Руки бережно, почти нежно скользнули по изгибам тела.
Я опешила.
Как сопоставить одно с другим?
Он неожиданно осторожно, ласково приникает губами к шее с другой стороны, и я вдруг задыхаюсь… И тут же как холодным душем боль — пальцы жестко стискивают запястья.
Ему нравилось причинять и даже испытывать боль — если в ней был смысл. Я тогда не поняла ни Наэлели, ни его слов, но зато теперь поняла, какой смысл в этой боли. Если ее причиняли губы, то руки касались ласково, нежно, мягко. Если поцелуй становился нежным — руки сжимали, стискивали, впивались в тело. Аркаир умело выстраивал контраст между нежностью и жестокостью, и я тонула то в одном, то в другом, не в силах вынырнуть, не в силах сопротивляться. Дыхание давно сбилось, низ живота свело томительной судорогой, и это ощущение заставило выгнуться под сильным телом, пока я не перестала окончательно понимать, пытаюсь я таким образом сопротивляться или прошу большего.
Когда я начала отвечать на каждую ласку — и на каждый всплеск боли?
В какой момент злость Аркаира и мой страх переплавились в обоюдную страсть?
Да чтоб я знала!
Просто его поцелуи из жестоких стали требовательными, сильная рука снова легла на грудь, но куда осторожнее, чем раньше, вырывая стон уже у нас обоих. Большой палец, дразня, прошелся по покрытому тонким шелком соску, пощекотал под грудью сквозь платье, заставив меня охнуть и выгнуться. Клыки снова прикусили мою нижнюю губу — но боли не было. Зато были прикосновения языка, жадные, уверенные, властные. Не ответить? Это оказалось выше моих сил…
Я прижалась к нему так крепко, как только могла, окончательно потеряв голову.
Он, отстранившись на миг, стиснул меня в болезненных объятиях, словно говоря: «Я тебя не отпущу». О том же говорили затуманенные красные глаза, которые были совсем близко, и гнева в них уже не было. Да и красивое лицо бесстрастным назвать было никак нельзя.
«Не отпускай», одними губами шепнула я, ощутив под пальцами сильные мышцы его широкой спины. Когда я успела обнять его в ответ?
Руки самовольно начали исследовать спину и плечи демона.
Аркаир снова прильнул губами к моей шее, спускаясь к плечу, прошелся по ключице, замер на миг в ложбинке между грудями… медленно лизнул кожу…
Беспомощно застонав, я едва не расплавилась в его руках, окончательно сдав все позиции и перестав соображать. Осталась одна мысль: больше. Ближе. Еще.
Рвануть воротник рубашки… Задохнуться, едва обнаженная грудь прижалась к моей, почему-то уже не прикрытой ни платьем, ни бельем…
Обжигая, его ладони с лихорадочной скоростью скользят по коже… бока, живот, снова грудь… На вершинке левой смыкаются горячие губы…
Шелк его волос под моими пальцами…
Мой стон и его тихое рычание сплетаются в единое целое.
Жадные объятия — он вдруг прижимает меня к себе так крепко, словно боится потерять, и я растворяюсь в терпковатом вкусе очередного поцелуя.
О боги…
Звонкая, резкая трель нарушила тишину.
Аркаир вздрогнул всем телом и замер. Затем медленно, с усилием поднял голову. Затуманенные огненной пеленой, непривычно яркие глаза взглянули в мои. Видеть это красивое лицо, этот взгляд и ничего не сделать было выше моих сил, и я снова потянулась к нему, не выдержав.
Ровно секунду он хранил неподвижность. Затем на меня снова обрушился огненный вихрь, унося с собой в горячие пески…
Трель повторилась.
Аркаир отстранился, выдохнув непечатное ругательство, в котором упоминалось имя Дэмиана.
Нет. Нет-нет-нет…
Демон тряхнул головой, словно пытаясь привести мысли в порядок. Попытался подняться. Немного придя в себя, я сообразила, что прижимаюсь к нему всем телом, бесстыдно раздвинув ноги и обхватив ими его бедра. Жар запоздало опалил щеки, и я поспешно отпустила Аркаира, пытаясь принять более приличное положение. Тот не стал препятствовать и, резким движением поднявшись, отвернулся. Я торопливо одернула подол, затем поправила загадочным образом сбившееся вверх белье, натянула платье на плечи, застегнула крючки сбоку…
О боги!
Никогда я не испытывала ничего подобного. Никогда. Чтобы меня — и так занесло? Из-за какого-то демона, который сейчас стоит столбом спиной ко мне и прочувствованно ругается?!
По ощущениям, полыхали и щеки, и уши, и даже шея.
Но…
Я запоздало посмотрела на столик.
Все, что лежало на нем, теперь валялось на полу. Свеча, к счастью, погасла в полете, чудом ничего не подпалив. Лорд-дворецкий, которого я знаю, ни за что не допустил бы такую оплошность… Нечаянно смахнул? До такой степени увлекся? Как же его легендарная сдержанность?
А моя?!
Я тряхнула головой и спросила неожиданно осипшим голосом:
— В чем дело?
Демон вздрогнул и обернулся ко мне. Глаза полыхнули так, что на секунду я подумала, что сейчас он таки завершит начатое, но Аркаир хрипло рассмеялся и произнес:
— Дэмиан вызывает. Срочно. Мне нужно спешить, но… я не могу предстать перед ним вот таким.
Да уж. Распущенные волосы взъерошены, сам бледный, узкие, притягательные губы искусаны (это я так?!), а в красных глазах по-прежнему огненная пелена.
Ты прекрасен, Аркаир.
Тихий, злой смешок отзывается дрожью плохого предчувствия, прокатившейся по спине.
— Не ожидал, что с тобой меня так занесет.
От истомы не осталось и следа, словно ее сдул морозный ветер, внезапно поднявшийся в душе. Я вспомнила, с чего все началось, и стало втрое больнее.
С каких пор ты перешел с обычных пощечин на такие, Аркаир?
Он резко развернулся и направился в ванную, а я осталась сидеть на его постели, молча, неподвижно, пытаясь усмирить боль.
Я не извинилась за вчерашнее, а он явно не станет извиняться за сегодняшнее.
Все-таки демоны и есть демоны, они все равно будут делать больно другим. Это в их природе. Действительно ли стало лучше теперь, когда я попала к Аркаиру?
«Издевается? Лорд Латор?!»
Какая же я наивная дура!
Единственная разница в моем прошлом и нынешнем положениях заключается в том, что Аркаира я…
Недодуманная мысль перепугала меня окончательно.
Что именно я к нему чувствую?
Я… я его желаю… несмотря ни на что, желаю… Несмотря на то, что видела, несмотря на то, как он поступил с Эссой и со мной, несмотря на его последние язвительные слова…
Проклятый демон.
Запоздало ощутила боль там, где кожи коснулся кнут.
На глаза навернулись слезы, которые я торопливо смахнула.
Я больше не подойду к нему без прямого приказа. Не позволю себе потерять голову от его прикосновений. И вообще перестану искать его общества. Иначе как бы «желаю» не превратилось в «люблю», и вот тогда мне уже ничто никогда не поможет, я обреку себя на пожизненные мучения…
Дэмиан ведь более чем внятно объяснил мне отношение демонов к любви. На взаимность не стоит даже надеяться, да и если я ее вдруг каким-то невозможным чудом получу… Он наследник одного из высших родов. Он не женится на мне. А делить его потом
