Был ли это цвет ауры? Пожалуй, нет, тут Инквизитор прав.
Ненависть к Темным? Пожалуй, да – очень уж неприятными были те, кого из них он успел встретить. Но разумом Ярик понимал: в мире Иных все и в самом деле непросто. Эти впечатления не влияли на его выбор.
Мнение родителей? Он любил их – но чувствовал, хоть и не мог в полной мере осознать: настало время взрослеть, и первое же самостоятельное решение вдруг становилось самым важным во всей жизни.
Есть ли в такой ситуации вообще правильный выбор? Любое решение несет в себе новую проблему.
Если только не сделать так, как предлагает Скиф.
Оставить все как есть. Войти туда, в двери золотого храма, и попросить ничего не менять. Твое бремя будет снято, тайные ворота захлопнутся на века. И винить себя будет не в чем.
Мама говорила, Скиф – самый умный из Иных, кого она знала. Сумрак – это мировая стихия, океан. Любая попытка изменить его навсегда может обернуться ужасными последствиями. Внезапно Огонек понял, что чувствовал его далекий предок – который создал самый могучий волшебный артефакт в истории и не смог решиться его использовать.
– Я думаю, – начал мальчик, – что ты во многом прав…
Со стороны холмов донесся резкий короткий свист. Огонек и Артем вскочили на ноги, Локшин потянул из ножен меч.
– Прячь оружие, Инквизитор, – послышался звонкий девичий голос, – против этой силы тебе не выстоять.
– Валя! – Лицо Артема просветлело.
Огонек оглянулся и увидел – Скиф и его родители уже стояли рядом, с пистолетами в руках.
– Валя, – повторил Матвей, со смехом облегчения убирая оружие.
По старой дороге к лагерю быстро двигался крупный отряд. От количества Светлых аур у мальчика зарябило в глазах. Он ни разу в жизни не видел столько Иных, собравшихся в одном месте. Впереди шагала шеф Особого отдела Ночного Дозора в легкой куртке и джинсах, с мечом за спиной, о бедра бились две кобуры с блестящими револьверами. Ее медовые волосы пламенели в рассветных лучах. Светлые обступили путников полукругом и с интересом поглядывали на Огонька. Он почувствовал себя неловко.
– Откуда вы в таком количестве? – спросил Артем.
– Разве ты не рад мне? – ответила вопросом на вопрос девушка.
Локшин сделал шаг вперед и привлек Валентину к себе. Она не отстранилась. От запаха ее волос у Артема все поплыло перед глазами.
Неужели она снова со мной? Это не сон?
– Оперативники из разных городов и даже стран, – сказала девушка. – Здесь триста ребят и будет еще. Я привела их помочь Ярославу пробиться к Золотому Чертогу.
– Ты рассказала всем? – спросил Скиф. – Но тогда Гесер и Завулон будут здесь с минуты на минуту.
– Никто из ребят не знает истинной цели похода, – понизив голос, сообщила ему на ухо Валентина. – Мы позвали их бить Темных, и они пришли. Ты же знаешь, – она улыбнулась, – мы привыкли выполнять задания, не задавая лишних вопросов.
Скиф поймал ее взгляд и кивнул, едва заметно улыбнувшись в ответ.
– А что же Темные? – поинтересовалась Нелли.
– Они все уже там, – Валентина указала на крепость, – ждут нас, заряжают амулеты, острят клинки. Переправа не охраняется.
– А Инквизиция? Не может быть, чтобы они не узнали. У них полно стукачей даже в Дозоре.
– Инквизиция с нами, – Валентина обняла Локшина, прижалась щекой к его груди, – ты же нам поможешь, правда, Артем?
Инквизитор вздрогнул и с удивлением посмотрел по сторонам, словно только что очнулся от сна. Триста Светлых вокруг или пятеро – велика ли разница? Его беспокоило, что Огонек не успел дать ответ на его вопрос.
– Конечно, – промолвил он, – я уже подумал над этим. С Инквизицией не будет проблем.
Пусть считают, что он снова за Свет. До поры.
* * *Огонек наблюдал за Скифом издали. Пока все были заняты приготовлениями к бою, Светлый маг сидел в сторонке, глядя с обрыва на море вдали. Он, конечно же, заметил мальчика и жестом подозвал к себе:
– В бою держись позади. Думаю, враг уже готов просто отстрелить тебе голову, и делу конец.
– Они так боятся меня? – спросил Ярик, присаживаясь рядом.
– А ты бы не боялся?
– Не знаю. Разве я такой сильный?
– Нет, ты довольно хлипкий и совсем не страшный. Не обижайся. Они страшатся того, что ты можешь сделать с ними, если доберешься до Золотого Чертога.
– Например?
– Ну, скажем, развеять всех Темных пеплом по ветру. Или просто сделать так, чтобы они исчезли без следа. Вернее – не ты сам, а тот, кому ты доверишь идти с тобой. Если наш Серый друг не врет, Сердце Сумрака может что угодно. Ты чувствуешь что-нибудь, глядя на эту крепость?
Огонек задумался.
– Что-то чувствую. Это как… необходимость. Если я не пойду туда, я как будто… ну, не буду самим собой. Словно там, в замке, какая-то часть меня, понимаешь?
Скиф кивнул. Он достал из ножен меч и провел по лезвию пальцем.
– Можно? – поддавшись порыву, спросил мальчик.
Светлый маг бережно передал ему меч.
Руки Огонька дрогнули под тяжестью клинка – но ему хватило сил удержать его. Чувство восторга переполнило сердце мальчика. Ему казалось, меч поет в воздухе. У оружия была своя аура – серебристо-белая, как звездный свет, – и его собственная аура слилась с ней. Мальчик попробовал сделать несколько выпадов в сторону воображаемого соперника.
– Тяжеловат он для тебя, – сказал Скиф, – но если уж смог поднять, то не руби, а коли. Вот так. Вкладывай силу. Понимаешь?
Маг взял меч в ладонь, легко, словно тот был из дерева, и показал несколько простых приемов. После этих коротких упражнений руки мальчишки заныли. Он с немым вопросом смотрел на неожиданного учителя, не решаясь попросить об отдыхе.
– Сойдет, – кивнул тот, – хватит пока. И запомни: убивает не сталь. Убивает твоя рука. Смертью ты останавливаешь смерть.
– Я запомню… а у твоего меча есть имя?
– Как ты узнал?
– Видно, какой он старый, – пояснил мальчик, – в Средние века рыцари давали имена своим мечам. Я читаю много книг. Древние верили, что клинки обладают собственной волей. Экскалибур короля Артура, кельтский Дирнуин, Дюрандаль у Роланда.
Светлый маг взял меч из его руки, поднял к небу, и солнечный луч сверкнул на лезвии.
– Ты угадал – у моего меча есть имя. Когда-то великий Светлый рыцарь Зигфрид носил его и погиб лишь после того, как с ним расстался. Перед тобой Бальмунг, меч подземных королей Нибелунгов. История его уходит в глубину столетий. По этому лезвию стекала кровь тысяч злодеев, ибо он всегда служил только добру. Если черный сердцем завладеет Бальмунгом – он быстро погибнет и потеряет меч.
С внезапным трепетом Огонек подумал, что отдал бы многое за
