- Мой бывший женится этим летом. И хочет видеть меня в качестве свидетеля и друга жениха.
Матвей тормознул, развернулся, шокировано уставившись на мужчину. Что за убийственное предложение от бывшего? Словно насмешка над чужими чувствами.
- Что? Но Вы… Вы ведь говорили, что он пытался вернуть Вас, - собственно, какое ему, Матвею, вообще дело до этого?
- Он хотел вернуть дружбу, а не чувства, - хмыкнул Яковлев, сгибаясь, прикрывая лицо ладонями. – Этот уёбок сказал, что я важней ему, как друг. И ему, похоже, абсолютно срать, что я, блять, любил его когда-то.
Матвей застыл, не зная, что сказать. Ему стало вдруг так обидно за мужчину. Он статный, красивый, достаточно обеспеченный для того, чтобы позволить себе пусть однокомнатную, но шикарную квартиру в богатом и новом районе города. У него есть все задатки для становления в будущем прекрасным заведующим кафедрой или даже руководителем крупного департамента. В общем, у Яковлева было почти все, чего в будущем хотел бы иметь Матвей. И этот шикарный мужчина сидел, чуть ли не рыдая, изливая свою горечь собственному студенту. Абсурдность ситуации поражала. Но Яковлев был все же человеком: со своими эмоциями, переживаниями, обидами и чувствами.
Шестерняков сдвинулся с места, снова вернулся на софу, ближе сев к преподавателю. Не зная, как того приободрить, Матвей похлопал его ладонью по спине, чуть сжав плечо, выражая тем самым свою поддержку. Яковлев вздрогнул, отнял руки от лица, несчастным пьяным взглядом посмотрев на гостя.
- Что Вы ему ответили? – полюбопытствовал Матвей.
- Что подумаю, - вздохнул Яковлев. – Я порывался послать его, но сил не было. Не хватило смелости сказать «нет», настолько я был шокирован.
Матвей покусал губу, раздумывая, что бы посоветовать.
- На Вашем месте я бы его послал, - честно ответил парень. – На хуй такие предложения, Михаил Александрович. На… хуй… Он Ваш бывший, а еще приглашает на собственную свадьбу с какой-то бабцой. Именно с ней же тот собрался соединяться узами брака? В России-то запрещены однополые браки. Не знаю, что за история у Вас с тем мужиком приключилась, что Вы так орали на него еще в кабинете, но он того не стоит.
Яковлев слушал внимательно, вглядываясь в лицо Матвея, словно разгадывая его эмоции, впитывая их, как губка. Михаил Александрович вдруг улыбнулся уголками губ.
- Если ты так и продолжишь успокаивать меня, то мне захочется поцеловать тебя, - а голос-то чего стал на тембр ниже?!
Матвей покраснел, что, собственно, было весьма ожидаемо. Он убрал руку от спины мужчины. Взгляд парня неожиданно скользнул на узкие губы, после чего Шестерняков быстро отвернулся. С Сашкой он так не смущался, черт побери! Краснеет, как девчонка на первом свидании! Причем девчонка-девственница! Стало стрёмно так, что не вздохнуть. С Жариным поцелуй-то был по пьяни в полную зюзю, но ощущения Матвей смутно, но помнил. Ему тогда понравилось. Но одно дело с другом: полизался и забыл, поржали и отмахнулись. И совсем другое с мужчиной старше на десять лет, который, ко всему прочему, является преподавателем, тем, кто, вообще-то, весь цикл по судебке насмехался над ним!
- Вам станет от этого легче? – поднял взгляд на мужчину Матвей, слыша собственные приглушенные слова словно со стороны, будто не он их произнес.
Яковлев застыл, явно не ожидая подобного вопроса. Он-то, видимо, рассчитывал на категоричный отказ, а тут такое.
- Я ведь не в Вашем вкусе, - пробормотал Матвей. – Да и меня мужики не…
- Не привлекают, - закончил за него Михаил Александрович, придвигаясь, соприкасаясь плечом к плечу, бедром к бедру. – Я помню. Но, отвечая на твой вопрос… Возможно, полегчает.
- Тогда я не…
Матвей не успел договорить. Чужая прохладная ладонь коснулась его лица, очерчивая скулу, после чего пальцы коснулись подбородка. Шестерняков потерял сердце где-то в районе пяток, видя, как к нему приближается Яковлев, все больше и больше сокращая между ними расстояние. Матвей успел лишь выдохнуть, когда его рот накрыли чужие губы.
========== Глава 10. ==========
Жадно постанывая, Матвей вцепился в чужие плечи, безбожно комкая ткань футболки, когда Яковлев навис над ним, уложив на софу. Шестерняков признался сам себе, что Михаил Александрович обладал великолепным запасом опыта целования, погрузив Матвея в нирвану удовольствия с первых минут. Мысли, поначалу лихорадочно бегающие в голове после первого прикосновения, текли теперь медленно, размеренно, не останавливаясь ни на чем конкретно, отдаваясь в голове лишь сладкой истомой. Горьковатый привкус алкоголя на языке не мешал целоваться жадно, страстно, очень мокро, перехватывая инициативу. Яковлев то подавлял напором, то позволял Матвею самому вести, изучая, пробуя, отдавая всего себя. И Матвею это нравилось. Он впервые ловил настоящий кайф, целуясь с мужчиной. Не то чтобы у парня был большой опыт в прошлом, но с Яковлевым точно впервые. И Матвею это нравилось. Его немного смутили чужие ладони, крепко держащие за бедра, и тяжесть Яковлева над собой. Да и губы у него оказались не такими мягкими и нежными, как у представительниц слабого пола. Но все это отступало на второй план, потому что Михаил Александрович целовал так, что коленки начинали трястись и разъезжаться в стороны. Черт побери, Матвей, как девчонка, готов был стонать от того, как чужой язык умело поддевал губы, как чужой рот открывался навстречу, позволяя брать на себя инициативу! Да, так что, Шестерняков стонал, забив на то, что, возможно, для парня это не комильфо, находясь в мужских объятиях. Однако становилось так плевать, и так хорошо, что Матвей больше не думал о своем положении.
Прижимая Яковлева ближе к себе, Матвей вполне ощутил, что тот вовсе не против. Но обоим требовалась минута, чтобы восстановить дыхание, и Михаил Александрович, прикусив нижнюю губу Матвея, отстранился от него, вглядываясь в глаза Шестернякова, ловя его пьяный от ласк взгляд. Мужчина усмехнулся, и его ладони прошлись по пояснице парня, скользнув ему под спину, когда тот, словно кот, подставился под ласки, как будто ждал, когда Михаил Александрович сделает нечто подобное. У самого Яковлева в глазах горел лихорадочный огонек, который так безумно шел его серебристым глазам.
- Это было… Круто, - выдохнул Матвей, до конца не понимая, в какой он ситуации оказался.
Ладони парня по-прежнему цеплялись за чужие плечи, притягивая случайного любовника обратно, желая продолжить. Губы Матвея припухли, увлажнились, притягивая к себе страстный взгляд Яковлева, который совсем перестал что-либо соображать.
