Удар по губам заставил меня замолчать.
Я молча встала на колени, согнувшись, умоляюще сложив руки перед собой. Из глаз покатились невольные слезы.
В следующий миг он оказался на залитой водой постели рядом со мной. Бережно поднял мое лицо за дрожащий подбородок, вгляделся в глаза, в которых — я это прекрасно знала — сейчас сквозил даже не страх, а откровенный ужас.
Я до последнего сдерживала слезы перед владыкой, а сейчас — не могла. При одной мысли о сейриле я сдала все позиции. Я обещала себе, что не буду его умолять? Какая же я идиотка!
— Что ж, — мягко произнес Аркаир, — это сделает урок нагляднее, верно?
— Прошу, не надо… я не выдержу двое суток, я… я… они не усваиваются, не перевариваются… остается едкая слизь, и если я не смогу от нее… Аркаир, я умоляю тебя, я…
Я даже не видела, как он замахнулся.
— Не сметь звать меня по имени! — прошипел он и поднес ненавистный шарик к моим губам. Я попыталась увернуться, но он схватил меня за волосы. Словно обезумев, я продолжала рваться, хотя прекрасно знала, что с демоном мне не потягаться. В конечном счете, плюнув на все, он прижал меня к груди, перехватив руки. Я стиснула зубы, отказываясь глотать эту дрянь.
— Дайри… — он вздохнул. — Будешь так упираться — станет только хуже, поверь мне.
— Не надо, господин, пожалуйста… — едва разжимая губы, но не зубы, прошептала я. — Я этого не выдержу, я… простите, что была невежлива, я… я что угодно сделаю, прошу вас…
Наши лица сейчас были так близко, что его вздох коснулся щеки. Его дыхание пахло мятой и алкоголем, и на миг я подумала, что Аркаир тоже был не в восторге от приказа своего повелителя — наверняка распоряжение заставило его оторваться от отдыха. Красные глаза бесстрастно взирали в мои, из которых лились слезы и неприкрытый страх.
— Было настолько плохо? — тихо, вдумчиво спросил он.
Я кивнула.
В красных глазах вспыхнуло зловещее торжество.
А затем Аркаир больно укусил меня за плечо, точно в то место, где побывал элтар.
Я заорала, и в тот же миг почувствовала, как в рот скользнул проклятый шарик. Попыталась выплюнуть его, но чужие пальцы прижали язык и неумолимо втолкнули мне эту мерзость в глотку.
Я обмякла, ощущая уже знакомое шевеление чужеродной субстанции в горле. Убийственная тошнота поднялась из глубин, но помочь желудку я ничем не могла. Оставалось только метаться, корчиться и стонать.
Но мне не дали сделать даже это.
Одна сильная рука крепче прижала к стройному, твердому телу. Другая обхватила голову, не давая шевельнуть даже ей.
Я рыдала навзрыд, в голос. Я так не выла даже в первый вечер, когда билась в истерике.
— Дайри, — шепнул вдруг в самое ухо низкий голос. — Дайри, это маленький шарик. Он рассчитан на восемь часов. Я не стал использовать большой. Не надо так бояться.
Я замолчала, но повернуть голову мне не дали. Дворецкий надежно зафиксировал меня в одном положении и не позволил его изменить. Меня по-прежнему корчило, желудок словно судорогой скрутило, но Аркаир не отпускал, с какой-то безжалостностью баюкая меня на коленях.
Затем, по-прежнему крепко сжимая меня — хотела бы сказать «в объятиях», но это были самые настоящие тиски, — демон откинулся на подушки, заставив меня выпрямиться.
В первый миг изменение положения отозвалось резким ухудшением. Затем, как и в прошлый раз понемногу стало легче. Я наконец смогла отдышаться.
— Почему?
Говорить оказалось неожиданно больно. Голос хрипел.
Аркаир покачал головой.
— Ты сорвала голос, — неодобрительно произнес он. — Как так можно… через восемь часов придется принести тебе лекарство. Мороки с тобой больше, чем с другими игрушками повелителя вместе взятыми. Ничего не знаешь, ничего не умеешь…
— Это не мой мир, — напомнила я. — И я не просила…
— Помолчи. — Руки на миг сжались крепче. — Этот звук противно слушать. Я доложу повелителю, что твой организм не принимает сейрил. Затем буду действовать сообразно его указаниям. Еще тошнит?
Я молча кивнула.
— Значит, подождем, — безразлично откликнулся он.
Медленно текли минуты. А я думала о том, что он поступил почти по-доброму. Хотя на самом деле причина скорее всего заключалась в том, что он опасался за мое здоровье и жизнь — я ведь игрушка повелителя. И если бы такая порция сейрила меня убила…
Виновником был бы он, Аркаир.
Но он ослушался приказа повелителя… Демон явно оказался меж двух огней.
— Он тебя накажет? — хрипло прошептала я.
— Что?
Угрожающий тон заставил вспомнить «Не сметь звать меня по имени!»
— Владыка накажет вас? — исправилась я.
Вдумчивое молчание.
— Возможно, — наконец медленно отозвался дворецкий.
— Насколько возможно?
— Семьдесят из ста.
— А если бы я умерла от такой дозы?
— Сто из ста.
— Но…
— Не ищи справедливости в наших традициях, Дайри. — Голос Аркаира звучал непривычно глухо. — Во втором случае виноват был бы я как исполнитель приказа. К тому же проступок был бы гораздо серьезнее. А в первом если наказание и будет, то несущественное.
— Какова между ними разница?
— За непреднамеренное убийство игрушки повелителя — сто плетей или лишение должности. За нарушение приказа во избежание такового — выговор, возможно, пара ударов. Ерунда.
— Спасибо.
— Я сделал это ради себя.
— Я знаю.
Обнимал он меня по-прежнему механически, но вздох вышел прерывистым. Мы молчали, пока тошнота не прошла окончательно, и я не расслабилась в его руках. В тот же миг меня потянули вверх и закутали в банный халат, а затем подняли с промокшей кровати, но на пол встать не позволили. Я удивленно посмотрела на Аркаира, бесстрастно державшего меня на руках и обозревавшего усыпанный осколками пол.
— Горничные этого крыла по ночам не работают, — произнес он. — Проведешь ночь в незанятой комнате.
Дворецкий вынес меня в коридор, сразу же поставил на ноги и двинулся по нему, не оглядываясь. Я пожала плечами, глядя на усыпанный осколками пол и залитую кровать. Спасибо что хоть не оставил ночевать вот в этом…
И почему-то, кстати, не заставил убирать все самой. Может, он сейчас это исправит?
— Иди сюда.
Пришлось поспешно бежать следом, как была, босиком, по холодному мрамору, обжигавшему ступни. Не простыть бы только…
Аркаир достал из кармана связку ключей и отпер другую красную дверь.
— Заходи.
Я вошла.
Комнатка была чуть больше и отличалась от моей только наличием двух кресел — и тем, что явно была нежилой. Никаких вещей, ни кувшина, ни набора для умывания, ни матраса на кровати. Ничего, сухое кресло в любом случае лучше мокрой постели.
— Я попробую поспать сидя…
— Я принесу тебе матрас и белье…
Мы произнесли это одновременно и уставились друг на друга.
Демон чуть сжал губы, кашлянул и вышел за дверь.
Я осталась.
Зачем он это делает?
Вернулся
