- Угу, - кивнул Матвей.
В достаточно быстром темпе пролетели несколько дней. Наступила череда аккредитационных этапов, а Яковлев так толком и не объявился. Он пропал, как сквозь землю провалился. Загруженный своими проблемами в учебе, Матвей откинул все личные проблемы, сосредоточившись на самом главном – сдаче ответственных тестов. Пришлось, разумеется, заранее уволиться с работы, но об этом Шестерняков точно не жалел. То, что его гложило – это отсутствие вестей от чертова козла Яковлева! Матвей злился, но ничего не мог поделать. Поначалу он спрашивал, как у него дела, написывая СМС-ки, но тот отвечал скупо, ни о чем не рассказывая, и Шестерняков забил, решив больше не трогать мужчину. На его квартире парень не появлялся с того злополучного утра. И появляться не хотел, кстати, да и часы, подаренные, якобы, с любовью, он не стал носить, положив их в футляр и спрятав на дальнюю полку. Во-первых, они красивые и явно не для постоянной носки, а во-вторых, возникнет много вопросов у окружающих, откуда у студента-нищеброда появились деньги на такую цацку. Так что Матвей молчаливо ждал, когда Михаил Александрович соизволит объявиться. Но ждать уже не было сил…
Когда закончился второй этап сдачи, представляющий собой прохождение различных заданий, Матвей выдохнул с облегчением. Осталось самое легкое. Шестерняков решил навестить квартиру Яковлева. Без него его жилище, которое и так представляло собой минималистический стиль, совсем стало холодной, словно не жилой. Матвей, повесив ключи в коридоре, прислушался к полной тишине, чувствуя, как его сердце тоскливо сжимается, рвется наружу. Без Михаила Александровича все казалось не таким ярким, не столь насыщенным. Все яркие краски словно выкачали из этого мира. Ага, дементоры из мира Гарри Поттера вырвались в эту реальность! Шестерняков слабо улыбнулся от промелькнувшей мысли, но именно те самые ощущения испытывал парень. Яковлев словно забрал вместе с собой нечто важное. Матвей уже забыл, сколько раз на дню проверял возможные пропущенные звонки и пришедшие СМС. Блять, да он и представить себе не мог, что будет настолько сильно скучать по этому козлу! Его не хватало пиздец, как безумно!
- Гребанный ты урод, Яковлев, - проворчал себе под нос Матвей. – Но люблю я тебя, засранец.
Шестерняков неожиданно понял, что ни разу не сказал Яковлеву, что любит его. На чужие признания парень либо отшучивался, либо никак не реагировал, потому что были они произнесены в пылу страсти. Матвей еще ни разу серьезно не сказал, что любит. Потому что это смущало? Возможно. Потому что это бы означало полную капитуляцию? Самое то. Прямо в яблочко. Признание в искренности значило бы, что Матвей сдается во власть победившего, что будет с ним, несмотря ни на что. Он-то, ёб вашу мать, верный парень и однолюб! Да, его избранником оказался мужчина. Причем преподаватель, причем тот, кто старше на десять лет. Но плевать на это. Похуй на все, потому что Матвей влюбился, как идиот. Полюбил так, что ему самому становилось страшно.
Парень не видел себя со стороны, но он побледнел, стоило ему все расставить по полочкам. Он же ж, пиздец, как полюбил! Ему теперь без Яковлева никак! Это пугало до синих чертиков, но с другой стороны сердце сделало огромный кульбитище назад от счастья и радости, ведь Матвей нашел того самого. И он знал, что чувства взаимны.
Пройдя на кухню, Матвей поставил кипятиться чайник и заглянул в холодильник. Зря он не приходил на квартиру Яковлева так долго. Некоторые продукты стухли, и их пришлось в срочном порядке выкидывать, морща нос и матеря самого себя за тупость. От нечего делать Матвей решил провести уборку. Включив громко музыку на телефоне, пританцовывая под басы, парень, как Золушка, вооружившись обтирочной тряпкой, взятой в ванной, пошел творить чудеса хозяйственности. Вытирая ровные поверхности, нескладно подпевая певцу, Матвей всей кожей ощущал, как тревожность и беспокойство отходят далеко на второй план, уступая место относительному спокойствию. В квартире все еще витал запах Михаила Александровича.
Уборкой Шестерняков занимался недолго, после чего решил выпить горячего чая, налив воду из как раз закипевшего чайника. Попивая напиток, парень довольно жмурился, когда у него зазвонил сотовый. Увидев на дисплее имя звонившего, Матвей чуть не поперхнулся, но вовремя взял себя в руки и равнодушным (насколько это возможно в его взвинченном состоянии) голосом ответил:
- Да? – а у самого внутри все перевернулось и трепыхнулось.
- Привет, - усталый голос Яковлева не прибавил уверенности, словно тот так измотан, что говорит через силу. – Как дела?
- Ты об этом у меня спрашиваешь?! – возмутился Матвей. – Как твой отец?
Яковлев вздохнул, помолчал, после чего ответил:
- Приходит в себя потихоньку, но ему требуется реабилитация, а у матери истерика. Она плачет целыми днями, так что мне приходится быть рядом с ней, - пояснил мужчина. – Как твоя аккредитация?
Матвей кратко рассказал, что тест сдал на сто процентов, что прошел второй этап, правда, результаты неизвестны, но все же, а третий только предстоял.
- Я рад за тебя, - искренне поздравил мужчина, и Матвей даже через телефон, словно увидел, как Яковлев улыбнулся. – Ты у меня такой молодец.
- Ага, а ты сомневался? – фыркнул парень, прикрывая глаза и представляя, что Михаил Александрович стоит здесь рядом. – Когда ты собираешься назад?
Подозрительное молчание напрягло Матвея, и он даже несколько раз посмотрел, не бросил ли Яковлев трубку.
- Мне пришлось взять отпуск на работе за свой счет, - натянуто начал объяснять мужчина. – Я как раз из-за этого тебе и звоню.
- В чем дело? – не понял Матвей.
- Кажется, я не вернусь, любимый…
Комментарий к Глава 21.
Сорри, ребят, не мог я без стекла в конце))
========== Глава 22. ==========
Комментарий к Глава 22.
Прошу прощения за долгое отсутствие! И приятного вам всем прочтения)))
Сказанные Яковлевым слова оказались настолько ошеломляющими, что Матвей потерял дар речи, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Парень решил присесть на диван. Он прикрыл глаза, слушая едва различимое дыхание мужчины. Внутри все перевернулось, и Шестерняков, честно, попытался взять себя в руки, но изо рта помимо воли вырвалось не самое приятное:
- Что за хуйню ты сейчас сказал? – а голос у самого дрогнул, надломился, выдавая истинные переживания.
Он никогда бы так грубо не спросил, никогда бы не ляпнул то, что вырвалось, но все худшие мысли Матвея сбывались, и он потерял способность сдерживать самого себя. Яковлев рвано выдохнул, с каким-то свистом втянул в грудь воздух, прежде чем ответить, стараясь сдерживать голос, оставаясь спокойным:
- Мой отец, как я уже сказал,
