Вместо этого брюнетка сжала его запястье, как будто это Икер спас ее и не позволил превратиться в корм для рыб.
– Я не переживу, если кто-то из них погибнет.
Она посмотрела на свои ладони – словно в переплетении линий сердца, жизни и судьбы можно было найти ответ на вопрос.
– Как бы я хотела им помочь, – произнесла она слабым голосом.
Довольно. Он может помочь. Ник хоть и являлся его двоюродным братом, Икер всегда считал кронпринца родным. И это не важно, потому что они одна семья. А члены семьи поддерживают друг друга в любой ситуации.
Икер на секунду сжал плечи Эвелин и тут же исчез. Он несся в пенящуюся пасть течения, скидывая на ходу ботинки.
15
– Ох, Эви, это было великолепно, – выдыхает Аннамэтти, опускаясь на банкетку у окна в нашей спальне. Ее светлые волосы растрепаны и разбросаны по плечам, как будто по голове прошел ураган. Сливочного цвета кожа сияет веселым румянцем, а синие глаза горят.
Мне очень радостно видеть Аннамэтти такой. Мы с Икером весь день провели в объятиях друг друга. Нас, как две песчинки, закрутило в водовороте жарких прикосновений и нежных слов. Мне остается лишь надеяться, что они с Ником так же хорошо провели время.
– Ник чудесный, – подтверждаю я, но Аннамэтти хватает меня за руку.
– Он еще лучше, чем я могла себе представить. Но и ты тоже. Если бы не ты, со мной бы не случилось того, что произошло сегодня. – Ее глаза наполняются водой, а кожа вокруг них розовеет.
Я сжимаю ее пальцы.
– Пустяки, – отзываюсь я. Хотя я не могу себе представить, что последние пару часов, проведенные с Икером, были бы возможны без русалки. Вряд ли он бы прибыл в замок, вышел через заднюю дверь и побрел по холмистой тропинке, чтобы найти меня, сидящую в крошечном крестьянском домике. Рослого Икера вообще сложно представить в помещении меньше той дворцовой спальни. На своей маленькой шхуне моряк может развернуться лишь благодаря бескрайнему морю и небу над головой.
– Как думаешь, он уже влюбился? – спрашиваю я, переодеваясь в платье, в котором пойду на вечернее празднование Литасблота.
– Думаю, да, – отвечает Аннамэтти. – Надеюсь. Но нужно еще время.
Она слабо улыбается.
– И его будет больше, если мы выйдем пораньше. Готова?
Она застегивает последнюю пару пуговиц на шелковом розовом вечернем платье.
– Почти, – отзывается девушка. А потом ее взгляд падает на мое поношенное темно-синее платье. – Ты собираешься пойти в этом?
Я киваю. Я бы, наверное, тоже смогла наколдовать кучу платьев, если бы попыталась. Но тогда по городу поползут слухи. Все уже наизусть знают мои платья.
– Нет-нет. Надень это, – она настойчиво протягивает мне темно-фиолетовое платье с вышитыми золотыми тюльпанами. – Я создала его для тебя. Икер будет в восторге.
Я беру платье и провожу пальцами по роскошному струящемуся шелку.
– Спасибо, – говорю я. – Но я не могу. Представь себе их лица. Я в этом платье? Что скажут люди?
– Может, что-нибудь хорошее для разнообразия, – ухмыляется Аннамэтти.
Я знаю, что русалка не права, но не могу оторвать взгляда от платья. Оно бесподобно – тончайшая работа. Такое может получиться только с помощью заклинания. И тут до меня доходит. Мы умеем колдовать.
– Аннамэтти…
– Что? – отзывается она, украшая собранные в пучок волосы золотыми бусами.
– Ты не можешь заколдовать… Ника? Если вдруг что-то пойдет не по плану. Он может тебя полюбить, я знаю. Просто… три дня – уже почти два – очень мало вр…
– Нет, – отрезает девушка, закрепляя в волосах последнюю шпильку. – Когда часы пробьют полночь после бала, все должно быть по-настоящему. Никак иначе. Магия может приворожить, но этим не провести Урду. Я могу использовать ее по мелочам – платья и все такое. Но это максимум. Он должен полюбить меня сам. Без всяких фокусов. Обещай, что ты не станешь вмешиваться, Эви.
