– Тогда моим долгом на сегодня будет защитить тебя от повальной любви хаунештадцев к рыбе.
Аннамэтти быстро переводит взгляд с меня на Ника.
– Какой же вы храбрый, кронпринц!
Когда костер догорел, а огромный бык с фермы Александра Джессена был провозглашен победителем этого года и награжден, мы с Ником и Аннамэтти отправились на королевскую пристань. Мы сидели на краю причала, смотрели вдаль и наслаждались музыкой.
Ник наигрывал простенькую мелодию на гитаре. Аннамэтти напевала слова, позаимствованные из старых матросских песен. Как оказалось, такие песни были известны подводным жителям не хуже, чем нам на суше. Та, что звучит сейчас, называется «Вперед, лихие моряки».
Король доверяет лихим морякам, их дух не подвластен бегущим годам – за жен, за сестер, за отца и за мать, они готовы жизни отдать …
Я сижу чуть позади, смотрю на волны и, к собственному удивлению, наслаждаюсь чистотой голоса Аннамэтти. Он так же прекрасен, как голос Анны: высокий и выразительный, с трогательным оттенком чистоты, звучащем в каждой ноте.
За датских девушек с глазами, как небо,Мы будем сражаться на море свирепо.И пока не захлопнется крышка гроба,Над головами развеется стяг Даннеброга…Они сидят так близко, что складки платья девушки касаются его брюк. Но никто не против. Кажется, с каждой минутой расстояние между ними сокращается все сильнее. Я расположилась по другую руку от Ника. С каждой песней, взрывом смеха и обрывком диалога разделяющая нас полоска грубого дерева все шире.
Я рада, что Ник счастлив и Аннамэтти нашла то, что искала. Но я не могу отделаться от вязкого чувства жалости к себе. Оно накрывает меня, подобно надвигающемуся на гавань туману. У Аннамэтти так легко получилось найти общий язык с Ником. И никто им ничего не сказал. Они ходили, держась за руки, по городу. Все прохожие им улыбались, восхищались красотой девушки и тем, как хорошо они смотрятся вместе. Я плелась сзади. Компаньонка.
И тогда я отчетливо поняла: со мной не случится ничего подобного, если я останусь в Хаунештаде. Когда я пытаюсь просто заговорить с кем-то не из моего окружения, люди угрожают, что упекут меня за решетку. Жаль, что Икера нет рядом. С другой стороны, его присутствие ничего бы не изменило – все это детские мечты. Сейчас моряку все равно, что думают люди, когда видят его со мной. Но придет время, и Икер женится на девушке из благородной семьи. И все закончится. Я снова буду одна.
Вот бы Анна была со мной. Настоящая Анна. Возможно, все сложилось бы по-другому.
Мелодия подходит к концу. Ник с Аннамэтти наклоняются друг к другу в приступе веселого смеха.
– У тебя самый прекрасный голос, Мэтти, – говорит Ник, используя сокращенную версию ее имени. Я не знала, что русалке так больше нравится. Интересно, когда она успела сообщить об этом принцу. А может, он сам решил так сделать, почувствовав близость к девушке, которой не чувствую я.
– Премного благодарна, Ник, – она кланяется сидя. Это что-то новенькое.
– Завтра обязательно нужно повторить, Мэтти. Я очень надеюсь, что завтра ты все еще будешь здесь.
– Да-да, конечно. Я буду здесь.
Лицо Аннамэтти сияет в лучах лунного света.
– Превосходно. Отправить к тебе утром извозчика с каретой? Где ты остановилась?
– У меня, – я продолжаю лгать, как мы и договаривались. – Ее компаньонка очень больна.
Ник хмурит брови от беспокойства. А может, он задумался о чем-то. Некоторое время друг молчит. Я начинаю волноваться.
– Но Мэтти может заразиться, – наконец произносит он. Я облегченно вздыхаю. – И ты тоже, Эви. Вы обе можете пожить во дворце. Я настаиваю.
Ник поворачивается ко мне с ухмылкой. На моем лице, должно быть, выражение полнейшего недоумения. Мы лучшие друзья, но между нами всегда существовала грань, которую нельзя пересекать, – дворец. Я никогда не оставалась там – королева Шарлотта отправила меня домой даже в ночь, когда Ник чуть не утонул.
