Вены на лице вздулись было, но в следующий миг он снова взял себя в руки.
— Убирайся! — холодно бросил демон.
И она поняла.
— Ты ревнуешь, Дэмиан, — потрясенно выдохнула Наэлели.
— Не говори ерунды. Это просто игрушка.
— До каких пределов ты готов зайти в своем упорном самообмане? — поразилась сирена. Ей было больно видеть в нем эти чувства, но она не могла их игнорировать, как бы ни хотела этого. — Если она просто игрушка, то почему в тебе столько гнева и боли?
— Не лезь куда не просят!
Но она не сдавалась.
— Почему ты вообще отдал ее Аркаиру, если тебе так неприятна мысль о том, что она сейчас с ним?
— Сейчас он слишком занят, но рано или поздно освободится, и тогда… предстанет перед ней во всей красе. И я даже знаю, как подтолкнуть ход событий в нужную сторону. Темные стороны своей души невозможно скрывать вечно. Она возненавидит его.
— Нет, — вырвалось у сирены, едва она представила подобный исход.
В следующий миг она горько пожалела о своей несдержанности.
— Нет? Почему? — холодно усмехнулся Дэмиан.
Глупо, глупо, глупо! Надо взять себя в руки… сделать вид, что ее восклицание относилось к тому, что он сказал… что же он сказал-то?!
— В ее душе нет ненависти по отношению к кому бы то ни было. В том числе к Аркаиру.
Сирена ушла в отрицание, заняв сугубо оборонительную позицию, и Дэмиан это понял мгновенно. Он слишком хорошо ее знал, и ему не нужно было умение читать в чужой душе, чтобы почувствовать слабину — и воспользоваться этим. Он же был демоном.
— А что есть, Наэлели?
Не ответить ему она не смогла даже сейчас, несмотря ни на что. Молниеносно подобрав максимально нейтральный и правдивый ответ, Наэ спокойно произнесла:
— Интерес.
— И почему меня это бесит, но не удивляет? — желчно усмехнулся Дэмиан.
— Послушай себя со стороны, — тихо произнесла Наэлели. — И ты продолжаешь утверждать, что она просто игрушка, и тебе все равно?
Больно, больно, больно…
В следующий миг щеку обожгло огнем. Голова мотнулась вбок. Не веря, что это произошло на самом деле, Наэлели схватилась ладонью за щеку, потрясенно глядя на Дэмиана.
Он впервые ударил ее.
— Ты забыла свое место, кукла, — жестко произнес он. — Ты разговариваешь с владыкой и своим хозяином. Права поучать тебе никто не давал. Помни о своем положении. Ты преступила регламент и приличия, впервые нарвалась на наказание — и надеюсь, впредь этого не повторится. Возвращайся к себе. Это приказ.
Наэлели нашла в себе силы низко поклониться ему.
— Прошу прощения, владыка.
Большего она не сказала, не желая унижаться перед ним.
И вышла за порог. Двигаясь механически, направилась не к себе в комнату, а на башню, чтобы остаться в одиночестве, без вечного присутствия подруги и по совместительству телохранительницы.
…Все из-за этой человечки… Он сам не свой из-за нее. Я сразу поняла, что от нее будут одни неприятности… Но почему Аркаир медлит? Я думала, он начнет действовать сразу же, едва узнает о плане Дэмиана… или же он не знает, что именно тот затеял? Неужели Дэмиан настолько проникся чувствами к девчонке, что на сей раз не поделился своими планами ни с кем вообще?…Если бы я только знала, что именно Дэмиан хочет сделать… он не просто ждет у моря погоды, он уже все спланировал, но не говорит, что именно…..Князь Рагаскес отзывался о Дайри очень положительно, а значит, вряд ли Дэмиан стал бы обсуждать с ним очередную попытку ее сломать. А больше и не с кем…..Так, Наэ, думай… Дэмиан ревнует человечку к Аркаиру… а значит, попытается сыграть на чувствах, которые Дайри испытывает к дворецкому — если догадался о них. Судя по всему, догадался. Если Дэмиану это удастся…..Все мои старания пойдут нагу под хвост. С самой первой встречи Наэлели знала, что владыка испытывает к человеческой девчонке слишком странные и противоречивые чувства. Поэтому и решила убрать ее с арены. Дэмиан о ее планах узнать не мог, она слишком хорошо притворялась. Но каким-то образом догадался о том, что Дайри увлеклась дворецким. Он, никогда не обращавший внимания ни на что, кроме собственных чувств и желаний.
Что же он испытывает к этой девчонке? Может, зря она сама пошла по медленному пути? Но действовать жестко не хотелось… Какой просчет!
Дэмиан определенно попытается сыграть на чувствах Дайри. Судя по его лицу и всполохам красного, чередующегося с ярким алым в душе, на сей раз Дэмиан решил пойти ва-банк, он будет всерьез пытаться сломать ее.
Этого нельзя допустить. Как узнать, что именно он замыслил? Как ему помешать?
И главное, как ей предупредить Аркаира, не открываясь перед ним?
* * *Вернувшись к себе, Дэмиан сразу же вызвал камердинера.
— Через час позовите ко мне лорда Рукха, — прохладным, собранным тоном велел он.
Камердинер поклонился и был таков.
Он слишком многое открыл Наэлели, на миг утратив над собой власть. Как бы милая сиреночка не попыталась ему помешать…
Придется действовать быстро.
Дэмиан сплел заклятье убеждения отсроченного действия, затянул узлом и пока оставил плетение на запястье, чтобы прибегнуть к нему в нужный момент.
А теперь побеседуем с Эссой…
* * *Аркаиру не нравилось происходящее. Он отвлекся от проверки работы кухни и покачал головой.
Дэмиан вел себя очень странно. На сегодняшнем совещании по поводу грядущего прибытия совета лордов из столицы он был зол и рассеян, что было совершенно на него не похоже. Даже Рукх, уж на что толстокожий, озадаченно переглянулся с Рагаскесом. И мрачные взгляды, которые владыка метал на него, Аркаира, заставляли предположить, что причиной недовольства Дэмиана является рыжая человечка.
Тучи сгущались давно, но почему-то именно сегодня полыхнула первая молния.
Он же фактически ревнует. Зачем Дэмиан отдал ее, если для него это настолько мучительно, что его корежит при виде своего дворецкого?
Запрет не был нарушен. Ему не в чем себя винить, и Дэмиан это знает, но…
Если так подумать, то и Дайри вчера вечером вела себя довольно странно… она давно не говорила подобных вещей.
Снова полыхнул гнев, ледяной, как вершины гор в срединных землях.
Аркаир нахмурился и вернулся к инспекции. Но осматривая многочисленные котлы, содержащиеся в идеальном порядке, обсуждая с поваром примерное меню на следующую неделю, он думал о другом.
Он желал человечку чем дальше, тем больше, и игнорировать этот неприятный факт уже не оставалось возможности. Такого с ним не случалось. Обычно было все равно, с кем утолять пробудившийся телесный голод. Но вот так хотеть одну конкретную женщину… Чем бы они ни были заняты, о чем бы ни говорили, чтобы ни происходило вокруг, всегда оставалась эта жаркая искра, способная вспыхнуть в самый неподходящий момент.
Даже сейчас, когда он был зол на
