А к концу урока нас посетил ректор и почти все преподаватели. Видимо, догадались, что настроение наше после всего сегодня случившегося оставляло желать лучшего.
— Мы понимаем, что все получилось не так, как вы хотели, — убеждал нас ректор. — Но создание чего-то нового и важного редко обходится без ошибок. Не судите себя строго, но попытайтесь вынести из этих происшествий свои уроки. Эрис Экхар, поздравляю, ваше занятие по всеобщему мнению, сегодня признано лучшим, — подкинул в конце своей речи, ложку меда, ректор.
— Ага, это потому, что только на его уроке никто не попал в лазарет, — тихо фыркнула Тея, позади меня. Я знала, что ей тяжело, что винит себя, и никакие слова в мире не способны сейчас облегчить эту ношу. Я же надеялась, что на моем уроке ничего подобного не произойдет, да и остальные тоже.
— У Тары тоже никто не отравился, — напомнила я.
— Может и нам стоило ограничиться теорией?
— Кстати о теории, а это нормально было, что мы парили в воздухе?
— Да. Это Эва меня научила. Так мы раскрываем скрытые резервы, потенциал магии.
— И что ты чувствовала, когда делала это? Что ты видела? — заинтересовалась я.
— Огонь. Я была в нем, а он ластился ко мне, как кот. Мне очень понравилось. Я надеялась, что и вам тоже понравится. А получилось…
— Тей, пойдем к Самире. Прямо сейчас.
— Пойдем, — с готовностью кивнула она, а на выходе из аудитории к нам еще и Касс присоединилась.
Ох, похоже, этому происшествию нужно было произойти, чтобы мы все сплотились и помирились. Забавно, что Касс и Тея все эти дни так злились на Самиру, обижались, почти враждовали, но когда случилась беда, отринули все и спешат на помощь. А еще говорят, что ненавидят ее. Врушки.
Когда мы пришли, Самира, как всегда, в своем репертуаре ругалась на какого-то мальчика лекаря, убеждая, что совершенно здорова, и все порывалась встать с койки, а тот не позволял и грозил применить сонную магию. В общем, вовремя мы появились, правда принцесса при виде нас троих слегка скривилась, явно не ожидая ничего хорошего.
— Сэм, ну ты как? — спросила я, пока эти две дурынды стояли, изучая плитку лазарета, не решаясь ни войти, ни выйти, ни заговорить.
— Злая я, этот кретин, выдающий себя за лекаря, меня не отпускает. И не слушает. Здорова я. Здорова.
— Конечно, здоровы, — покорно согласился юноша, видимо, ко всему уже привыкший, — вот полежите еще пару часиков и совсем здоровой станете. Приказ леди Иолы.
— Ну, разумеется, без чертовой наставницы здесь не обошлось, — прошипела Самира, но подняться больше не пыталась, надулась только и повернулась к лекарю спиной, а к нам лицом.
— А вам-то чего не учится?
— Так закончились уроки, — напомнила я, осторожно присев на краешек ее кровати.
— Не для делегатов, — подала голос Тея и храбро шагнула вперед, с явным намерением извиниться. Самира заметила и закатила глаза.
— Ладно уж, не тяни, говори, что хотела сказать и закончим на этом.
— Я прошу прощения. Это все из-за меня случилось.
— Мне, конечно, безумно приятны твоим мучения, — не удержалась от язвительного подкола Солнечная принцесса, — но я не из-за тебя по полу каталась, точнее не только из-за тебя. Это все дар. И эта твоя медитация что-то сделала со мной такое, что уничтожило мой самоконтроль. Вот и все. Расслабьтесь уже. Это не в первый раз и, к сожалению, не в последний.
— А если есть способ все изменить? — наконец заговорила и Касс.
— Что изменить? — не поняла Самира.
— Забрать твой дар.
— В каком это смысле?
— Постойте, мы не должны так сразу об этом говорить, — вовремя вмешалась я, пока Касс не наговорила лишнего и не дала Сэм беспочвенной надежды. — Сначала нужно все проверить, убедиться, что это безопасно, поговорить с теми, кто прошел через это.
— Ты не доверяешь Нариэль? — удивилась Касс.
— Учитывая то, с кем она дружила… да мало ли что она могла наговорить. Это ведь не шутки, это дар, это наша природа, никто не знает, что будет с нами, если его забрать.
— Да, но Нариэль ведь говорила, что у Дэйтона в младенчестве его забрали. И с ним все в порядке. Значит, это возможно, — упрямо спорила она. Тей в перепалке не участвовала, лишь задумчиво кусала губу, Самира и вовсе пребывала в растерянности.
— Там было другое — магия, а здесь какая-то ворующая силы дэйва.
— Я ей верю.
— А я — нет.
— Постойте, постойте, — перебила нас Сэм. — То есть вы ищете способ забрать мой дар?
— Если тебе это нужно, конечно, — после недолгого удивленного молчания кивнула я. Сэм права, с чего мы вообще решили, что ей это нужно. Может она просто так говорит, что хочет от него избавиться, а на самом деле…
— Я согласна, — вдруг выпалила Самира, полностью опровергая все мои предположения.
— Сэм, ты подумай. Это же твой дар, магия крови, это…
— Мое проклятие, Клем. Многолетнее проклятие. Я ненавижу каждый день, что он меня мучил, я ненавижу испытывать все это, пропускать через себя всю эту боль и грязь. Всех этих людей, их мысли, чувства, потаенные секреты, я так устала от этого. Так устала.
— Но дар никогда не дается нам просто так. Никогда. В нем наша защита.
— Для вас, возможно. А мой дар теперь убивает и может навредить не только мне, но и близким мне людям. Я не хочу, никогда его не хотела.
— Но если попробовать медитации, техники видящих, то… — поддержала мои доводы Тея.
— Думаешь, мои родители не испробовали этого? Не испробовали все? Вы не понимаете, каково это — быть не способной контролировать свой дар, когда от любого твоего действия становится только хуже, больнее.
— Я понимаю, — неожиданно призналась Тея. — Тот случай с тобой я никогда не забуду. Я не хотела тебя ранить, не хотела обжигать, но я так тогда разозлилась, что потеряла контроль. Дар вырвался против моего желания. И ты так кричала, так кричала. Этот крик до сих пор будит меня по ночам.
— Тогда ты поймешь меня, как никто. Я больше не хочу никого ранить.
— Хорошо, мы поможем тебе, — пообещала я, — но прежде все выясним до конца. И не будем рассчитывать только на Нариэль. Ровенна Элиран ведь забрала как-то силу Дэйтона, возможно были свидетели, возможно, она писала об этом. И если мы поймем, как она это сделала…
— Нам основательно придется покопаться
