— И все же я хочу знать, действительно ли я его отец, — сказал Эван.
— Это узнать невозможно, — ответил волшебник. — Никакая магия не может проникнуть в мир мертвых. Вот если бы Настия была жива, с помощью магии можно было бы заставить ее сказать правду. Но в данном случае я ничем не могу помочь, Ваше Величество.
В том мире, откуда я пришла, определить отцовство было бы просто — сделать анализ ДНК, и все дела. Но здесь медицина не была настолько развита. Существовали маги-лекари, которые могли лечить многие болезни с помощью магии, и знахари, лечившие людей целебными травами, но способа определить, кто является отцом ребенка, не существовало.
Король Эван задался целью узнать хотя бы, действительно ли он виноват в том, что у него с Мирославой нет детей, и придумал, как это сделать. Он заставил жену, в строжайшей тайне, конечно, переспать со своим старшим советником, Данилом Кедровым. Между королем и советником был заключен тайный договор, скрепленный печатью с магическим заклятьем, что если Мирослава понесет от Данила, Эван признает ребенка своим. Нарушить договор, то есть, рассказать о нем кому-то, было нельзя. Заклятье тотчас убило бы того, кто это сделал и того, кому тайна стала известна. Оно теряло силу только в том случае, если заключившие договор оба погибнут. Но в таком случае некому стало бы нарушать соглашение. Мирослава в договоре не участвовала, так как и без него никому не рассказала бы о постыдной связи.
Вскоре королева забеременела, и родила дочь Елену. Приглашенная на праздник по поводу рождения девочки волшебница подарила ей способность чувствовать, правду или нет говорит ее собеседник.
Рождение Мирославой ребенка убедило Эвана в своей бесплодности, и в том, что первая жена ему изменяла. Дочь король признал, и, надо отдать ему должное, любил, как свою собственную, и к сыну не стал относиться хуже. Но, уверенный в своей бесплодности, начал гулять направо и налево, ни одной юбки не пропускал. Королева Мирослава страдала, плакала, но терпела. Развестись она, конечно, могла, но тогда ей следовало бы вернуться в родительский дом, расстаться с детьми навсегда и провести затворницей всю оставшуюся жизнь. Конечно, она могла бы снова выйти замуж, но никакой принц или король уже не женился бы на ней, она могла бы рассчитывать только на брак с человеком, не принадлежащим ни к одному королевскому двору.
А старший советник короля, Данил Кедровый, женился на бывшей простой горожанке Ирине Вятской, которая работала во дворце горничной, но незадолго до свадьбы стала фрейлиной королевы, автоматически получив знатность. Вскоре у Ирины и Данила Кедровых родилась дочь Милана. Волшебник на празднике рождения подарил ей способность зажигать магические шары на сто шагов вокруг себя.
Елена и Милана росли вместе, и были почти неразлучны.
До того дня, то есть той ночи, когда Милана исчезла.
Елена замолчала.
Моих родителей, кстати, звали Ирина и Даниил. Я сказала:
— Это, конечно, очень интересная история, но из нее не следует, что Максимилиан — мой брат.
— Ты просто не дослушала, — ответила Елена.
И рассказала, как однажды, когда она была совсем маленькая, всего месяца четыре или пять, к королеве Мирославе пришла плачущая горничная, Ирина, и призналась, что беременна от ее мужа, короля Эвана.
— Как такое может быть? — не поверила королева. — Верно, ты что-то путаешь, девушка.
— Клянусь вам, Ваше Величество, у меня никогда не было другого мужчины, — воскликнула Ирина. — Я не хотела этой связи, сопротивлялась, сколько было возможно, но ваш муж настаивал, как я могла отказать самому королю?
Простая горничная не могла знать, что король Эван не может иметь детей. Об этом знали только четыре человека, и одна из них, королева Настия, была мертва. Но Мирослава держала на руках свою маленькую дочку, и этот контакт позволял ей пользоваться даром малышки — до тех пор, пока она не подрастет настолько, что сама сможет ответить, правду или нет говорит собеседник. Поэтому королева поняла, что девушка не врет. Значит, соврала та волшебница, к которой Мирослава ходила за советом.
— Чего же ты хочешь, милая? — с сочувствием спросила королева. — Хочешь, чтобы король признал твоего ребенка?
— Нет, я не смею, — ответила Ирина. — Я бы только хотела, чтобы мой ребенок ни в чем не нуждался. Мои родители умерли, других близких родственников нет, а дальним я не нужна. И жилья, кроме комнаты во дворце, которую я делю с еще двумя девушками, у меня нет. Я не замужем, а с ребенком меня и вовсе никто не возьмет…
— Не печалься, — ответила королева. Она и сама чувствовала, что девушка говорит искренне. — Я помогу тебе. С этого дня ты не горничная, а одна из моих фрейлин. И мужа я тебе тоже найду. Только ответь на один вопрос. Ты ведь работаешь во дворце больше десяти лет, и знала королеву Настию?
— Да, Ваше Величество, я с двенадцати лет в горничных, — ответила девушка.
— Скажи, Ирина, ты знаешь, у Настии были любовники? — спросила Мирослава.
— Нет, нет, не было у нее никаких любовников, — возмущенно воскликнула Ирина. — Как вы могли такое подумать, Ваше Величество. Королева Настия была примерной женой, такой же, как Вы.
— Я не знала Настию, — замялась Мирослава, крепче прижимая дочку к себе. — Это просто слухи, придворные сплетни, и ты о нашей беседе никому не рассказывай. Я тебе верю. Но все же… может быть, ты не все знала о жизни королевы? Ведь ты была лишь одной из ее горничных.
— Я знала королеву Настию лучше многих, — с достоинством ответила Ирина. — Я практически всегда находилась при ней, так как она боялась оставаться одна, особенно по ночам. А если не я, то другая горничная, кто-нибудь из нас всегда ночевал в гостиной около ее спальни. Поэтому я знаю точно, что никогда, ни один мужчина не входил в ее комнату, кроме Его Величества короля Эвана… Что заставило вас думать, что у королевы Настии были любовники?
— Прости, Ирина, — сказала Мирослава. — Это просто мои глупые подозрения.
Сделав горничную фрейлиной, королева вызвала своего любовника поневоле — старшего советника короля, Данила Кедрового, рассказала об Ирине, и попросила его втайне от короля Эвана срочно найти ей хорошего жениха.
— Я хочу, чтобы ребенок короля жил по-королевски, но чтобы Эван никогда не узнал, что это его ребенок, — добавила Мирослава.
— Нет проблем, — ответил Данил. — Эта девушка давно нравится мне, и я сам женюсь на ней. Воспитывать ребенка короля Эвана — честь для меня. От меня уж точно никто не
