Я прерывисто вздохнула. Слушая сирену, я незаметно для самой себя перестала рыдать.
— У Аркаира этого цвета должно быть много, — мрачно произнесла я.
Но Наэ, к моему удивлению, покачала головой.
— Его там нет.
— Но… как же…
— Ты пока не умеешь смотреть сквозь маски, Дайри. И в душевном рисунке многое зависит от того, как именно развилось то или иное качество. Примеси розового указывают на эгоизм, примеси коричневого, дающие грязные оттенки — на слабость духа или разума, порочность, если хочешь. Но в душе Аркаира грязных оттенков нет.
Внимательный, пристальный взгляд в мои глаза был очень странным, ее зрачки пульсировали, словно видя что-то за пределами физического мира.
Читаешь? Читай, сирена. Даже я не могу сказать, что ты там сейчас прочтешь.
Но Наэ неожиданно обняла меня и пристроила мою голову к себе на плечо.
— Тебе здесь куда тяжелее, чем было мне поначалу, — прошептала она, поглаживая мои волосы. — В твоей душе слишком много синих оттенков и чистого желтого, переплетаемого с бежевым… Красиво. Хаотичные вспышки красного, фиолетового, вкрапления черного — решимости и импульсивности… глубокая зелень верности своим идеалам — и это нежное золото… — Наэлели вдруг умолкла, и ее рука дрогнула, словно она пожалела о сказанном. — Прости, мне не следовало говорить все это. Ты ведь можешь счесть, что я тебя препарирую, как неведомую зверюшку, в то время как…
— Для тебя это просто способ узнать человека, — закончила я, угадав, что она собирается сказать.
Сирена удивленно посмотрела на меня. Я, по-прежнему прижимаясь к ее плечу, не отвела взгляда.
— Я надеюсь, что у тебя все будет хорошо, Дайри, — чуть слышно произнесла она, а затем тряхнула роскошными волосами и спросила: — Ты успокоилась немного?
Я кивнула.
— Вызвать Аркаира, чтобы он проводил тебя в комнату?
Я растерялась.
— Зачем меня провожать? Я сама дойду…
— Ты действительно хочешь сейчас в одиночестве идти по темному дворцу? Я ведь знаю, насколько притягателен истинный облик Дэмиана, Дайри. Ты уверена, что отправишься к себе, а не совершишь что-нибудь, о чем потом пожалеешь? — проницательно спросила сирена, изогнув бровь. Я закусила губу и ничего не ответила. — Аэшши!
На пороге показалась та самая беловолосая сирена. Наэ, ничего не говоря, указала ей глазами на дверь. Та кивнула и вышла.
Я не удержалась.
— Прости, Наэ… давно хочу спросить, у нас говорят, будто сирены владеют телепатией…
Та рассмеялась.
— Глупости. Просто Аэшши была приставлена ко мне очень давно, мы знаем друг друга уже двадцать лет. У нас нет нужды в лишних словах. — Она помолчала. — Позволишь дать совет?
— Буду рада, — настороженно ответила я.
— Будь осторожней с Дэмианом, — прошептала сирена, словно говоря вопреки собственному здравому смыслу. — Если он сам, по своей воле, раскрылся перед тобой… я не знаю, чего теперь от него ожидать. По большому счету, чего угодно. Такого раньше никогда не случалось. Он всегда так сдержан, что… прости, не хочу тебя тревожить… но я боюсь, как бы эта вспышка не оказалась сознательной. Зная Дэмиана, я не могу не думать о том, что он специально позволил тебе увидеть его таким.
— Зачем? — вырвалось у меня. Я спрашивала не Наэлели, а себя, но сирена в ответ пожала плечами.
— Не знаю. Не представляю, для каких целей ему мог понадобиться такой ход…
Мы помолчали.
Я по-прежнему чувствовала себя потерянной — но при этом начала верить в то, что прийти сюда было правильным решением.
Снова открылась входная дверь, и следом за Аэшши вошел Аркаир. Серьезный, спокойный, уверенный в себе. И до крайности замкнутый, даже больше, чем Дэмиан. Но при этом не притворяющийся. Какое ценное качество…
Красные глаза блеснули, взглянув в мои… а я представила себе, какой зареванной истеричкой выгляжу со стороны.
С другой стороны, ему не привыкать.
— Что-то случилось? — произнес низкий бархатный голос.
— Небольшой нервный срыв, — произнесла Наэ. — Я побоялась отпускать ее одну.
— Правильно сделала, ее нервные срывы оборачиваются потом слишком большими неприятностями для окружающих, — вздохнул Аркаир. Я вспыхнула, и в его глазах отчетливо промелькнуло веселье. — Идем, Дайри. Я тебя провожу.
Я послушно поднялась и напоследок взглянула на Наэ. Выдохнула:
— Спасибо.
Ответная улыбка была доброй, но отдавала горечью.
Интересно, что же до такой степени гнетет нашу сирену? И какие именно у нее отношения с владыкой? А с Аркаиром? Если она может так запросто вызвать его к себе?
Мы двинулись по темному коридору, но вместо того, чтобы свернуть и направиться в мою комнату, Аркаир неожиданно дернул меня за кружевной рукав мятого платья, увлекая на лестницу. Удивившись, я тем не менее последовала за ним. Он провел меня через все крыло повелителя по второму этажу, а затем…
— Мне туда нельзя, — напомнила я, увидев перед собой двери, ведущие, как я знала, на галерею — к старому крылу.
Внимательный взгляд красных глаз.
— Со мной — можно, — успокоил Аркаир, распахивая тяжелые створки. — Насколько я помню, смена обстановки всегда действовала на тебя положительно в случае… «нервных срывов».
Я жалко улыбнулась и, послав все подальше, шагнула через порожек следом за дворецким. Он вел себя как обычно, никаких намеков на поцелуи или загадочные откровения, и я начала успокаиваться по-настоящему. Такое его присутствие оказалось приятным и даже целительным, хотя еще месяц назад я бы представить себе этого не смогла.
Дворецкий провел меня по второму этажу, а затем двинулся вверх по лестнице. Сначала пролеты были обычными, но затем ступеньки сузились, стены сдвинулись, и я поняла, что мы поднимаемся в башню.
— А что там?
— Да ничего особенного, — отозвался он. — Но тебе, я думаю, понравится.
«Я думаю, тебе понравится». Как давно я не слышала таких слов! Как давно никто не думал о том, что может меня порадовать! В сердце всколыхнулась теплая благодарность, пробивая первую брешь в странной оцепенелости, но я промолчала. Если он не понял сам, что именно сказал, ни к чему его просвещать.
Ступеньки, к счастью, закончились раньше, чем я выдохлась. Мы остановились у небольшой дверцы ниже моего роста. Достав из кармана серебряный ключик (самый обычный, маленький такой, фигурный!), Аркаир отпер ее и распахнул. Вышел сам, к моему удивлению, придержал дверь для меня. Я, пригнувшись, выбралась наружу… и ахнула.
Мы оказались на крайней башне в той части дворца, которая уходила прямиком к черным скалам, самые высокие из коих не уступали по высоте причудливому остроконечному строению. Здесь огни почти не мешали любоваться звездами. Каменная кладка доходила до груди, позволяя чувствовать себя защищенной. Ночной ветер растрепал
