Тильда нацепила каблуки. Почему бы их не испортить, подвернув ногу?
Сплетни, дружеский треп и разговоры по душам определенно не являлись самым любимым занятием Бади, значит, ему доставалось пробуждение в чужой кровати. Подозреваю, давешняя подавальщица не откажется от перспективы уронить на пол нашего мускулистого здоровяка.
В общем, зачем играть на деньги, если имеется масса других глупостей, не несущих материальных потерь? Предположительно испорченные туфли не в счет.
– Боишься, Эден? – нахально ухмыльнулся Мажор.
– Боюсь оставить тебя без последних штанов, – парировала я, без колебаний напомнив об истории с брюками, уничтоженными на флагштоке (и практически вместе с флагштоком). Хорошие были времена!
– Мы не играем на раздевание, – провоцировал он. – По крайней мере не здесь.
– Наконец-то тебе улыбнулась удача. Остаться без штанов в середине осени – так себе удовольствие.
– Так ты идешь? – Илай поднялся и, закатав рукава свитера, взял несколько дротиков.
– Нет.
– Трусиха.
Я презрительно фыркнула, но вдруг осознала, что уже поднялась из-за стола и пошагала к противникам, на ходу завязывая волосы в удобный пучок. Закрепила парой шпилек, всегда спрятанных в кармане… и в этот момент взгляд случайно зацепился за черную грифельную доску, приколоченную в углу. На ней мелом записывали имена победителей и их очки. Лидировал, конечно, Илай Форстад.
– Ведьма… Эден… Аниса… подруга! – жарко зашептал Ботаник мне в ухо, пока я перебирала стрелочки с общипанным оперением. – Мой кошелек в твоих руках. Скажи, что умеешь попадать в цель!
– Флемм…
– Что? – с надеждой спросил он.
– Надеюсь, что у тебя с собой много соримов.
– То есть ты никогда-никогда не бросала дротики? – опечалился он. – Может, хотя бы камушки в кого-нибудь бросала и попадала?
– Ну… за камушки в восточных долинах можно оказаться побитым.
– Хочешь, покажу, как это делается? – вздохнул Ботаник.
– Хочешь бросить в Форстада камень? – восхитилась я.
– Ничего, что я вас слышу? – напомнил Илай, стоящий в двух шагах и активно делающий вид, будто не замечает, как его напарник задыхается от смеха.
– Ничего. Не стесняйся, подслушивай дальше, – отмахнулась я.
– Да не камень бросить, а дротик! – отчаянно забормотал сквозь зубы Ботаник.
– В Форстада?
– В мишень!
– Как ты бросаешь дротики в мишень, я уже видела. Не переживай, у меня получится не хуже.
– Надо, чтобы лучше! – простонал он, похоже, начав стремительно трезветь.
– Вот об этом стоило раньше подумать, – похлопала я расстроенного парня по плечу.
Как говорил бессменный теткин вышибала, обучая меня игре в дротики, во всех азартных играх самое главное, чтобы противник считал тебя, Аниса, полной неумехой. Судя по глумливым улыбкам соперников, они уже приготовились заказать за счет Флемминга Квинстада самое дорогое в таверне вино и закусить самым обильным блюдом от главного повара.
– Кто начинает? – деловито поинтересовалась я, взвешивая стрелочки в руке. На них лежало заклятье, блокирующее магию. Видимо, чтобы народ не мухлевал.
– Дама – вперед, – ухмыльнулся напарник Илая.
– Благодарю.
– Не переживай, если не попадешь, – хохмил он. – Мы пригласим вас с подругой за наш стол.
– Это так мило… – Жаль, что в таверне было слишком шумно, чтобы товарищ оценил зловещие интонации в голосе.
Дротик отправился в мишень. Острие распороло воздух и вонзилось точно в «яблочко».
– Надо же! – Я оглянулась на шокированных парней. – Попала! Кто следующий?
