— А если я не хочу жить как все?
— Хочешь, малышка, хочешь. Радуйся, что он это понимает, а то бы ты не играла сейчас с принцессой в благородных мстительниц, а сидела бы в сердце Огненного Дома, пузатая, окруженная жрецами и охранниками, закрытая от внешнего мира на все возможные замки.
— Запертая, ты хотел сказать, — поправила я.
— Именно, малышка, именно. Чудесная перспектива, не правда ли?
Да, не радостная. В нарисованном Эвеном мире о свободе приходилось только мечтать, но вот в чем загвоздка, я не уверена, что свобода мне так уж нужна без Инара. Ведь там, в том мире — он будет моим. А в этом мы лишь вежливые незнакомцы.
— Ладно. У нас есть два часа, пока Паэль его окончательно не достанет. Хотя… с Теей может быть и меньше. Нам стоит поторопиться, а вот потом ты мне расскажешь четко, ясно и с расстановкой, где вы с подружкой пропадали и в какие еще неприятности умудрились вляпаться.
— Почему ты думаешь, что мы сделали что-то не так?
— Потому что я вас знаю, малыш. И очень хорошо. И если в тебе признаки разума иногда вспыхивают, то у нашей дорогой принцессы даже вспыхивать нечему.
— Не смешно, — надулась я.
— Да не скажи, — весело подмигнул мне Эвен и схватил за руку. — Все, малыш, время.
С этими словами мы переступили через видимый барьер, а после Эвен снова воспользовался подпространством. Я испуганно зажмурилась. Не люблю вот такие способы перемещения. Мы тяжело воспринимаем магию, я к боевой и вовсе невосприимчива, но подпространство… там жутко и такой смертельный холод охватывает, пусть даже это и длится всего секунды.
Когда я распахнула глаза, все еще в оцепенении от перехода, то удивилась. Мы стояли перед самым обыкновенным трехэтажным домом. Но удивило меня совсем не здание, а то, что вокруг не было ни души.
Мы явно были в оживленной части столицы, но я не слышала и не чувствовала даже ветра.
— Это стазис, — пояснил Эвен, правильно поняв мое недоумение. — Особый отдел перекрывает пространство, когда происходит убийство.
— Здесь кого-то убили?
— Да, пойдем, я объясню тебе внутри. И ты это… молчи, а главное — капюшон не снимай.
С этими словами дэйв натянул на меня большущий и жутко неудобный капюшон, да так, что кроме своих ног я не могла ничего разглядеть, и повел внутрь здания.
* * *
Шли мы не долго, всего пару лестничных пролетов, а на втором этаже нас задержали.
— Пропустите их, — проговорил знакомый голос из глубины квартиры, в которую мы направлялись. Теперь уже я была не просто рада — счастлива, что Эвен напялил на меня капюшон, потому что этот голос принадлежал руководителю Тайной Канцелярии, с которым я вчера уже успела пообщаться.
— Господин Кари.
— Господин Элледи.
Перекинулись парой приветственных фраз мужчины.
— Так это и есть ваш специалист?
— Он самый, — подтвердил Эвен, а я растерялась. Это они что? Обо мне?
— Хм, — с сомнением хмыкнул Элледи, разглядывая меня так, что я даже через плащ ощутила его острый, пристальный взгляд. Не знаю, что он там рассмотрел, но давление чужого взгляда прекратилось, и мы услышали: — Ну, хорошо. У вас пара минут, не больше. Мне уже сообщили, что это дело забирает Министерство внешней защиты.
Ого, значит, скоро сюда пожалуют новые гости.
— Понятно. Тогда мы поторопимся, — понимающе кивнул Эвен.
Не прошло и минуты, как все присутствующие в комнате поспешили ее покинуть. Эвен стянул с меня капюшон, и я смогла осмотреться. Первое, что поняла — нахожусь в самом обычном гостиничном номере и довольно заурядном. Такие номера снимают в основном торговцы, служащие, но никак не высшие.
— Что мы здесь делаем? — задала я резонный вопрос, но Эвен поспешил меня прервать.
— Прости, но времени на объяснения нет. С минуту на минуту нам помешают, а мне очень нужна твоя помощь.
— Какого рода?
— Твой дар, Клем. Твой дар, — с этими словами Эвен подвел меня к маленькой, неприметной двери, отворил ее, и тут я увидела… труп. Тело того самого дэйва, который пытался нас вчера убить «ледяной смертью». Мне стало не по себе от его вида, но я сдержалась. Годы в Академии, оказывается, не прошли даром. Я могу почти равнодушно смотреть на того, кто еще вчера жил, ел, пил, дышал, думал о чем-то, а теперь он мертв, всего лишь тело, всего лишь пыль. Кстати, он уже почти в эту самую пыль и превратился. Не знаю, что за магию к нему применили, но тело исчезало, буквально на глазах.
— Это они его так? — кивнула я головой в сторону выхода.
— Да нет, постарались до них. Магия жуткая, даже стазис не останавливает разложение. Еще час и от него даже косточки не останется.
— И не кого будет поднимать, — почти равнодушно заметила я.
— Правильно мыслишь, малышка. Но меня сейчас интересует не он, а его последние моменты жизни. Я знаю, ты можешь их восстановить.
— Эвен…
— Знаю, малыш, но без тебя никак. Я бы не просил, если бы это не было так важно. Они никого не поднимут. Я и без магии смерти могу это сказать. На нем печать стоит. Твари перестраховались.
Эвен сказал, а я еще больше озадачилась. Нам рассказывали в Академии о печатях, мешающих поговорить магу смерти с душой умершего. Обычно так сами маги смерти и поступали, не желая, чтобы их тревожили после смерти. Или убийцы, страшащиеся быть пойманными. Подобные услуги стоили много, очень много.
Мало просто наложить метку и не на кожу, а выжечь на самой кости, нужно еще правильно ее запечатать, что под силу не каждому. Собственно, только магам смерти и под силу, а их единицы. Да и не каждый согласится стать соучастником убийства. Впрочем, не обязательно. Метку могли поставить и живому.
— У меня может не получиться, — решила заранее предупредить я, вернувшись к насущному вопросу, а именно к моему дару. Но Эвен с таким отчаянием на меня посмотрел, с таким ожиданием, что я, жалостливая, податливая душа, сдалась и, обреченно вздохнув, приступила к делу.
Вообще, у каждого полукровки есть свой дар — особый отпечаток силы. У кого-то он развит больше, у кого-то меньше, но у каждого он есть. И это такая особенность, способность, которая при должном развитии может в сотни раз превышать естественную способность дэйва с тем же даром.
У мастера де Сенсера на этот счет была своя теория.
