— Почему ты не женился на матери Дэйтона?
— Мне часто задавали этот вопрос. Ответ прост — я ее не любил. Как оказалось много позже, я правильно сделал, что не женился.
— А Дэйтон? Он ведь сын твоей Тени. Как так вышло?
— Интриги, женское коварство. Сорос любил ее, в отличие от меня. И поначалу я верил, что Дэйтон мой сын. Наверное, надави кто-нибудь на меня тогда, я бы все же женился на ней. Но я уже давно научился быть самостоятельным и принимать решения без чьего-либо давления. Я женился на другой. На прекрасной, чистой и нежной леди Амине Колвейн.
— Тете Касс? — поняла я.
— Тогда она еще не была тетей, не была даже сестрой. Мое проклятие погубило ее.
— Она заболела?
— Она умерла во время родов вместе с ребенком.
— Мне очень жаль, — искренне сказала я. Даже представить сложно, что может чувствовать мужчина, когда твоя жена умирает фактически из-за тебя. И ребенок тоже. Ужасно.
— Мне было больно, но у меня был Дэйтон, друзья, как ни странно, Ровенна. Она спасла меня тогда. Отогрела своей любовью или тем, что она звала любовью. Я решил попробовать снова. Династический брак, укрепление связей, глупость несусветная. Мы оказались совершенно разными, наши страны, уклады жизни, Анне было здесь одиноко, а я… был слишком занят страной. Я никогда не винил ее за измену, но и забыть не мог. Принял Кирана, признал, как своего. Ровенна тогда, при всей своей жестокости, сделала главное — не позволила ей забеременеть от меня.
— Что с ней стало?
— Умерла. В чем-то это моя вина. Я оттолкнул ее, свет родной страны не принял. А Анна оказалась слишком слабой, чтобы бороться, и приняла яд спустя год после отъезда.
Удивительно, он рассказывал все так, словно это не его история, а какого-то неизвестного незнакомца. Но читая по связи, я ощущаю такую дикую, непередаваемую боль… Сильный снаружи, но такой ранимый внутри. Каждая личная неудача ломала его.
— Спустя время я решился на новый брак. Убедили, настояли, я поддался. Подумал — а почему бы и нет? Я все еще мечтал о семье. Но здесь уже Ровенна стала проводником проклятия. Благодаря ее стараниям Глорис тоже умерла, не перенеся родов, а я наконец догадался, каким проклятием наградила меня моя мать. И тогда я закрылся, смирился. Решил, что с меня хватит. Бросил все, передал страну под управление Ричарда Колвейна, отправился в море. И однажды на наш корабль напали пираты, серьезно ранили Дэйтона, так серьезно, что нам пришлось причалить у небольшого городка под названием Южный крест. Я даже представить не мог, какой подарок судьбы там встречу.
На его суровом лице снова заиграла та самая мечтательно-счастливая улыбка, а в душе в разы уменьшилось боли.
— Я полюбил ее с первого взгляда, с полувздоха, на всю жизнь. И ты права, она была бедна, но для меня ничто уже не имело значения. При самой первой встрече я уже знал, что она будет моей.
— Несмотря на проклятие?
— О, у меня был план. Как я думал, вполне продуманный и осуществимый. Тогда же я встретил Иолу, которая сделала для меня одно хитрое средство, чтобы Мэл не забеременела. Временная мера, не знаю, чтобы я делал дальше, позволил бы ей родить от другого, или мы бы взяли кого-нибудь, но судьба распорядилась иначе. Когда Мэл узнала, кто скрывается под маской капитана, она испугалась и бросила меня.
— Не захотела быть королевой?
— Не только. Она боялась. Твоя бабушка — мама Мэл, предрекла дочери, что я стану ее погибелью, и взяла клятву на смертном одре, что Мэл никогда не свяжет свою жизнь с Солнечным королем.
— И ты… ты знал об этом?
— Много позже она рассказала мне, но, я верил тогда, что никогда не допущу, чтобы с ней что-то случилось.
— А что было дальше? — в нетерпении спросила я, полностью захваченная этой историей, его историей и моей тоже.
— А дальше я умер, — потряс меня известием Солнечный король.
А дальше, как бы я не просила, но отец не стал рассказывать, даже пояснять ничего не стал. На улице давно стемнело, прогулка закончилась, а он оборвал повествование на самом интересном месте. Разве я могла это так оставить? Меня не просто снедало, меня терзало любопытство.
— Так нечестно, — по-детски надула губы я, когда мы прощались. А он рассмеялся и чмокнул меня в щеку. — Ты делаешь это специально.
— Конечно, я же коварный Солнечный король. Неужели ты забыла?
— И что теперь?
— Я расскажу тебе… — заговорил он, переполнив меня радостным ожиданием, и тут же разочаровал, — при нашей следующей встрече.
Разумеется, я спросила:
— А когда… когда это случится?
— Когда ты назовешь меня папой, — совершенно серьезно ответил он, а убедившись, что я не просто в шоке, я в ауте, громогласно рассмеялся и щелкнул меня по носу. — Шучу. Так легко ты не отделаешься.
— Вы с Инаром два сапога — пара, — крикнула я ему в спину. — Оба манипуляторы. И почему вы до сих пор не спелись?
— Правду ведь говорят, что дочь всегда ищет в спутнике жизни черты отца, — неожиданно развернулся он ко мне. — Кто знает, может быть я поверю, что он действительно сможет защитить тебя и благословлю ваш союз.
— Думаешь, мне нужно твое благословение? — недовольно прищурилась я.
— Я знаю, что нужно. Не забывай, детка, что связь обоюдная. И ты уже любишь меня, только боишься в этом себе признаться.
Ну да, мало того, что манипулятор, так еще и самомнение о-го-го какое. Но в одном он прав, в него трудно не влюбиться. Очень трудно. Ужасный-ужасный родитель. И если он такой, то какова же маменька?
Ответ на этот вопрос я узнала даже раньше, чем сама того ожидала.
ГЛАВА 15 Лицедейство
— Самира.
Меньше всего сейчас принцесса хотела видеть мать, но та не оставила ей выбора, да и выхода тоже.
— Доброе утро, матушка, — с плохо скрываемой издевкой, проговорила Сэм. Ей невыносимо было видеть эту безупречную, прилизанную и такую лживую любовь в глазах королевы. Невыносимо и больно. — Вы искали меня? Зачем? И почему вы здесь, а не на прогулке с вашей драгоценной дочерью?
— Что? — весьма искренне удивилась королева.
— Как? Вы не знаете? Папочка еще утром забрал Клем из Школы. Наверняка показывает ей достопримечательности Эссира, а заодно рассказывает, как тяжело ему было быть вдали и воспитывать чужую.
Она знала, что перегнула палку, но горечь была
