Вскрик сдержать не удается. Боль становится все сильнее, с ней нарастает и моя злость на демонического выродка, который тяжело, хрипло дышит мне в ухо.
Я задыхаюсь. Его запах, обычно едва уловимый, забивает ноздри. Боль обостряет все ощущения до крайности. Я чувствую каждый волосок, щекочущий лоб и щеку, и их прикосновения — иголки, забивающиеся под кожу.
Зверея от боли, перевожу взгляд на свою руку, и замираю от запоздалой догадки.
Я держу эту дрянь. Не он. Я — причина этой боли. Моя злость на него, которая все растет и растет…
Стискиваю зубы, зажмуриваюсь, учащенно дыша, стараясь не смотреть ни на что вообще, так как при виде обманчиво беззащитной шеи дворецкого во мне вспыхивает дикое желание вцепиться в нее зубами. Думаю о пустынных просторах, о посещенных в позапрошлом году древних руинах храма к западу от города, о тенистых рощах на севере от него… Красота, безмятежность, природа… Боль слабеет, и я понемногу расслабляюсь.
Невольно разжимаю пальцы, которые, как выяснилось, давно уже никто не удерживает. Элтар с глухим стуком падает на пол.
Аркаир наконец отстраняется. Его дыхание участилось, глаза полуприкрыты, на щеках румянец… то есть на одной щеке. На другой остался ярко-алый след от элтара.
Я невольно схватилась свободной рукой за свою щеку, и из глаз брызнули слезы. Боль была не хуже той, которую причинял мне Аркаир.
— Теперь ты знаешь, как работает элтар, из первых рук, — тихо выдохнул он. — Можешь сделать выводы.
Демон медленно, с нажимом провел по своей щеке, словно лаская след от нежного поцелуя.
Я оцепенела.
Какие уж тут выводы! Такого страха мне не внушал даже владыка, когда пытался мной овладеть!
И это Кэрин я считала ненормальной?! Да этот ничуть не лучше! Давно он променял садистские замашки на мазохистские?
Аркаир осторожно опустил мою руку, нелепо застывшую в воздухе, бережно провел по пальцам своими. В следующий миг щеку снова ожгла боль — но не от удара, а от ласкового, медленного поглаживания.
— Это слишком интимный след, — пробормотал он и прижался своей щекой к моей. — Мне раньше не доводилось делить с кем-либо эту боль…
Я едва не взвыла.
Я бы тоже с радостью обошлась без этой чести!
Но вслух такого Аркаиру я уже сказать не могла. Руки начали дрожать, чем дальше, тем сильнее, и он взял мои ладони в свои, горячие и сильные.
— Повелитель велел преподать мне этот урок? — еле шепчу, стараясь не шевелить губами. Больно даже говорить.
Он чуть отстранился, покачал головой и хрипло рассмеялся.
— Ты же сама спросила, помнишь?
Да, и уже десять раз раскаялась!
— Но ты права, — Аркаир бережно прижимается к моему лбу своим, прикрыв темно-красные глаза, а у меня перехватывает дыхание. — Это несанкционированный урок. А потому… мне очень не хочется это делать, но последствия будет лучше устранить сейчас же.
Горячие губы осторожно касаются моей щеки там, где сейчас, как я знаю, наливается багровой синевой след от элтара.
Мне больно и страшно, и, наверное, поэтому я вздрагиваю и резко втягиваю носом воздух… поэтому, а не потому, что это мимолетное прикосновение до того, как вызвать новую вспышку боли, было таким мягким, таким ласковым…
Боги милостивые, если так дальше пойдет, я стану хуже него.
Аркаир отстранился, извлек из другого кармана камзола плоскую коробочку с защелкивающейся крышкой. Осторожно коснувшись моего подбородка, заставил чуть повернуть голову, обмакнул пальцы в странный голубовато-серый состав и осторожно нанес его на источник боли. Она неохотно убрала клыки, оскалилась на прощание и скрылась в ночи.
Осталось только его прикосновение, бережное, мягкое, и тяжелое дыхание, обжигающее висок теплом.
Он стоит на месте и — я откуда-то знаю это — смотрит прямо на меня.
Пожалуйста, Аркаир, отойди, ты меня пугаешь… Так, как никогда не пугал даже твой повелитель… Мне… я не могу на тебя смотреть сейчас, ты…
Я перестала понимать, что происходит. Все казалось слишком нереальным, словно я даже не сплю, а отчаянно галлюцинирую. Дыхание демона опять стало хриплым. Подбородок снова сжали жесткие горячие пальцы, заставляя затравленно уставиться в пугающие красные глаза. Словно в замедленном темпе, я видела, как он склоняется ко мне. Взгляд по-прежнему угрожающий, тяжелый, устремлен то мне в глаза, то ниже… На губы?..
Словно ударом молнии прошибло при одной этой мысли.
Черные прямые волосы спадают на лоб, закрывают левую щеку, под ними алеет след от элтара. Одна прядь мимолетно касается губ… они приоткрываются — я вижу его клыки… и теперь сама не могу оторвать взгляд от узких, притягательных губ, бледных, как и его кожа.
Начинаю учащенно дышать, так же, как Аркаир. Где-то внутри появляется странное напряжение, почти болезненное, вплетается в страх и начинает подавлять его, делать чем-то второстепенным, не главным, но значимым, как приправа в блюде…
Смотрю в красные глаза и встречаюсь с самой бездной. Зрачки дико расширены, выражение почти злое, но я не могу пошевелиться.
Я не хочу шевелиться. Я хочу узнать, как далеко он зайдет в своем желании напугать меня.
Щеки и губ касается горячее дыхание, по спине снова пробегает дрожь. Мне страшно, да?
Снова этот легкий запах мяты… Его любимый ликер?
Он слишком близко.
Что ты делаешь, Аркаир?
В темно-красных глазах вспыхивает огонь, брови чуть сходятся к переносице.
Я невольно прикрываю глаза. Не хочу видеть его лицо, когда он снова меня ударит.
Он резко втягивает носом воздух.
Мгновение ничего не происходит.
А потом меня подхватывает жаркий пустынный смерч.
Я даже не успеваю удивиться.
Его губы бледные — но такие горячие и сухие…
Он не осторожничает, но и не подавляет. Он пьет меня, как тот самый ликер, торопливо, но при этом наслаждаясь букетом, глоток за глотком. Возвращается томный, тягучий спазм внизу живота, сменяясь жаркой пульсацией. Мысли расплавляются, слипаясь в невнятный комок. Я слепо подаюсь навстречу, и не думая сопротивляться. Он прижимает меня к себе так, что я дышать не могу… да и к Дьяволу дыхание…
Саднящая боль вплелась в наш поцелуй, когда его клык задел мою нижнюю губу, затем он еще раз прикусил ее — уже нарочно, и в тишину вгрызлось тихое рычание, смешанное с моим стоном.
Аркаир не залечил свой след от элтара, ему больно при каждом движении. И он, похоже, этим наслаждается.
Но сейчас в нем я почему-то принимала и это.
Больше того. Я пожалела, что мою боль он все-таки убрал.
Руки грубовато проходятся по спине, сжимают, ласкают, поглаживают, нетерпеливо, бессовестно, жадно…
Зарываюсь пальцами в длинные пряди. Шелк.
Мне мало собственной пассивности…
Не выдержав, сама прикусываю его нижнюю губу, нечаянно коснувшись ее языком. Ошеломляющее ощущение. Еще раз… еще… У его губ терпкий вкус, как у дорогого, крепкого вина…
Аркаир снова тихо, коротко рыкнул, заглушая мой стон, борясь со мной за право вести в этом жарком
