— Довольны? — холодно спросил воевода Даугав, глядя на меня сверху вниз.
— Что случилось с Еженией? — повторил я вопрос, сжимая кулаки и подступая к нему.
— Помутнение рассудка после родов. С обрыва бросилась. Тела не нашли. Похоронили пустой гроб. Можно было просто спросить меня, а не осквернять ее могилу.
— Какую могилу, не смешите! Недавно вырытую обманку! Я вам не верю!
— Ваше право, — невозмутимо пожал плечами Даугав, не обращая внимания на скрутивших его бойцов.
— У Ежении были часы? Работы Гральфильхе? Отвечайте!
На лице воеводы мелькнуло недоумение, он нахмурился.
— Какие еще часы?
— Карманные! Наручные! Или даже настенные! Мастер Гральфильхе что-нибудь делал для нее? По вашему заказу? Или по заказу кого-то другого?
Взгляд воеводы ушел в сторону и затуманился, Даугав явно что-то вспомнил, потому что недобрая тень пробежала по его лицу и исчезла.
— Вы вспомнили что-то! Что? Говорите!
— Вспомнил, что завтра казнь. Будут казнить Вырезателей.
Воевода кровожадно ухмыльнулся, и больше я ничего не смог от него добиться.
Мои подозрения подтвердились. Полгода назад ратушные часы начали отставать. Мастера Гральфильхе, который единолично занимался их обслуживанием, это сильно обеспокоило. Он клятвенно обещал магистрату все устранить. И устранил. Единственная неувязка моей версии была в том, что цирк в Винден приехал всего два месяца назад. А бесцветные близнецы с фальшивым дядей появились еще позднее. Но больше всего меня удивило то, что с ними была еще одна женщина постарше. Нишка особенно не вдавалась в расспросы цирковых, считая эту линию расследования тупиковой, поэтому больше ничего не удалось узнать. Но я все равно намеревался докопаться до истины, просто пока были дела поважнее.
Магистрат по требованию Святой Инквизиции выдал нам ключи от ратуши, однако, поднявшись по винтовой лестнице на площадку башни, мы с Нишкой обнаружили, что ни один ключ на связке не подходит к тяжелому замку на дверях часовой камеры. Впрочем, и такой исход я предусмотрел, поэтому взял с собой бойцов покрепче. Они поддели замок ломом и спустя несколько минут пыхтения сковырнули его. Но дверь все равно была закрыта. Я дернул ее и обнаружил, что замок всего лишь для отвода глаз. Присмотревшись, заметил запорный механизм, хитро замаскированный в обитой тяжелым свинцом двери. Ах так?..
— Может, не надо? — с сомнением пробормотала Нишка, глядя, как по моей отмашке наемник колдует над взрывной смесью воровского порошка.
— У вас еще остались сомнения, госпожа Чорек? — холодно спросил я. — Кто в здравом уме будет так запирать часовую камеру?
— Фрон профессор, вы бы отошли с барышней, а то сейчас будет бум… — извиняющимся тоном попросил умелец.
— Какая я тебе барышня! Я — инквизитор, — привычно огрызнулась Нишка.
— Пойдемте, барышня-инквизитор, спустимся на несколько пролетов, — я взял ее под руку и потянул на лестницу.
От глухого взрыва содрогнулась башня, а в воздух взвилась стайка испуганных голубей. Нашему взору предстало развороченное нутро часовой камеры, однако все еще живой и мерно отсчитывающей время. Как будто и не металл внутри двигался в бесконечном ходе шестеренок, а что-то вздыхало, чавкало, шипело и булькало, словно огромный зверь переваривал человеческие жизни в отпущенном господом котле времен. Я подавил глупое желание повернуться и бежать прочь, вместо этого смело шагнул внутрь.
На оси анкерного механизма сиял рубиновой огонь. Тяжелый ход маятника, сцепленного с часовым колесом, заставлял вспыхивать рубин невиданных, ужасающих, неестественных размеров. Его вспышки туманили разум и вызывали головокружение, заставляя сомневаться в реальности происходящего.
— Боже, это что еще за хрень? — шепнула рядом со мной потрясенная Нишка. — Никогда такого не видела…
— Его надо остановить… — выдавил я из себя также шепотом, словно боясь, что часовой зверь нас услышит и сожрет наше время.
— Ты че удумал?
— Взорвать здесь все!
— С ума сошел!
Шестеренки неумолимо крутились, медленно двигая по кругу огромные стрелки, и вдруг все изменилось. Полдень. Рубин взорвался светом. Пространство вокруг вспыхнуло алым, башня содрогнулась, какой-то механизм пришел в движение, закрутились колеса, которые до этого были совершенно неподвижны, и пол ушел из-под ног… Бой часов был таким оглушительным, что у меня заложило уши. А потом распахнулся невидимый зев, выплевывая в нас массивные фигуры святых.
— Бежим отсюда! — заорала Нишка.
Я тоже невольно попятился, все еще не в состоянии отвести взгляда от вспышек рубинового пламени, но перепуганная девушка уже тащила меня прочь наперегонки со скрежещущей фигурой святого Тимофея…
Часовщик исчез. В лавке его не было, дома тоже никого. И никто его не видел. Обозленная Нишка ругалась с магистратом, требуя организовать облаву на Гральфильхе, но капитан Чапка не торопился. Ратушу оцепили и никого внутрь не пускали. Среди стражников мелькали красные мундиры. Появились люди из Часового корпуса. Империя заинтересовалась происходящим. У меня все больше и больше крепло подозрение, что я опоздал. Безнадежно опоздал в гонке. Вот только с кем? С безумицей, которая добралась до часовщика раньше моего? Или же всех опередил вездесущий Часовой корпус? Слова мастера Гральфильхе о потерянном свете, который имперцы никогда не найдут, не давали покоя. Впрочем, оставалась еще одна ниточка.
Отец Васуарий подтвердил мою догадку.
— Неужели размером с человеческую голову?
— Именно, — кивнул казначей. — Невероятно чистый и большой рубин.
— Сколько же он стоил? Как мастеру Гральфильхе удалось купить его для часового механизма ратушных часов?
— Вы что-то путаете, — нахмурился отец Васуарий. — Старший Рыбальски никогда не продавал камень. Хотя бы потому что ни у кого не было таких денег…
— Я ничего не путаю, — перебил я его. — Видел все собственными глазами. Часы в ратуше и огромный рубин на оси анкерного механизма. Именно такой, как вы описывали.
— Да не может этого быть! Для Рыбальски камень был семейной реликвией, приносящей пусть проклятую, но удачу. И даже то, что балбес Джеймс разбил его ради девчонки, не могло бы заставить…
— Однако заставило. Рубин теперь в часах. Это факт. Кстати, вы позаботились о приглашениях?
Казначей нервно вытер пот с лысой макушки и поправил очки, сползающие с крючковатого носа.
— Видите ли… — замямлил он.
— Говорите прямо.
— Вы сильно досадили Рыбальски. Он видеть и знать вас не желает.
— То есть, приглашений на званый вечер у меня нет? — помрачнел я.
Отец Васуарий виновато развел руками.
— Замечательно. А Шарлотта?
— Что Шарлотта?
— С ней я не ссорился. Может, стоит напомнить, что в свое время я оказал ей услугу с Сигизмундом? Разумеется, в долгу я не останусь.
— Хорошо, я попробую, — посветлел лицом казначей и вздрогнул.
За окном прогремел раскат грома. Началась долгожданная весенняя гроза,
