Я увидел три больших, влажных от дождя, пластиковых мусорных бака, от которых шел тяжелый запах плесени. Я остановился перед металлическими воротами, заросшими плющом и бугенвиллеями. Ворота были закрыты на замок. Я посмотрел в сторону улицы. Никаких тебе соседей с собаками или патрульных машин. Я перепрыгнул через забор, обогнул гараж, свернул направо мимо насоса для бассейна и подошел к настилу. Бассейн представлял собой небольшой изящный овал, однако он заполнял почти весь задний двор. Все вокруг было вымощено плитняком. Каменная стена шла вдоль бассейна — место для нее пришлось отвоевать у холма, а сам холм вздымался сразу за домом. И повсюду мелкие камешки, принесенные с холма дождевыми потоками.
Задняя часть дома была почти полностью застекленной, а вокруг росли папоротники и бамбук. Казалось, ты находишься на уединенной поляне. Наверное, тут можно отлично провести время с будущими актрисами, поплавать голышом в бассейне, поиграть в любовные игры.
Запах плесени чувствовался сильнее, превратившись во влажную, кисловатую вонь, как в той темной комнате в старом доме. Я попытался объяснить запах дождем. Вот только дождь не имел к нему никакого отношения. Под гигантским папоротником, лицом вниз, лежал Клеон Тайнер.
Я вытащил пистолет и подошел к нему, не спуская глаз с окон и стеклянных дверей. Одна из больших застекленных дверей оставалась открытой.
Пульс на шее не прощупывался. Кожа была холодной, а мышцы шеи — застывшими. Клеон лежал правой щекой на земле, левая половина лица была обращена к бассейну. Левый глаз оставался открытым, но когда я попытался его закрыть, у меня ничего не получилось. На спине я не заметил следов крови и входных отверстий от пуль. Тогда я слегка приподнял Клеона, увидел раны на груди и аккуратно опустил обратно на землю. Клеон был здесь в тот момент, когда я звонил вчера, стоя перед домом, а потом пошел дождь, превратив землю в грязь.
«Уж этот мне Клеон».
Я вошел в дом. Внутри было сыро и холодно, пол залит водой, которая натекла через открытую дверь. За шторами я обнаружил охранную систему. Все огоньки горели зеленым — она была отключена.
Гэррета Райса я нашел на кухне, возле плиты. Он был голым, и в смерти его бледная плоть свисала причудливыми складками; искусственный загар заканчивался на верхней части груди. На лице виднелись синяки, на губах и крыльях носа засохла кровь, за правым ухом я обнаружил небольшое входное пулевое отверстие. На левом бедре остался уродливый круглый след от ожога размером с самую большую горелку на плите. Похожий ожог украшал живот. Возле плиты Райс, судя по всему, от боли опорожнил свой кишечник.
Я вышел через гостиную и открытую стеклянную дверь на улицу, втянул в себя свежий воздух, а потом вернулся обратно и обыскал дом, теперь уже принадлежавший Гэррету Райсу. Времени я потратил немного, поскольку понимал, что почти наверняка ничего не найду. Если бы кокаин находился здесь, Гэррет Райс отдал бы его еще до того, как его раздели и положили на плиту с раскаленной горелкой.
Перри Лэнг!
Я сделал анонимный звонок в полицию, сорвал с окна занавеску и накрыл тело Клеона Тайнера. Опустившись возле него на корточки, я пытался придумать, что сказать, но на ум приходили только вопросы.
«Прости, Клеон. Я буду иногда навещать Бетти».
Я вернулся в машину и поехал в Вествуд.
Когда я подъезжал к дому 11001, тучи разошлись, что бывает перед тем, как они снова смыкаются с новой силой. При помощи карточки-ключа, полученного от Барри Фейна, я пробрался в дом через гараж. Его машины находились на стоянке, только теперь они поменялись местами — «де-лорен» стоял впереди, а «порше» оказался сзади. Я оставил «корвет» под знаком «Парковка запрещена», перед лифтами, вновь воспользовался карточкой-ключом и поднялся на шестой этаж.