– Я предупрежу Хансу и прикажу принести ваши вещи.
Нет. Так не пойдет. Потому что он узнает, что у Аннамэтти нет вещей. Все, что у девушки есть, уже на ней.
– Не стоит, я сама за ними схожу! – не подумав, выдаю я. – У Хансы и так много дел, чтобы заставлять ее собирать чужие вещи.
Ник кивает. Он добился, чего хотел. А вещи – просто формальность.
Аннамэтти берет меня за руку и смотрит прямо в глаза.
– Спасибо тебе, – в ее голосе звучит искренность, смешанная с отчаянием. С таким же выражением русалка спрашивала, жив ли Ник.
Правильно. Она спасла принца и пришла сюда, чтобы увидеться с ним. У Аннамэтти на это есть причины.
Мне хочется ударить себя за то, что весь вечер я была всем недовольна и вела себя грубо. Но, во всяком случае, я тоже добилась своей цели. Я нашла способ отплатить девушке за доброе дело, познакомив ее с Ником. И, кажется, для нее это очень много значит. И для него тоже. Но у меня все равно сводит желудок. Пока я иду, пирс качается под ногами – будто я плыву посреди залива. Одна в открытом море.
12
Я не готова отвечать на их вопросы. Я всего лишь хочу добраться до замка, прежде чем королева узнает о приглашении Ника. Ложь о высоком происхождении Аннамэтти не вызвала подозрений у принца. Но Ник хотел нам поверить. Что касается его матери… я не удивлюсь, если она знает фамилии всех благородный семей, живущих к северу от Пруссии.
Добравшись до дома, я несусь по дорожке до крыльца как пуля. Кажется, будто я пройду дом насквозь, выбью заднее окно, пролечу сквозь лес и упаду с утеса в море. Но в последний момент, уже в коридоре, я сворачиваю в спальню.
Мое шумное появление не ускользает от тетушки Хансы – несмотря на то что она была очень занята отделением воды от чернил осьминога методом дистилляции с помощью пламени свечи.
– Это вернулась дочь моей сестры или буря пронеслась по дому? – интересуется тетя, показываясь в коридоре.
Я молча закрываю дверь в комнату, прежде чем начать перепахивать свой комод в поисках подходящих предметов одежды: лассе, нижнее белье, чулки, обувь, платья. Еще я закидываю в дорожный сундук книгу, которую я недавно взяла у Хансы – Морские мифы. Возможно, там есть полезная информация про русалок.
Спустя минуту тетушка открывает дверь. Она скрещивает руки на груди и хмурит лоб.
– Если ты хочешь тайно перевезти свой гардероб в другое место, то он не влезет в этот сундук, дорогая.
– Кто сказал, что я собираюсь его тайно перевозить?
Тетушка Ханса делает шаг ко мне. Ее губы превратились в тонкую ниточку.
– Спереди торчат панталоны.
Действительно, из-под крышки виднеются рюши, украшающие нижнюю часть панталон, – как будто сундук показывает язык.
Склонив голову набок и высоко задрав бровь, Ханса спрашивает:
– Теперь ты расскажешь мне, почему прибегаешь домой первый раз за день для того, чтобы собрать достаточно одежды для недельного плавания? Это же никак не связано с твоей новой подругой?
У меня в голове мелькает мысль все рассказать тетушке. Если кто-то и сможет поверить, что Аннамэтти – русалка, то это тетя Ханса. Но я не могу.
– Ну, милая? Твоя хорошенькая головка уже придумала правдоподобную историю? Времени было более чем достаточно.
– Я не собираюсь врать. Ник пригласил меня пожить во дворце. И Аннамэтти тоже.
Раздался клокочущий хохот Хансы.
– Мальчик так переволновался из-за новоприобретенных обязанностей на празднике, что ему нужна моральная поддержка во время сна?
– Что-то вроде того, – бормочу я, хотя и понимаю: тетушка не верит ни единому слову.
Она еще сильнее выгибает бровь.
– А не в том ли дело, что приехал