Старшекурсник промахнулся и немедленно прекратил зубоскалить. Стрелка отскочила от края мишени и свалилась на пол.
– Не переживай, мы пригласим вас с друзьями за наш стол, – тут же съехидничала я.
Пока мы обменивались колкостями на грани оскорблений, Ботаник совершил подвиг: собрался, затаил дыхание и попал в пределы игрового поля. Громче его от радости завопила только Тильда, не усидевшая на месте и с интересом следившая за поединком.
Пришла очередь Илая. Он занес дротик и вдруг замер, устремив взгляд в сторону обеденного зала.
– Не переживай, Форстад, тебя мы тоже накормим за нашим столом. В конце концов, мы же команда, – подогнала я и удивленно примолкла.
Между столами, заставляя адептов стремительно трезветь или делать вид, будто трезвеют, вальяжно прохаживался преподаватель по боевой магии Гариф. У некоторых ребят он проверял знаки Дартмурта на запястьях. Со стороны походило на то, что преподаватели устроили облаву на «зайцев», которым для профилактики дурного поведения предписали безвылазно грызть гранит магической науки, а они навели лоск, распрямили уши и через «дыру в заборе» дернули развлекаться в город.
Пока наша компания, вмиг растеряв азарт, настороженно следила за его перемещениями, Илай сжал мое запястье и шепнул на ухо:
– Эден, уходим!
Мы тихо отступили в сторону подсобных помещений, а потом скользнули в узкий коридорчик, ведущий к кухне.
– Знакомые лица! – зазвучал громкий голос Гарифа. – Бади, где ваш товарищ по команде господин Форстад-младший? Уверен, что видел его, когда входил в это ваше увеселительное заведение.
Тем временем мы втиснулись в чулан этого самого заведения, дерзко отвоевав место у метлы, швабры, деревянного ведра и ящиков с подозрительным алкоголем. Помнится, тетка тоже покупала подпольную сивуху за мелкие монетки и разбавляла приличное вино, а запасы прятала в погребе. Мысленно я сделала себе зарубку в этой таверне не пить ничего крепче ягодного морса.
Мы затаились, стараясь лишний раз не шевелиться, разве что дышали. Но и тут не очень повезло: в чуланчике, силами хозяина превращенном в винный погреб, густо пахло дешевой сивухой. Неужели нельзя было выбрать менее «ароматный» уголок, чтобы переждать облаву? Да и места для двоих захватчиков явно было маловато.
Неожиданно за хлипкой дверью раздались шаги, тихо заговорили люди. Кажется, в наше убежище собирались заглянуть…
– Эден, – прошептал мне на ухо Илай, – обещай, что не будешь бить в лицо. Куда угодно, только не в лицо! Не хочу ходить с синяками.
– Чего? – не поняла я.
Он сгреб меня в охапку и, навалившись всем телом, придавил к стене. Одна рука смело сжала талию, другая нахально начала задирать юбку. Нос утыкался мне в шею. Наверняка со стороны выглядело так, будто мы уединились в зловонной подсобке и с азартом занимались бодренькими непотребностями. Или планировали заняться, учитывая, что юбка только-только оголила девичьи коленки в гладких чулках.
Инстинктивно я хотела оттолкнуть наглеца, уперла ладони в крепкую грудь, но тут дверь отворилась, и Илай нежно прикусил мочку моего уха. Глаза закрылись сами собой, и, погружаясь в странное, непривычное и незнакомое ощущение, я сладко всхлипнула.
– Эй, вы двое! У вас пять минут! И заплатите полсорима как за отдельный кабинет! – оценил обстановку хозяин таверны и захлопнул дверь.
Нас снова окутала темнота. Шаги и голоса смолкли. Опасность миновала, а мы по-прежнему стояли, тесно прижавшись. В ушах шумела кровь, сердце грохотало в груди. Илай сжимал мое платье в кулаке, натягивал подол.
– Форстад, – прошептала я, – ты тяжелый.
Он отстранился, уперся руками в стену, точно заключив меня
