— Когда мы закончим забирать половину их душ, я найду способ выцарапать из них вторую половину. Джен-теп столетиями убивали мне подобных.
Черные метки ее веснушек взлетели со щек и начали роиться в воздухе между ней и Нифенией.
— Хочешь узнать, почему?
Это выходило из-под контроля, но Ниф щелкнула пальцами, что означало — я не должен соваться.
— Я гадала, как скоро ты начнешь мне угрожать, — сказала она Диадере. — Я видела это в твоих маленьких поганых глазках точно так же, как вижу вожделение в том придурке.
Она показала на Турнама.
— Эй, что я такого сделал? — спросил он, только теперь заинтересовавшись разговором.
Светлячки-веснушки Диадеры подлетели ближе к Нифении.
— Думаю, ты должна была предпринять что-то раньше, амулетчица. Потому что, если ты попытаешься сунуть руку в пальто за одной из своих безделушек, моя Черная Тень разорвет тебя на куски.
— Они ссорятся из-за Келлена? — спросил Турнам Гхиллу. — Потому что это просто…
— Заткнись, Турнам! — сказал я.
Происходило нечто странное, вернее, то, что должно было произойти, не происходило. Айшек, который в любом другом случае, если кто-нибудь осмелился бы угрожать Нифении, оскалил бы зубы, сидел в нескольких ярдах в стороне, равнодушно глядя вдаль.
«Он не беспокоится о ней. Что означает… Вот черт. Ниф, что ты делаешь?»
Она улыбнулась Диадере, и эту улыбку я узнал сразу. Так улыбалась некая аргоси, которая постоянно учила людей, как попадать в беду.
— Проверь свой правый карман.
— Ты блефуешь, — сказала Диадера. — Я бы знала, если бы ты что-нибудь туда положила.
— Тогда давай, натрави на меня этих мерзких жуков, которые повсюду за тобой следуют.
Диадера попыталась не попасться на удочку, но спустя несколько секунд полезла в карман своего длинного кожаного пальто. Ее рука высунулась обратно с маленьким металлическим предметом, похожим на миниатюрного паука. Она попыталась его стряхнуть, но Нифения прошептала под нос одно слово, и крошечные металлические лапки внезапно приклеились к ладони Диадеры.
— Я бы оставила все как есть, — предупредила Нифения. — Как только лапки потеряют контакт с твоей кожей или я скажу слово, ты почувствуешь легкий укол. После этого дела твои будут плохи.
Гхилла двинулась к Нифении, открыв рот, метки Черной Тени, заполняя ее горло, готовы были выплеснуть удушающий туман.
— Не стоило связываться с моей девочкой, джен-те…
Нифения свистнула, и из затылка Гхиллы внезапно раздался вопль. Девочка отчаянно вцепилась в собственные волосы, пытаясь понять, откуда он раздается.
— Я не стала бы этого делать, — сказала Ниф. Затем повернулась к остальным. — Слушайте внимательно, придурки. Я — изгнанная джен-теп, творец амулетов без клана, и у меня крайне мало друзей. Я — хорошенькая девушка с ценным талантом, что превращает меня в самую притягательную мишень на всем континенте. Я расправилась со множеством подонков, которые думали, что могут воспользоваться этим. Поэтому, если кто-то из вас хочет сделать свой ход, обещаю — скоро вы узнаете, почему никто другой не преуспел.
— Ты подсунула нам амулеты? — спросил Азир.
Судя по его виду, он был искренне обижен.
— Ничего такого, что причинит тебе боль или что ты когда-нибудь заметишь, — ответила Нифения. — Если только ты не оставишь мне выбора.
Она повернулась ко мне:
— Пошли, Келлен. Нам пора убираться отсюда.
— Что? Я не могу! Я же говорил тебе, в аббатстве дети!
Она пожала плечами.
— А я тебе уже сказала — если бы ты действительно заботился об этих детях, ты бы убрал их к дьяволу из того ужасного места. Что касается этих Черных Теней, которые тебя очаровали, — она махнула рукой в сторону Диадеры и других, — я подложила им амулеты, чтобы каждый выпустил свое заклинание, как только я буду в миле от них. Если же они отправятся меня искать… Ну, если мне придется выбирать между кучкой Черных Теней и собственным народом, это вообще не выбор.
— Типичная джен-теп, — сказала Диадера, хотя я заметил, что она не подходит ближе.
— Что с тобой случилось, Ниф? — спросил я.
Она не ответила, и я подумал, что, возможно, упустил очевидное: прошло шесть месяцев с тех пор, как я видел ее в последний раз. Это может показаться небольшим сроком, но каждый шаг на длинной, тяжелой дороге изгоя тебя меняет. Жизнь в изгнании сделала Нифению бессердечной?
«Нет, — понял я. — Она сделала ее очень умной. И хитрой».
— Я думал, ты другая, — сказал я. — Твой дядя плохо с тобой обращался. Твои родные братья отняли по два пальца на каждой твоей руке, и вот, пожалуйста — ты все равно повторяешь зазубренные предрассудки джен-теп насчет того, что жизнь Черной Тени не стоит защищать.
Она уставилась на меня, сузив глаза. Я никогда не встречался с дядей Нифении, но точно знал, что у нее нет братьев, поэтому ее следующий шаг, даст мне понять, что происходит.
— И это говорит парень, который оставил свою сестру без сознания на полпути к вершине горы.
«Хорошо, значит, мы в деле».
— Честно говоря, только на четверть пути к вершине, на восточном склоне, поэтому там будет много солнца, если она все еще останется там несколько часов спустя.
Разобравшись с этим вопросом, я постучал пальцем по отметинам вокруг своего левого глаза.
— Окажешь ли ты мне такую же любезность, когда они станут слишком большими и ты решишь, что мою душу не стоит спасать?
— Я надеялась, что мы сможем найти для тебя лекарство, Келлен. Пока не станет слишком поздно.
Нифения сняла с плеча сумку с Рейчисом и положила на землю между нами, а потом попятилась к деревьям. Айшек встал и засеменил рядом с ней.
— Думаю, было слишком поздно еще до того, как я тебя встретила.
Я оставил за ней последнее слово. Когда она исчезла, я поднял сумку и проверил белкокота. Он все еще спал, но его мех уже не был таким скользким от пота, как раньше.
«Держись, дружище. Еще один день этого безумия, и я обещаю, мы организуем тебе хорошую ванну и воз сдобного печенья».
Турнам подошел и встал рядом со мной.
— Большое спасибо, что представил нам свою подругу, Келлен. Она очень помогла.
— Она джен-теп, — сказала Сутарей. — Ты не больше можешь просить ее, чтобы она симпатизировала Черной Тени, чем просить мать сочувствовать змее, которую она найдет в спальне своего ребенка.
— О? — сказал Турнам. — Ты тоже одна из них. Вот кем ты нас считаешь? Монстрами?
Сутарей закрыла глаза, черные метки на ее веках походили на входы в темные, пустые туннели.
— Вот кем я себя считаю.
Глава 52
ЧЕРНИЛА
— Значит, так это работает, мальчик? — спросила Гхилла.
Я снял пальто.
— Ты ведь понимаешь, что ты здесь младше всех, кроме Азира?
Она ухмыльнулась:
— Да, но у меня старая душа.
Закатав рукав, я показал на знаки на моем предплечье.
— Видите эти символы?
— Татуировки джен-теп. Кого они заботят?
Но она и остальные столпились вокруг меня.
Я сосредоточил волю на татуировке дыхания. Было достаточно темно, чтобы заметить ее патетически тусклое сияние.
— Вот что происходит, когда