Джонатан открыл дверь, но не стал отступать ни на шаг, решив снова поиграть в крутого парня. Он стоял немного ссутулившись, словно его беспокоила спина. Я был в подходящем настроении, чтобы немного усугубить его неприятности.
— Будешь выделываться, я тебя прикончу.
Изнутри послышался голос Барри Фейна.
— Ради Христа, Джонатан. Господи ты боже мой, это же проклятый…
На лице Джонатана появилась кривая улыбка. Он вышел наружу, поднял руки, чтобы показать, что в них ничего нет, и повел меня внутрь.
Барри Фейн нервно расхаживал по огромной гостиной. Чарльз сидел на диване, наклонившись вперед и опираясь локтями на колени. В руках у него ничего не было. Левая челюсть и почти вся левая щека Чарльза были залеплены пластырем. Нижняя часть лица и шея блестели, словно он намазал их лосьоном для загара. Брови Чарльза исчезли.
— Один день, — сказал он.
Я не стал обращать на него внимания.
— Куда Райс пристроил наркотик?
Барри Фейн продолжал расхаживать по комнате.
— Послушай, — сказал он, — я спрашивал у всех, кто мог иметь хоть какое-то отношение к кокаину. Что еще я мог сделать?
Джонатан отошел от меня и сел на ручку кресла рядом с Чарльзом. Он потер плечи Чарльза, после чего начал опускать руку, прячась за его спиной. Я вытащил пистолет и навел на мохнатый живот Барри.
— Я его пристрелю, Барри. А потом тебя.
Барри вцепился себе в волосы.
— Иисус Христос, Джонатан, отойди. Дерьмо!
Джонатан переместился к бару. Я предложил Чарльзу встать рядом с ним, а как только он встал, сразу же увидел рукоять пистолета, торчащую из-под подушки.
— Иисус гребаный Христос, я не знаю! — взвыл Барри. Он схватил подушку с дивана и швырнул ее в них. — Вы, засранцы, хотите, чтобы меня убили!
Джонатан и Чарльз выглядели мрачными и злобными, точно пара психопатов из четвертого класса, которых поймали с поличным, когда они втыкали булавки в щенка.
Я вновь навел пистолет на Барри.
— Ты спрашивал всех, кого знаешь, — напомнил я ему.
Он вновь принялся ходить по комнате, закатывая глаза и пытаясь вспомнить, что хотел сказать. Десять часов утра, а он уже очутился в другой вселенной.
— Да, верно. Послушай, тебе нужно отнестись к этому делу разумно. Я звонил в разные места. Я задавал вопросы. Целый вечер — и, поверь мне, я знаком со всеми, кого знал Гэррет Райс. Они сказали: Гэррет нам не звонил. И ничего не пытался задвинуть.
Я покачал головой.
— Нет, Барри, ты совсем не то говоришь. Ты должен рассказать, кому и когда Райс продал кокаин.
Я опустил дуло пистолета, направив его в пах Барри, а потом вновь прицелился ему в лоб.
Он стал извиваться, словно ему нужно было срочно помочиться.
— Клянусь богом. Я звонил, я спрашивал. Райс ничего не пытался толкануть.
Я задумался. Джонатан и Чарльз мрачно смотрели на меня. Барри метался по комнате. Боже мой, а что, если у Гэррета Райса вовсе не было кокаина? Что, если с самого начала наркотик украл Эскимос, чтобы обеспечить себе спокойную старость, или один из гостей-итальянцев, о которых мне рассказала Кимберли Марш. Или вор-домушник, случайно оказавшийся рядом. Я перестал дышать, а потом втянул в себя воздух, используя живот, задержал его в себе, а затем медленно выдохнул. Напряжение и расслабление. Я стал думать о Перри Лэнге; все остальное начало постепенно уходить все дальше и распадаться на части, возможно, вместе с Перри, Эллен и двумя девочками.
— Ты спрашивал о двух килограммах кокаина высокой степени очистки, вдруг он всплыл у кого-то еще?
— Да. Конечно.