Я киваю, плотно сжав губы. Безусловно, она права. Я тоже не хочу манипулировать чувствами Ника. Однако последствия могут оказаться такими пугающими.
Я надеваю платье. Его холодная ткань скользит по моей коже. Оно сидит на мне идеально. Я смотрю в зеркало и не могу узнать себя в отражении – вылитая дворянка. Возможно, до этого мне просто не хватало соответствующего наряда.
– Ты выглядишь, как принцесса, – говорит Аннамэтти и целует меня в щеку. – Пойдем. Наши принцы ждут.
Я беру ее за руку. Мы идем по коридорам дворца к главным воротам. Сегодня самый знаменательный вечер празднования Литасблота. Сегодня можно швырнуть в соседа куском ржаного хлеба или пышной булочкой. Тот не обидится, а скорее даже сочтет это за комплимент.
Конечно же, Мальвина Кристенсен возлагает большие надежды на этот вечер. Ей предоставляется возможность показать себя, а графиня только этого и ждет. Вместо вышивания и других полезных баронессам навыков Мальвина решила научиться печь. Все детство она крутилась под ногами у повара. И, надо признать, она преуспела – если не брать в расчет того голубого монстра. Но вина за его падение частично лежит на мне. Мальвина с удовольствием рассказывает всем заинтересованным, что выпечка – это ее хобби. Несмотря на то что подобное занятие подошло бы больше кому-то вроде меня, а не девушке ее статуса.
– Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, – любит повторять графиня. И вот что странно: она хочет от меня избавиться, потому что считает общение со мной ниже своего достоинства. И в то же время Мальвина кичится своим мастерством кухарки. Очевидно, когда у тебя есть власть, ты можешь делать все, что хочешь.
Солнце еще не село. Горожане бродили вокруг столов с угощениями, чтобы выбрать себе ужин по вкусу. Мальвина выбрала местечко у костра – у всех на виду. Стол ее буквально ломился от сладостей: птифуры[7], английские сконы, эблескиверы[8] (хотя сейчас не сезон для яблок), хрустящие ржаные рулетики и мягкие булочки из сладкого русского ячменя – круглые, как солнечный диск. Еще на столе стоял огромный черничный пирог-плетенка. Из-под румяного золотистого теста сочился сок.
– Мальвина, ты вновь превзошла сама себя, – подходя к ней, говорит Ник. На его лице вежливая королевская улыбка.
Лицо Мальвины сияет.
– Ох, спасибо, Ник. Мне было бы очень приятно, если бы ты попробовал что-то из угощений, прежде чем все начнут кидаться хлебом.
Ник пытается отмахнуться от нее:
– Это не…
– Я настаиваю. Выбери что-нибудь себе, а для Урды тут останется предостаточно.
Ник уже научен горьким опытом споров с Мальвиной, которая пытается навязать свою доброту. И это удерживает принца от того, чтобы продолжать ей перечить.
– Ну, в таком случае я с удовольствием попробую какую-нибудь маленькую сладость.
Ее сияющая улыбка становится еще шире. Мальвина берет со скатерти идеальное маленькое печенье, приготовленное по французскому рецепту.
– У меня всего в избытке, можешь угостить своих друзей, – добавляет она, подумав.
Я поражена. Мальвина никогда мне ничего не предлагала. И тут я догадываюсь: скорее всего, она меня не узнает. Из-за платья. Оно, должно быть, соткано из сильнейших чар. Иначе как еще объяснить тот факт, что мне удалось провести такую акулу, как Мальвина?
– Ты очень добра, – говорю я и тянусь за сконом. Я смотрю в ее застывшие глаза и жду, когда та догадается. И наконец до нее медленно доходит.
– Ох, Эви, – произносит Мальвина. – Боже, какое платье. И где же ты его…
– Это подарок. От меня, баронессы Аннамэтти, – вмешивается Мэтти и берет со стола сладкую булочку. – За то что Эви – прекрасный друг и гостеприимная хозяйка. Дальше русалка делает невообразимое: