь того, о чем говорил. Это было… Мило, что ли. Михаил Александрович улыбнулся.
- Ты ведь мой парень, - Яковлев, повернувшись полубоком, оперся о столешницу барного стола, подперев щеку ладонью и уставившись внимательным взглядом на Шестернякова. – Разве мы не должны уехать вместе, Матвей?
Студент посмотрел, прищурившись, на мужчину, подумывая, что тот что-то гаденькое замышляет, раз уж так проникновенно и хитро смотрит, обратившись неожиданно по имени.
- А самим никак?
- Никак, - качнул головой преподаватель. – Не мне тебе рассказывать, как нарушается координация, - мужчина не с первого раза нормально произнес последнее слова, но зато замечание оказалось резонным.
- То есть, сейчас Вы предлагаете отвезти Вас домой и помочь попасть в квартиру? – брови Матвея от догадки поползли вверх, силясь уползти на затылок.
- Умный мальчик, - оскалился Яковлев.
Матвей недоверчиво взглянул на преподавателя. Он что-то задумал? Но делать было нечего. Мужчина действительно в таком состоянии далеко не уйдет, так еще и найдет неприятности.
- Так что
