— Мы уничтожим этот мир. Его больше не будет. И они родятся вновь. Только уже преступниками вряд ли станут…
Как ни странно, эти слова успокоили молодого человека, добавив сил и уверенности в себе. Он шёл очень быстро, а остановился лишь в тот момент, когда Исмаил вновь начал кашлять, отчаянно хватаясь руками за стену заброшенного дома.
— Возможно, это последняя ночь этого мира. А скоро будет последний рассвет… — задумчиво пробормотал Мурат, вглядываясь в бесконечную черноту ночного неба, — Этот мир ужасен, Исмаил, но… В нём мы нашли друг друга. Будет ли так в том мире, куда мы попадём уже через несколько часов? Вдруг в нём мы станем другими? И никогда не вспомним о том, что связывало нас в этом мире?
— Вспомним, мальчик мой. Вспомним… Я уверен. Даже если мы станем другими, даже если всё вокруг изменится, мы всё равно найдём друг друга. Клянусь тебе.
— Точно? — Мурат понимал, как глупо сейчас звучал его вопрос, но тем не менее не смог удержаться от него. Ему очень нужен был положительный ответ.
— Точно. Я чувствую… Мы встретимся, в любом случае. Обязательно…
Исмаил с трудом держался на ногах, а на его лице появилась болезненная испарина. Однако он шёл, стараясь не останавливаться и не тратить время на отдых, который, судя по всему, был ему сейчас просто необходим. И Мурат заметил это, предложив остановиться хотя бы на пару минут.
— Мы почти пришли, Исмаил. Пара минут ничего не изменят. А рассвет только начался… У нас в запасе ещё много времени.
— Ты прав… — Исмаил вновь закашлялся, утыкаясь в свою тряпку, — У нас впереди много времени, мой мальчик…
В этот момент Мурату безумно захотелось обнять и поцеловать стоявшего рядом любовника. У них больше недели не было близости, а последние дни Исмаил не давал даже дотронуться до себя, ссылаясь на усталость и откладывая все нежности на потом. Теперь Мурат знал причину такого странного поведения мужчины. Исмаил понял, что болен, и потому очень боялся заразить его, Мурата! Парень тяжело вздохнул, прижимаясь спиной к старому каштану. У них было мало времени. Меньше чем через сутки всё должно было закончиться, вот только утешения это Мурату совсем не приносило. Напротив, было неуютно и хотелось лишь одного — проснуться и понять, что всё происходящее только сон, а на самом деле нет никакой эпидемии, Исмаил здоров, и у них всё хорошо. Но, увы, это было невозможно.
— Знаешь… Я только сейчас понял… Если бы не эта проклятая эпидемия и не твоя болезнь… Исмаил, я бы не решился. Знаю, что это звучит странно и… глупо, скорее всего, но я бы не смог. Из-за тебя. Из-за страха, что я могу больше никогда тебя не увидеть.
— Но ведь ты сам хотел этого, мой мальчик… — Исмаил слабо улыбнулся.
— Хотел… Но сейчас понял, что наша любовь для меня важнее. И мне не нужен новый мир без тебя, Исмаил.
— Неизвестно куда мы попадём и чем всё это закончится, — невесело усмехнувшись, мужчина присел на землю, — может, ничего не получится, и мы вернёмся обратно…
— Но… ты болен. И тебя могут…
— Тихо. Я всё знаю. Но никто не в курсе моей болезни. Я скрывал это от всех. Вроде получилось…
— Я всё ещё не могу поверить… — с трудом произнёс Мурат, чувствуя как его душили подступавшие к горлу рыдания.
— Всё будет хорошо. Я верю… Я чувствую это, Мурат…
Парень отвернулся, не желая показывать покрасневшие от слёз глаза. Он смотрел на город, залитый тёплыми золотыми лучами утреннего солнца, в который раз прокручивая в голове мысль о том, что это вовсе не конец их с Исмаилом истории. Что-то да будет, обязательно, непременно. Ведь Исмаил так уверен в этом! А он, Мурат, просто должен поверить его словам. Поверить, что как бы всё не сложилось дальше, они будут вместе, в любом другом мире, как бы сильно он не изменился.
— Надо идти… — Байрактар первым поднялся с земли. Глядя на него, Мурат также быстро вскочил, подхватив сумку со взрывчаткой. Теперь он нёс самое тяжёлое, понимая, что Исмаилу и без того было очень трудно передвигаться.
Знакомый Исмаила встретил их в порту, где без лишних вопросов и комментариев проводил в каюту. Кажется, они прошли незамеченными. Едва поняв это, мужчины с облегчением вздохнули. Однако испытания на этом явно не заканчивались.
Путь до Бурсы был не лёгким. Исмаил тут же лёг и довольно быстро заснул, однако во сне у него поднялась температура. Ему становилось всё хуже.
— Ты поправишься… — твердил Мурат, видимо, желая убедить в этом не только любовника. В первую очередь он хотел поверить в это сам.
С парохода их выпустили последними. К счастью, им опять удалось выбраться незамеченными, а также быстро найти извозчика, благодаря которому они отправились прямо в горы, минуя неспокойную из-за разраставшейся эпидемии Бурсу. Всю дорогу Исмаил старался не кашлять, опасаясь привлечь к себе внимание. Проблемы им сейчас точно были ни к чему.
Знакомый горный пейзаж встретил их холодным порывистым ветром. Здесь было значительно прохладнее, чем в городе, а ветер, казалось сбивал с ног. Остановившись у входа в пещеру, Мурат оглянулся, окинув взглядом открывавшийся перед ним вид на Бурсу.
— Где-то здесь живёт моя семья, — печально произнёс он, всматриваясь куда-то вдаль, — но я не могу даже проститься с ними. Не могу предупредить их о том, что, возможно, никогда не вернусь…
— Ты увидишь их, — уверенно ответил ему Исмаил, — вы встретитесь в новом мире. А теперь пошли. Осталось не так много времени. Нам нужно ещё вернуться в прошлое и убедиться, что мы вновь попали в двадцать третий год!
— Хорошо… — тихо ответил Карадениз, нерешительно направляясь в пещеру.
Перемещение во времени произошло без каких-либо сюрпризов. Как и в тот раз, оба на короткое время потеряли сознание, после чего поспешно вышли из пещеры — им не терпелось убедиться, что их забросило вновь на двадцать пять лет назад.
— Самолёт! — закричал Мурат, увидев в небе авиалайнер, летевший по направлению к Бурсе, — Похоже, мы опять в прошлом, Исмаил.
— Надо точно узнать дату…
— Я сам сбегаю в город. Постараюсь не задерживаться.
— Но… — в голосе Исмаила парень уловил нотки сомнения.
— Ты мне не доверяешь? Исмаил, прошу тебя. Я клянусь, что со мной ничего не случится. И я никого не напугаю здесь, в прошлом. Обещаю тебе.
— Хорошо… — устало опускаясь на траву, пробормотал мужчина, — а я
